Я не могу без тебя…

— Возможно, — ответила Элла. — Правда, есть вероятность, что он только снимает дом, как, например, мы.
— Сомневаюсь, — решительно отбросила подобный вариант Селма. — Я почти уверена, что он там живет. Интересно, он женат? Я бы хотела познакомиться с его женой.
Элла, вздохнув, провела руками по волосам. Чтобы Селма познакомилась с Элтхаузами? Ну это было бы уже слишком! Впрочем, Элла сомневалась, что мать узнает ее после стольких лет, но имя… Оно выдавало с головой. Как бы поступила Сара, если бы незнакомые люди ей представили ее собственную дочь? Признала бы ребенка или равнодушно отреклась? Господи, просто какой-то кошмарный сон!
На следующее утро Элла встала еще раньше обычного. Ее организм, возможно, уже приспособился к разнице во времени, но тягостные мысли не давали спать. Как только стало совсем светло, девушка, измученная бессонницей, устало поднялась с постели. Сейчас разве что купание в океане могло бы освежить. Только бы не встретить кого-нибудь из хозяев.
Элла скинула ночную рубашку и пошла в ванную почистить зубы. Один из этих мерзких летающих жуков покончил жизнь самоубийством в раковине, и пришлось куском туалетной бумаги взять его и бросить в унитаз. Бр-р!
Вернувшись в спальню, девушка достала из шкафа купальник. Жаль, что тот вызывающе вырезан на бедрах, но вряд ли кто-нибудь мог ее увидеть купающейся.
Черный купальник, незагорелое тело, — нет, надо признать, она сейчас не в лучшей форме. Такая бледная, непривлекательная — просто смотреть на себя противно. С другой стороны, может, это и на руку — уж очень не хотелось сейчас привлекать чье-либо внимание.
Обернув вокруг бедер полотенце, она вышла из дома. Утро здесь совсем не такое, как в Европе летом. Светло становилось только после шести часов, и переход от ночи к дню был таким же скоротечным, как и от сумерек к ночной темноте.
Солнце поднималось очень быстро, а тропический воздух казался прозрачным и сладковатым. Вдоль низкой каменной стены пучками росла трава. К пляжу вели плоские ступеньки. Ступни наконец коснулись прохладного песка. Удивительный коралловый песок — мелкий, но твердый, на нем четко обозначились тени. Хорошо видны на таком фоне крабы, суматошно удиравшие при приближении человека, некоторые из них такие крохотные, что, если б не шевелились, сошли бы за мелкие ракушки.
Время от времени морские птицы ныряли в волны в поисках пищи, издавая резкие неприятные крики.
Когда Элла добралась до воды, то не могла удержаться, чтобы не посмотреть на дом, о котором вчера говорила Селма. Отсюда, с их пляжа, он виден не полностью, что возбуждало фантазию. Можно разглядеть только широкую крышу, частично скрытую пальмами, и часть коралловой стены. Еще одно доказательство, сверх имеющихся, что сосед предпочитал уединение.
В одном Селма безусловно права — имение, судя по всему, было очень большим. В сравнении с домом Элтхауза вилла, которую снимали Бранеры, просто крошечная, хотя и состоит из четырех комнат, двора с бассейном и сада.
Вода показалась холодной; Элла почувствовала это, как только коснулась пены, набегавшей на берег. Ощущение ошибочное — уж очень теплым был воздух. По сравнению с Ла-Маншем океан горяч, как финская баня.
Вдруг Элле пришло в голову, что как раз в это время каждое утро она с балкона видела идущего по берегу незнакомца. Теперь-то ясно, кто совершал прогулки с такой удивительной пунктуальностью. Мужчина, кстати, всегда шел одним и тем же маршрутом. Вот такой любитель утренних прогулок — Джеф Элтхауз. Сейчас, чего доброго, появится и обязательно решит, что она намеренно лишает его столь необходимого ему одиночества.
Идея искупаться сразу потеряла свою привлекательность. Элла вовсе не желала встречаться с Джефом Элтхаузом и поспешила вернуться назад. Ничего другого и не оставалось, мужчина примерно в это время должен показаться из-за поворота. От одной мысли об этом неприятный холодок пробежал по телу.
— Вот мы и снова встретились, миссис Бранер.
