Пара для дракона, или Просто добавь воды (СИ)
— Извините, — светски улыбнулся он, — Я отойду на минутку.
— А, приспичило, — заржал кто-то радостно, — Скажи заодно той лахудре, пусть ещё бочку вина выкатит!
Ос только кивнул и стремительно пошёл в темноту, где паслись улитки. Дракон ворочался под кожей, требуя превратиться, разнести все в щепи, выпустить свою ярость. Он понимал, что не здесь, не время и не место, но справиться с собой просто не мог.
— Ос? — его девочка стремительно подошла и положила руку на плечо, — Слушай, они плетут языком, что думают, особенно когда налакаются, но…
Он шагнул вперёд и прижал её к себе, осторожно и нежно, давая возможность отстраниться. Мика застыла.
— Постой со мной, — попросил дракон тихо, — Пожалуйста.
— Ладно, — её руки неуверенно легли ему на спину, — Хорошо…
— Прости меня, — сказал он.
— За что? Что ты там уже наворотил?
— Просто так, — прошептал Ос, вдыхая её запах, — Просто так…
И все в его груди смешивалось, менялось, переплавлялось, и было поразительно правильно стоять вот так — по щиколотку в зелёном, покрытом росой клевере, под ярчайшими звёздами и мерцающим светом младшей из лун.
— Ты — моё небо, — сказал он, а она только крепче прижалась в ответ.
***
Мика поняла, что попала, окончательно и по самую ватерлинию. И что она будет деалть, когда её Чудо умчит обратно, к бумажкам и дракончику, за делами которого приглядывает? Не надо быть пророком — будет паршиво и тошно. Но это потом. А пока что впереди пустыня Хо, та самая, где когда-то жила богиня-змея, и его руки, и немного времени для всего. И Мика вытащила счастливый жетон, ведь каким-то лядом она, страшная грубая образина, таки… нравится ему?
— Вернёмся к парням? — спросила тихо, рассчитывая на правильный ответ, и он не разочаровал.
— Прости, не сейчас. Иди одна. Я хочу пройтись к реке, — сказал Ос, — Поплавать немного.
Мика предпочла бы комнату в гостинице, благо у неё отдельная, но река — тоже неплохо…
— Я с тобой, — быстро, чтобы не передумать, брякнула она и для верности вцепилась клещом в руку Оса. Тот как-то опешил, но потом улыбнулся и переплёл их пальцы.
— Конечно, идём.
И они пошли по поросшему клевером холму, мимо засыпающих улиток и кружащих в воздухе светляков, прямо в сторону всплывающей из-за горизонта Царицы Ночи — старшей луны. Мика подумала с нервным смешком, что получилась бы хорошая обложка для глупой бабской книги, из тех, которые она и сама тайком читала, хотя и знала, что ей не светит. Как раз годно — силуэты на фоне луны, и не видно ни её рожи, ни его странностей. Идеальная картинка, даром что ложь.
Говорить не хотелось, вот от слова совсем, и Оса, кажется, тоже не тянуло на болтовню: тишина казалась уютной, как тёплый плед, ложилась на плечи мягким шершавым ворсом. И Мика просто забила, позволила себе плыть, куда вынесет, и ни о чём не думать.
Река показалась вдалеке, и в лицо пахнуло прохладой. Было слышно, как ниже по течению распевают на все лады свои разухабистые песни лягушки — они тут водились знатные, громадные, с глазками-блюдцами, на таких раз глянешь — век сниться будут…
— Хочешь посмотреть на мой второй облик? — Ос был верен сам себе и внезапен, как перец в торте.
— На дракона, в смысле? — уточнила Мика неуверенно.
— Да, — усмехнулся Ос, — Ты удивишься, но других "вторых обликов" у меня и в помине нет.
— Ну, — не признаваться же, что ждала другого? — Кто же от такого откажется!
— Тогда постой здесь, будь добра, — заявил он вежливо и двинулся к реке. Шаг, второй, десятый… Мика подумывала уж, что что-то пошло не так — мало ли, полукровки не особо-то к превращениям способны — но тут на месте Оса что-то полыхнуло, завертелось, разрастаясь, будто его сожрала громадная змея, а потом…
— Твою мать, — пробормотала Мика, отступая назад, — Ос, если это ты, то кивни, а то я щас буду убегать с воплями.
