Глас Извечной Силы. Том 1 (СИ)

И тогда Анафрахион вышел на иное место где-то в глубинах космоса. Тут не было звезд, не было миров и даже Галактики ни одной не видать. Абсолютная пустота. И человеку стало холодно. Странно, ведь астральная проекция ничего не должна ощущать.
Из пустоты показалось что-то огненно-красное. Оно разрасталось, становясь все больше. Было похоже на очень густой дым необычного цвета. Ярко-красное по краям и оранжево-огненное внутри, оно завораживало. Даже отрекшийся от чувств Анафрахион был восхищен. Где-то рядом ли, далеко ли показалась подобная концентрация, но хладно-синего цвета. От нее даже веяло ледяной прохладой. Пурпурная с яркими звездами внутри, зеленая, темно-желтая, темно-зелено-серая и так далее. Они все шевелились, хоть и медленно, но двигались. Одни их участки начинали светить ярко-ярко, и постепенно угасали, исчезая, даже растворяясь во тьме, но потом появлялись вновь.
Что такое множество звезд, что увидеть ночью на небосводе, по сравнению с возможностью лицезреть то, что видел тогда некромант? Именно! Ничто. Россыпь белоснежная на ночном небе меркла по сравнению с величием и красотой Вселенной.
Все эти дымоподобные концентрации Силы окружали Анафрахиона. Он был в самом центре. Закрыв глаза, его астральная проекция принялась сосредотачиваться и пытаться слиться с окружающим. Повеяло холодом. Какая-то странная легкость… а нет, показалось. Некроманту казалось, что он все сделал правильно, но ничего не ощущалось.
Открыв глаза, человек не понял, где находился. Он видел… а что видел-то? Трудно понять. У него будто бы появилось бессчетное количество глаз, смотрящие в разные стороны. Он видел пустоту, что царила вне этих магических концентраций. Видел словно мертвую часть космоса. И лишь где-то очень и очень далеко что-то блеснуло на мгновение.
Устремив туда мириады глав, Анафрахион увидел расплывчатую и прозрачную проекцию себя же с закрытыми глазами. Все-таки он сумел слиться с этими Силами. Как же спокойно и безмятежно выглядела астральная проекция. Будто спала.
Не было больше никакого холода. Спокойствие и умиротворение. Единство сС Вселенной и с той Силой, что ее наполняла. Он был везде и нигде, являлся всем и ничем, знал все и в тоже время не ведал ни о чем, был реален и воплощением жуткого бреда, дышал, но не мог вдохнуть, слышал и видел, но не мог разглядеть и распознать, чувствовал прикосновения мельчайших частиц по коже, и в тоже время был неосязаем. Странное ощущение.
Мириады глаз закрылись, и Анафрахион принялся заглядывать вглубь этих концентраций. Сколько же можно узнать в них. Сколькому научиться! Или же это ничего в итоге не даст?
Очнувшись, некромант выглянул в окно. Было темно, но его поразило иное. Снег. Выйдя из Башни, он сделал несколько шагов. Под ногами приятно захрустело. Дул холодный ветерок.
— Ты пробыл в медитации около пяти месяцев, — раздался женский голос. — Мы сперва думали, что ты погиб, ибо столь долго никто не медитирует, но Мастер сказал, что все будет хорошо, нужно лишь подождать.
Анафрахион обернулся и посмотрел на Соэлу. Пусть и было темно, но видел он ее прекрасно. За два столетия она немного изменилась. Одна прядь волос сделалась седой, взгляд стал иным, более взрослым, серьезным; голос чуть ниже, на лбу начала прорисовываться одинокая морщинка. Стала старше. А ведь раньше они выглядели как одногодки, но некромант ничуть не изменился за двести лет, а вот Соэла наоборот.
— И что ты видел? Где побывал?
— Тебе этого не понять. А коль и поймешь, то ничего для тебя не изменится.
— Хватит уже быть таким! — резко воскликнула Соэла. — Во что же ты превратился? Зачем тебе все это?
— Таков мой Путь. Такова цена величия.
— А зачем оно тебе? Что тебе это даст кроме твоего величия? Миров столь много… Неужели думаешь, что сможешь стать сильнейшим средь всех?
— Таков мой Путь. Для этого я и был рожден.
— Дабы сталь сильнейшим во всех мирах? — уточнила девушка.