Этот уже знакомый голос чуть ли не до смерти напугал девушку. Вздрогнешь от неожиданности, если думаешь что на пляже ты одна. А он, видимо, пока она разглядывала дом, приноравливаясь к температуре воды, успел повернуть из-за выступа скалы. Элла не заметила приближения Элтхауза и чуть на него не налетела.
— Я… не… миссис Бранер, — вот все, что и нашлась сказать в ответ.
Его взгляд смущал; хорошо еще, что догадалась обернуть бедра полотенцем.
— Я знаю. — Он стоял рядом, стройный, высокий. Элле пришлось бы задирать голову, если бы она решила взглянуть ему в лицо.
— Моя служанка дружит с Памелой, и когда я описал незнакомку из аэропорта, она тут же догадалась — речь о няне Бранеров.
С раздражением расстались, инерция взаимной неприязни продолжилась.
— С какой радости потребовалось описывать меня служанке? — спросила она. — Мне не нравится, когда меня обсуждают в разговоре с прислугой.
Его темные глаза сузились.
— Я никого не обсуждаю, Элла. Просто удовлетворил свое любопытство. Женщина из аэропорта слишком молода, чтобы иметь двоих детей, не правда ли?
Элла разозлилась:
— Какое, собственно, вам дело до той женщины? — Она облизала пересохшие губы. — Мне кажется, я не давала повода ни ко вчерашней назидательности, ни к сегодняшней фамильярности.
Элтхауз скривил рот в усмешке.
— Не знаю вашего полного имени, мисс?.. — с подчеркнутой иронией начал он. — Ну что же вы молчите — назовите себя, пожалуйста.
Еще не хватало! Произнеси она свою фамилию, и вся ее семейная драма, с его участием, кстати, разыгранная, выйдет наружу.
— Мое имя вам ничего не скажет. Я просто няня Бранеров. — Элла надеялась, что на этом разговор закончится, но как только попыталась уйти, он схватил ее за руку.
Элла не испугалась, хотя, наверное, должна бы испугаться. В конце концов, этот Элтхауз соблазнил ее мать! А она кто? Всего лишь прислуга состоятельных хозяев. Скрытое легким спортивным костюмом, тело мужчины не выдавало особой мощи, но рука, уж тут не ошибешься, рука у него сильная. Отвратительная сила соблазнителя. Может быть, именно это и решило судьбу ее матери, и ее, Эллы, судьбу тоже?
— В чем дело? — спросил Элтхауз, и Элла почувствовала его дыхание на своей щеке. — Неужели вчерашний инцидент заставляет так резко реагировать на мои слова сегодня? Ну наговорил лишнего. Так что из этого? — Он наконец отпустил руку Эллы. — Хорошо, я извиняюсь. Если ребенок такой же, как и его отец, то няня заслуживает снисхождения.
Девушка перевела дыхание:
— Это что, по-вашему, извинение?
— Нет, — покачал головой Элтхауз. — Кто должен извиниться, так это Бранер. Он и не думал выводить меня из заблуждения, что передо мной чета Бранеров. Наверное, ему нравится издеваться над аборигенами.
Элла постоянно уверяла себя, что совершенно не интересуется, где живет ее мать со своим мужем, экс-любовником, но все равно спросила:
— А вы что, мистер Элтхауз, местный? Вот уж не подумала бы! И вам, видимо, по вкусу такая жизнь?
— Что вам до моих вкусов? — прервал ее Элтхауз. — Но, в принципе, здешняя жизнь меня вполне устраивает.
— Рада за вас. — Элла не скрывала сарказма. Элтхауз отплатил ей тем же:
— А я рад, что наконец достигнуто взаимопонимание.
Затем он кивнул головой в сторону океана и спросил:
— Вы ведь собирались купаться?
— Я? Нет, — быстро ответила Элла.
— Жаль. Я мог бы составить вам компанию, — протянул Элтхауз. — Плавать одной опасно. Разве вас не предупреждали?
— Опасно для кого? — не без язвительности в голосе спросила девушка.
До чего же он надоел! Неужели теперь навечно утрачено удовольствие быть наедине с рассветом?
— Мне пора. Холодно.
Лишь бы не было попыток к ухаживанию, лишь бы не позволить этому мужчине увлечь ее. Поэтому намеренно сухо Элла добавила:
— Ваша жена, я уверена, удивится такому длительному отсутствию.
— Моя жена?! — Элтхауз уставился на нее с явным недоумением. — Я не женат. Черт возьми, с чего вы это взяли?