Громадное — обычные драконы лениво сосут конфетки в сторонке — существо, в пасти которого Мика, вполне вероятно, могла бы не только распрямиться, но и что-нибудь эдакое разухабистое сплясать, медленно опустило голову. Мика икнула.
— Да ладно, — пробормотала она, пуча глаза на открывшееся ей зрелище. Первый шок со страхом прошли, и она нервно хихикнула, ме-едленно обходя застывшее существо по кругу.
Красивенное, если быть честной. Длинное тело, как у змеи, гибкое и украшенное кое-где змеящимся острым гребнем, чешуя переливается зеленью, лазурью, перламутром, синевой, несколько пар усов подлиннее-покороче извиваются по бокам головы, то там, то здесь спину и голову украшают необычные наросты — не то плавники, не то перья — один ляд, смотрится ладно.
— Знаешь, я сюда вообще не на это пришла смотреть, но, признаю — это же спятить можно какая красотень! — заявила она после первого осмотра, — Потрогать можно?
Дракон как-то странно зарычал, и Мика тут же отскочила, вполне вероятно даже выиграла заочно какой конкурс по дальности прыжка — но тут же поняла, что её банально оборжали.
"Можно", — раздался у неё в голове весёлый голос, — "Тебе можно не только смотреть, но и трогать. Все, что захочешь"
Мика наглая, её долго уговаривать не надо — загребущие ручки сами принялись изучать гладкую фигурную чешую, слабо блестящую от прикосновений, потом и вовсе осмелели, начали почёсывать тонкую кожу у уса.
— Ты просто волшебный, — пробормотала она. Дракон примружил веки — те самые, горизонатальные — и явно пребывал в царстве блаженства.
— Зато теперь я понимаю, с чего ты всегда такой спокойный, — бормотала Мика, — Если тебя кто-то раздраконит, ты всегда можешь его раздавить. Удобный метод. А то, что ты можешь говорить со мной мысленно — вообще красота, не слышала о таком раньше. Все драконы так могут?
"Да, только между собой и с некоторыми особенными представителями других рас", — снова зазвучал его голос в голове, — "Рад, что ты хорошо меня восприняла. Мне нужно все же нырнуть ненадолго — побыть в родной стихии и успокоиться. Это быстро"
— Хорошо, — усмехнулась Мика, — Я, пожалуй, тоже окунусь.
Он фыркнул весело, потёрся носом о её живот, чуть не сбив эдакой лаской с ног, и нырнул в воду, не подняв при этом ни капли брызг. Колдунья пробормотала: "Абсолютно невозможная хрень" — и принялась раздеваться. Чувство, что она просто видит красочный сон, или валяется под обезболивающими и у неё приход, или померла под воротами Баккаты и за какие-то заслуги попала в мир сладких грёз, не отпускало. Не добавляла реальности вода, оказавшаяся вдруг тёплой и кристально-чистой, и туман, опутывающий все вокруг облаком. Мика сдавленно фыркнула, заглянув в глаза явно охреневшей от таких превращений лягушке.
— Не боись, сестра, я сама ничего не понимаю, — пробормотала Мика сидящей на камне товарке, погружаясь в ласкающую тело воду. Плыть было легко, все три луны висели в небе и отражались в глади, невесть откуда взявшиеся подводные течения сами удерживали на поверхности, и Мика перевернулась на спину, уставившись на дивную россыпь звёзд.
— Если сон, то не будите меня, — пробормотала она, когда сзади её обняли чьи-то — ещё бы, как сложно угадать — руки, а губы прикоснулись к шее поцелуем. И у парня в роду были садисты, без вариантов, потому что повернуться и принять активное участие творящейся игре он не позволил, вместо этого принялся ласкать — руками, губами, языком, потоками взмывающей вверх, обнимающей, удерживающей и накрывающей с головой воды. И хотелось — всего побольше, и поорать — уж в этом Мика себе не отказывала — и выгнуться, и просить о большем, срываясь со всхлипов на шёпот. Даже страх, подняв было свою уродливую голову, быстро утонул где-то там, в водовороте, а Мике и подавно было не до него.
— Только скажи, и я остановлюсь, — шепчет этот смертник, а она только хрипит в ответ сорванно:
— Только попробуй, — и, кажется, это правильный ответ.
Стихи как дополнение к главе — подарок от Tamara Kokhas