Кровавое золото (ЛП)

«Слабые духом и ничтожные воины! - так называл равных себе Бринссон, когда его призывали на совет в Верховном храме. Ему не нравились эти призывы, а ещё меньше обвинения других рунических отцов. - Гримнир закроет глаза, прежде чем станет смотреть на одного из вас. Если бы у него было нутро, как у его младших отпрысков, то Вулкатрица сожрала бы его и не поперхнулась, и владения горели бы вечно!»
Но другие рунические отцы не поддавались на его провокации и требовали от него клятвы, что Железные Кулаки не поднимут оружие на одну из человеческих цивилизаций, или они станут уфдазом - меньше, чем дуардин. Ложи были связаны друг с другом родством и домом, но Бринссону было наплевать на тон других рунических отцов и на то, что его народ может быть лишён их сородичей.
«Никто не будет за меня говорить или давать обеты! - прорычал Бринссон. Они собрались у Огненного Колодца в самом центре вечной горы, и перед его огнём Бринссон поднял кулак и заключил свой собственный договор. - Я пройду через пустоши и озёра, через горы и долины, сквозь огонь и лёд, и я не успокоюсь, пока есть на свете пра-золото, которое можно востребовать назад. Наш бог требует этого, и поэтому я клянусь!»
Как же вскочило пламя от его слов! Рунические отцы неодобрительно проворчали и разорвали все связи с ложей Железных Кулаков, но не было ни единого слова осуждения или позора, что могли бы пробить броню самодовольства, охранявшую цель Бринссона.
И, несмотря на опасения старобородых, в последующие годы казалось, что от достижений Железных Кулаков не было ничего дурного. В течение нескольких последовавших десятилетий ложи процветали, а племена и города людей увеличивались в силе и влиянии. Бринссон был хитрым лидером и, пусть он и оставался верным своей клятве, у него хватало разума, чтобы рисковать вдали от Великой Суши, используя Врата владений, чтобы охотиться за пра-золотом в отдалённых землях Хамона, и даже объединяться и воевать с призрачными альвами Шайиша.
Но клятвы, данные однажды, никогда не нарушаются и не забываются. Бринссон не забыл слова, которые произнёс перед Огненным Колодцем Гримнира, и их эхо вернулось много лет спустя после того, как они сорвались с его губ.
Хотя они поводили много времени в далёких землях, время от времени Железные Кулаки всё же возвращались в Востарги Монт, чтобы переплавить собранное ими пра-золото. Бринссон заявился в совет и начал похваляться своими достижениями перед другими руническими отцами, бахвалясь своими успехами и насмешничая над малым количеством их пра-золота. Никто не мог обвинить Бринссона в ложной скромности, но он никогда не лгал и говорил лишь так, как видел. Вернувшись после одного особенно жаркого лета, Бринссон получил призыв на совет самых старших рунических отцов. Не имея терпения выслушивать их дальнейшие упрёки или презрение, он отказался. Только узнав, что на совет прибыл какой-то странник, он смирил свой норов и поднялся по извилистой лестнице и длинным переходам из владений ложи Железных Кулаков в Верховный храм, где Востарг и другие кланы встречали этого гостя.
Пришедший оказался человеком, тощим даже для его рода, и облачённым в прекрасные одежды пурпурного и серого цвета. Его голова была лишена волос и покрыта нарисованными синими чернилами зигзагообразными узорами. Во лбу, носу и ушах он носил золотые кольца, чей блеск ласкал взгляд рунических отцов, и ещё больше драгоценных камней и металлов украшали его лодыжки и запястья.
«Я - Ологор Шенг, сноходец с южных равнин, - представился он, низко поклонившись совету. - Я пришёл к прославленным руническим отцам огненных убийц, чтобы заключить договор».
Сторбран, рунический отец Востарга и глава совета, восседал на широком гранитном троне с возвышающейся над спинкой оправленной в золото иконой Гримнира. Другие рунические отцы тоже занимали каждый свой собственный каменный трон, полукругом окружая просителя, за спиной которого жарко полыхало негасимое пламя Огненного Колодца.
«Дети Зигмара редко обращаются к сынам Гримнира с подобной просьбой», - ответил Сторбран.