— То мне неведомо. Я был рожден для величия, вот все, что я знаю.
— И тебе плевать на остальных? И на меня тоже?
Анафрахион некоторое время смотрел на нее, но не удостоил ответом, и направился обратно в Башню. Соэла не пыталась его остановить, ибо понимала всю тщетность подобного поступка.
Поднявшись в комнату, он смотрел в окно. Там ничего не происходило, и никого не было, а он все смотрел куда-то вглубь стеклянным взглядом и даже не моргал. Ни с того ни с сего он сильно ударил кулаком по каменной стене, оставив на ней небольшая трещина и пару камешков посыпалось на пол. Кулак был окровавлен, но все зажило моментально.
Не желая более ничего делать, Анафрахион лег спать, а погода за окном становилась все яростней, и мирно выпадавший снег превращался в метель.
Стоит вернуться на два столетия назад на краткий миг, дабы сказать, что всего спустя год после чудесного воскрешения, о необычном некроманте знали абсолютно все в мире. Не редко к нему обращались всеразличные маги всех разумных рас (кроме эльфов) за советом, или же просили показать что-либо дивное из магии. Он соглашался не ради благодарности, но ради знаний. Конечно, сами маги уже ничему обучить его не могли, но ежели у них имелись нужные книги, то некромант отвечал на вопросы и выполнял просьбу. Приходили к нему многие, но почти все слышали от него ужасающие слова:
— Это я уже читал.
Самые жуткие слова для магов. Ведь это значило, что некромант ничего не покажет и не объяснит. Оставалось либо искать подходящий для него фолиант, либо просто оставить эту затею. За весь год Анафрахион принял лишь четверых. Оказалось, что он довольно хорошо умел объяснять, а демонстрации были выше всяких похвал. Но величайший из магов мире не повторялся и рассказывал да показывал все лишь один раз. Коль понял — молодец, нет — либо ищи новый фолиант, либо прощай.
Вот таким стал тот, кого некогда звали Эльтраном. Многие его безмерно уважали, но больше было у него ненавистников, ибо не нравилось им то, что некромант изучал их волшбу. За два столетия отношение к нему не сильно изменилось. Конечно, это было совсем иное поколение магов, нежели в юности Анафрахиона. Те давно мертвы, равно как и их преемники. Доходило аж до того, что некоторые из молодых магов рассказывали детям (как своим, так и чужим) всякие ужасы о жутком некроманте. То он похож на оживший гнилой труп, то просто весь обгоревший, то он поедал младенцев, пил кровь девственниц. Словом, кому на что хватало фантазии, а с этим, как правило, у всех было туго, и ничего нового аль интересного никто не мог придумать.
Те же, кто уважал его, рассказывали совсем противоположное. На Анафрахиона ровнялись, пытались хоть что-то узнать от него относительно любой волшбы. А некоторые так и вовсе просились к нему в ученики, но некромант отказывал всем.
Если бы не безразличие ко всему, то ему либо нравилось бы все это внимание, либо наоборот. Как бы там ни было, но пришло время для совсем иной волшбы, которая не удавалась еще никому в мире.
— Ты уверен, что у тебя получится? — спросил у него Мастер. Сольтейрну было около пятисот лет, но голос не был старческим, отнюдь. Он был сильным, крепким. Держался Мастер всегда прямо, а глаза хоть и несколько обесцветились, но были полны жизни и мудрости. Пожалуй, он являлся самым старым средь всех людей в мире.
— Абсолютно, — уверенно ответил некромант с серыми волосами.
— Если у тебя получится, то это будет просто великолепно! И что будешь там делать?
— Попаду в другой мир, осмотрю его и вернусь. А потом буду думать, как переместить туда нескольких магов. Вы ведь хотите увидеть другой мир, так?
— Это моя давняя мечта, — в глазах старого некроманта блеснул огонек надежды. — Когда начнешь?
— Подготовка почти завершена. Все делаю на западе континента у Тристского океана, где было последнее из поселений сцерров.
— Почему именно там?
— После его уничтожения магия там почти пропала. То есть слой магического барьера стал очень и очень тонким, и он не восстановится в ближайшие двадцать тысяч лет, может, чуть больше времени уйдет. Если я правильно понимаю, то, дабы телепортироваться в другой мир, нужно пройти через барьеры своего мира. Там это будет куда проще сделать.