Эпицентр

– Ты прав, – сказал Конь.- По-своему прав. Меня-то Комод не подставит, а тебе гарантии нужны. Понимаю. Потом побазарим. А помнишь, как мы на мосту с теми уродами сцепились?…
Я, конечно, помнил. Муштай тогда предложил съездить к фермерам за мясом и свежими овощами для «Арго». Это была работа для двоих. Вторым оказался Конь. Он был отличный водила и знал все дорожные сюрпризы. Мы почти без приключений объехали пяток хуторов и загрузили полный кузов. На обратном пути нам пару раз попадались Байкеры. Драки не случилось, но мясом пришлось слегка поделиться.
На ночь мы решили не останавливаться, потому что на открытом месте оставаться было небезопасно, а постоялый двор, на который мы рассчитывали, оказался покинут и наглухо заколочен досками. Это было очень странно. Еще двое суток назад мы останавливались здесь на ночлег. Хозяин-кавказец и двое его помощников ни с того ни с сего не удрали бы.
Мы постояли у кривобокого строения. Конь оглядывался по сторонам и матерился. Но не со страха, трусом он не был, а по привычке.
– Жмем прямо до города, – предложил он. Я кивнул. Уже совсем стемнело.
Мост через реку был длиной больше километра. Мы проехали половину, когда в свете фар впереди показалась преграда из железобетонных блоков. Она перегораживала все дорожное полотно. Ее было не объехать, а таранить – бессмысленно.
За рулем сидел Конь. Он сразу все понял и ударил по тормозам. Над преградой мелькнули какие-то кривобокие фигуры. Они походили на человеческие. И в то же время не походили. Рассмотреть их было трудно, но я не сомневался, что таких раньше не встречал. Оружия у них в руках я не заметил.
Потом вся стая человекоподобных существ с поразительной скоростью понеслась к нам. Они перемещались как-то боком, прыжками, иногда припадая на передние конечности. Только тут я вспомнил рассказы братьев-Ездоков про «кенгуру». Говорили, что в ближнем райцентре Чума застигла заезжий цирк. Артисты и их зверье превратились в желтую пыль. Кроме нескольких обезьян. Обезьяны сперва сновали по опустевшему райцентру, а потом исчезли. Через год в лесу появились «кенгуру» – человекоподобные, обросшие шерстью уродцы, передвигающиеся прыжками. Они не взбирались на деревья и питали явное отвращение к растительному корму. «Кенгуру» принялись воровать скот у фермеров. В лесу пропало несколько человек. Те, кто отправился на поиски, нашли обглоданные и разбросанные на десятки метров кости. На «кенгуру» пытались охотиться, но они мгновенно исчезали в чаще, а упорным преследователям могли устроить в дебрях засаду с роковым исходом.
В последнее время Ездоки рассказывали, что «кенгуру», которых отогнали от ферм, стали перегораживать дороги и нападать на проезжих. Ездок по кличке Нахал и его напарник пропали бесследно. Позже Байкеры видели машину Нахала в кювете, километрах в тридцати от городской черты. Кабина была вся выпотрошена и залита кровью.
Но я ни разу не слышал, чтобы «кенгуру» действовали так хитроумно, как сейчас.
Конь высунулся из окна и дал задний ход. Он был отличным водилой. Грузовик понесся задом с невероятной скоростью. Я тоже выставил голову в окно. И увидел, что позади горбатые, кривобокие фигуры тащат что-то вроде железнодорожных шпал и, швыряя их на дорогу, пытаются отрезать нам путь к отступлению.
Я дал длинную автоматную очередь из окна трясущейся и подпрыгивающей машины, но ни в кого не попал. Преграда была уже совсем рядом. Но Конь не сбавил скорости и задом врезался в кучу деревянных балок. Машину подбросило, я ударился головой о потолок кабины и на миг потерял ориентацию. А когда снова сфокусировался, машина, разметав преграду, выскочила с моста на трассу.
Конь затормозил. Вариантов у нас было немного. Через мост надо было проехать по – любому. Другого пути через реку не существовало, а торчать на одном месте в темноте и раздумывать бессмысленно и опасно.
Конь обернулся, поднял крышку койки, расположенной за сиденьями, и полез в ящик под ней. Из ящика он извлек «эрпэгэ» и по паре запасных гранат и зарядов.
– Там ручник,- бросил он мне.