«Однако это не является чем-то невероятным, - парировал Шенг. - Я знаю о стремлении огненных убийц собрать осколки их бога-прародителя, и то, что их топоры готовы подняться, чтобы вернуть его и многие другие сокровища, что попадутся по пути».
«Ты прошёл долгий путь ради этого договора, - заметил рунический отец ложи Белого Огня, Нордрон-Грим. - Южные земли далеко от этой вершины и ты миновал множество потенциальных союзников по пути сюда. Что же есть у огненных убийц такого, чего нет у других?»
«Желание сделать то, что должно быть сделано, - ответил Шенг. С этими словами он вытащил из мантии маленький самородок и протянул на открытой ладони. Блестящее золото покраснело и словно бы ожило в отблесках пламени Огненного Колодца. - Пра-золото. И будет ещё больше, если мы сумеем найти общий язык».
Владыки лож подобрались поближе, в то время как Сторбран призвал своего золотого владыку рун, широко известного Аугуна-Скрандина. Для их опытных глаз, того, что они видели, казалось достаточно, но ни один дуардин не принимает слова на веру, когда идёт речь о пра-золоте. Когда прибыл Аугун-Скрандин, человек вручил ему кусок металла.
Аугун-Скрандин, мудрый в путях руды и пласта, приступил к изучению предложения Шенга. Он потёр кривым большим пальцем по его поверхности, прислушиваясь к звуку. Затем понюхал золото и осмотрел его через линзы своего золотого искателя. Держа металл между большим и указательным пальцем, золотой владыка рун коснулся его кончиком языка и закрыл глаза, смакуя и оценивая вкус.
«Кажется, настоящее, - произнёс он, но когда Шенг попытался вернуть металл обратно, поднял руку, останавливая человека. - Ещё один тест и мы будем знать точно».
Держа пра-золото на ладони, он подошёл к Сторбрану. Владыка рун поднёс металл к золотой руне, вбитой в левую руку его повелителя, и все взгляды застыли. Когда владыка рун приблизил золото, принесённое человеком, оно начало трястись, как это обычно бывает с железом рядом с магнитом. Приблизив ещё ближе, рунический владыка пошевелил ладонью, и руна в плоти и самородок засияли в приветственном узнавании. Пра-золото на теле Сторбрана светилось оранжевым оттенком. Но на ладони Аугуна металл приобрёл более тёмный оттенок красного, с мерцающими внутри чёрными нитями. Брови старейшины скривились, словно глубокие ущелья пиков Огарка.
«Не пра-золото?» - спросил его рунический отец.
«Это пра-золото, никаких сомнений, - ответил его владыка рун, кладя металл обратно в руку Шенга, - Хотя такой его природы мне и не встречалось».
«Это ещё не всё, - заявил Шенг, когда рунические отцы вернулись на свои каменные троны. - Земля моего народа богата его месторождениями».
«Имейте в виду, Ологор Шенг, что среди огненных убийц ложные обещания являются преступлением, наказуемым смертью», - прорычал Сторбран, но Шенга это нимало не смутило.
«Оплата будет произведена полностью».
«Платёж вы предложили, но ещё не сказали, за что собираетесь заплатить».
«Я желаю смерти своих врагов, и только у огненных убийц есть сила и решимость покончить с ними, - ответил Шенг, глядя на рунических отцов, в то время, как его рука прятала пра-золото обратно в складки его мантии. - Племена плато Огненного шрама собираются для древнего обряда. Вожди тех, чьей смерти я хочу, встретятся, чтобы выбрать одного из их числа, чтобы представлять их на этом празднике. Наличие стольких вражеских вождей в одном месте - слишком удачная возможность, чтобы ей не воспользоваться, и поэтому я призываю вас взять свои клинки и обрушить их на головы моих врагов на том племенном совете, перебив их всех одним ударом и разогнав их людей».
«Это действительно кровавая, работа, - проговорил Сторбран, задумчиво потирая рукой подбородок. - Однако, это вполне по силам для Востарга. Кто же те люди, что заслужили гнев Ологора Шенга?»
«Это могущественное племя, что постоянно вторгалось на наши земли в течение многих поколений. Они зовут себя Лютыми клеймами».