Я сунул руки в ящик и вытащил ручной пулемет Калашникова с магазином-«улиткой» на пятьдесят девять зарядов. А заодно еще пару сороказарядных рожков. Мы, не сговариваясь, распахнули дверцы, спрыгнули на асфальт и двинулись к мосту.
Из кустов нам навстречу выпрыгнули с полдесятка «кенгуру», щеря клыкастые пасти. Я скосил их одной пулеметной очередью. Потом полоснул очередями по зарослям справа и слева от дороги. Этого должно было хватить, чтобы прочие не высовывались, если они там прятались.
На мосту металась основная стая. После мой стрельбы «кенгуру» не решались нападать. Конь припал на колено и саданул гранатой. Она с шипением унеслась вперед и через мгновение взорвалась на мосту, в самой гуще «кенгуру». В разные стороны, как сломанные куклы, полетели кривобокие тела. Я опустошил в ополоумевших тварей «улитку» пулемета и заменил ее рожком. Впрочем, это уже было лишнее. Уцелевшие «кенгуру» улепетывали в сторону сооруженной ими бетонной баррикады. Но Конь выпустил им вслед вторую гранату. После этого все вокруг опустело и наступила тишина.
Нам пришлось повозиться, чтобы сдвинуть бетонные блоки и освободить проезд. Но в итоге мы благополучно добрались до города и передачи груз Максу.
С того случая «кенгуру» на дорогах не появлялись. Было их не так много, и добрую половину стаи перебили мы с Конем. Доходили слухи, что оставшихся прикончили Фермеры и Охотники, а горстка уцелевших бесследно исчезла в лесу.
С Конем можно было отправляться в рискованные поездки. Хотя бы для того, чтобы узнать, что затевает Комод. Но, если мой план сработает, Комоду, скорее всего, станет не до экспедиций.
Официант притащил поднос с бутылками и тарелками. Мы разлили и дружно выпили. Молодой парень, похожий на популярного некогда киноартиста, завел рассказ о том, как встретил в опустевшем поселке выжившую девку. И как обошелся с ней.
– Потом она лежит, – повествовал рассказчик,- а я от нее так осторожно, задом, чтоб каменюкой в затылок не запустила. А она поднялась, запахнулась, тащится следом и хнычет: возьми, дескать, с собой; я здесь одна не могу. Да на хрен она мне сдалась?! Еще пырнет чем-нибудь в кабине. А через месяц я опять через тот поселок проезжал. Остановился и пошел ее искать. Черт его знает зачем, сам не пойму. И нашел в конце концов. Она в каком-то сарае повесилась. По виду – сразу как я уехал. Дура!
Те еще ребятки попадались среди нашей братии.
– Тебе в городе шмар не хватает?! – вдруг пьяно рявкнул Конь и ударил кулачищем по столу, так что тарелки подпрыгнули, а одна бутылка полетела на пол.- Зачем девчонку загубил?!
– А ты меня в угол поставь,- осклабился рассказчик. На вид он был не слабее Коня и такой же крупный.
Конь стал подниматься из-за стола. Он был основательно пьян. Вряд ли ему светила победа в драке.
Я вернул Коня на его стул и сказал «герою-любовнику»:
– Ты. Слушай сюда. Если сейчас же не утухнешь, я тебя затушу. Понял?
Я вдруг почувствовал, как во мне из каких-то темных глубин всплывает звериное бешенство. Ублюдки! Везде ублюдки! Один другого хлеще! Чтоб вам сдохнуть! Чума до вас не добралась!
– Серый, ты чо встреваешь?! – Парень недоуменно воззрился на меня. – Чо я такого сказал? Хрена ли Конь нажрался и рыпается?!
Я еле сдерживал распиравшее меня клокотание. Но сказал спокойно и холодно:
– Повторяй за мной: я животное…
Компания загомонила. Кто-то хлопнул меня по плечу: «Серый, да брось ты!…»
Я отшвырнул чужую руку и процедил:
– Не слышу. Я животное. Ну!
Ездоки разом притихли. Мой оппонент хлопал глазами и растерянно молчал.
– Значит, так, – ледяным тоном произнес я. – Или ты повторяешь за мной, или мы сейчас выйдем. Но обратно ты не вернешься. – Мне вдруг ужасно захотелось поддаться накатившему на меня озверению. Оно, кажется, отразилось на моем лице.
– Серый, перестань, – вякнул кто-то неуверенно – Свои же ребята…