Возвращение седьмого авианосца
— Торпедоносцы атакуют, адмирал, — доложил американец сквозь плотно сжатые губы.
— Очень хорошо.
— Пока курс не меняйте, адмирал Фудзита.
— Знаю, адмирал Аллен. Пусть атакуют.
Пожилой американец кивнул, продолжая наблюдать.
Донесся новый рвущий уши звук, когда десятки 20— и 40-миллиметровых орудий «Флетчеров» открыли огонь. К ним присоединилось стаккато пробудившихся к жизни и сотрясающих галерейную палубу строенных 25-миллиметровых батарей, рассеивая приближающиеся самолеты гирляндами оставляющих дымный след трассирующих снарядов.
АТ—6, заходивший на авианосец, попал под огонь кэптена Файта и полетел к воде, как прихлопнутая муха. Один из «Хейнкелей» потерял крыло, закувыркался и упал в море, подняв трехсотметровый фонтан воды и обломков. Взрывом разнесло один DC—3, а на другой накинулась пара «Зеро», расстреляв его экипаж длинными очередями. Еще один японский истребитель всадил очередь в крыло «Хейнкеля», пропоров его до самого основания. Это происходило так близко, что Брент видел пучки разноцветных проводов и трубопроводов, когда самолет завертелся навстречу своей смерти.
Остались лишь две машины: приближавшийся над кромкой воды «сто одиннадцатый» слева, а справа по носу, уже практически рядом, заходил АТ—6.
— Право на борт! — закричал Фудзита. — Курс два-два-ноль.
— Хорошо, хорошо, носом к нему, — сказал Аллен.
«Хейнкель» с упорством человека, решившего покончить жизнь самоубийством, отчаянно приближался, не обращая внимания на шквал трассеров и рой преследующих его «Зеро».
Брент уронил бинокль на пояс, уставившись вверх и вцепившись руками в ветрозащитный экран так, что побелели костяшки пальцев. К горлу подступила тошнота. Брент подавил ее и расправил плечи, подумав, что всех людей, оказавшихся в бою, охватывает подобный страх. Они идут за тобой, Брент Росс, подумал он. Эти незнакомые люди в старых бомбардировщиках хотели его крови — именно его. Он снова почувствовал острое желание убежать. Спрятаться. Тот же страх, который он познал в Триполи. Но опять Брент поборол себя. Прогнал животный ужас, придав лицу холодное самурайское выражение.
Бомбардировщик был уже над ними, на высоте не более шестисот метров и с одним дымящимся двигателем. Вдруг из него высыпались шесть блестящих черных цилиндров и по дуге понеслись на Брента. Но штурман опоздал на долю секунды: пять бомб просвистели мимо палубы и упали в море. Раздался резкий взрыв и звук корежащегося металла, когда шестая ударила в 127-миллиметровую установку, сбрасывая в море орудие и его расчет, попадавший в воду, как поломанные манекены.
Но и бомбардировщик запылал над головой, его вспыхнувший двигатель вывалился из гондолы и полетел вниз, увлекая за собой большую часть крыла. Раскидывая во все стороны куски алюминиевой обшивки, словно ящерица, сбрасывающая кожу, и мотки проводов и трубопроводов умирающий «Хейнкель» перевернулся, ударился о морскую поверхность, резко перевернулся еще раз, развалился на куски и исчез в фонтане воды.
— Прямо по носу торпеда! — донеслось с фор-марса.
— Вижу, — сказал Фудзита, подаваясь вперед одновременно с Брентом, Алленом и телефонистом.
Брент следил за приближающимся следом.
— Может ударить слева по носу, адмирал.
— Лево на один румб!
Голос в переговорной трубе повторил команду.
— Если торпеда самонаводящаяся, она достанет нас, адмирал, — заметил Марк Аллен.
— Вы хотите сказать — магнитная или турбулентная?
— Да! Даже акустическая.
Фудзита скомандовал телефонисту.
— Стоп машина!
Брент почувствовал, как мощная вибрация исчезла.
— Рулевому немедленно доложить о потере управляемости! — крикнул Фудзита телефонисту.
Загипнотизированный Брент смотрел на приближающийся пенистый след, даже не замечая, как АТ—6 стремительно встречает свою могилу. Через несколько мгновений торпеда прошла справа и исчезла за кормой.
— Банзай! Банзай!
Брент ощутил резкое облегчение и полное отсутствие эмоций. «Я живой, — произнес голосок внутри. — Все кончилось, и я живой». Энсин улыбнулся сам себе.
— Прекратить огонь. Занять места по боевому расписанию, курс один-два-ноль, — приказал Фудзита. — «Рубка — рубке». Кэптен Файт, подобрать уцелевших, оставаться на один-два-ноль, скорость восемнадцать, обычный походный ордер. — Телефонист повторил слова команды в микрофон, а узкие черные блестящие эбонитом глаза Фудзиты скользнули по мостику, задержавшись на Бренте. Их энергия наполнила Брента гордостью. Спина молодого американца вдруг стала тверже стали, и он расправил плечи, которые, казалось, стали на метр шире.
— Человек за бортом! Человек за бортом, пеленг два-восемь-ноль, дальность тысяча пятьсот! — прозвенело с фор-марса.
Подняв бинокль, Брент увидел кусок фюзеляжа и хвост, все еще торчавший над водой с уцелевшими и вцепившимися в него людьми. К обломкам медленно направился «Флетчер».
— «Рубка — рубке»! — прокричал Фудзита. — Всех подобранных немедленно на флагман! — И потом зычным голосом: — Моряки, вы продемонстрировали настоящий боевой дух ямато! Банзай! Банзай!
— Банзай! — снова и снова разносился по кораблю крик, сопровождаемый сильными ударами тысяч ботинок по стали палубы.
Старик адмирал повернулся к американцам.
— Согласно вашим традициям, адмирал Аллен и энсин Росс, благодарю за службу! Отличная работа!
Несмотря на ком в горле, Брент ухитрился ответить:
— Благодарю вас, сэр.
Стоя бок о бок, американцы отсалютовали.
После торопливого ответа на приветствие Фудзита отдал распоряжение:
— Отбой тревоги. Установить ходовую вахту, готовность два. Командиров боевых частей жду во флагманской рубке в четырнадцать ноль-ноль.
Старик развернулся и медленно покинул мостик.
2
Когда Брент Росс вошел во флагманскую рубку, говорил Марк Аллен.
— Русские не поставляют Каддафи свои новые торпеды, адмирал Фудзита.
Брент быстро занял свое обычное место рядом с Алленом в тот момент, когда Фудзита согласно кивнул со своего кресла во главе длинного дубового стола. Большая каюта между флагманским мостиком и адмиральской каютой, в которой находились стол, дюжина стульев, многочисленные карты, вентилятор, громкоговоритель, закрепленная болтами на углу стола аппаратура связи с сидевшим за ней матросом, славила восседавшего на коне юного императора Хирохито огромным портретом на переборке за спиной Фудзиты.
— Да, адмирал Аллен. С этим, кажется, штаб может согласиться.
Брент с трудом подавил смех. Штаб! Какое странное смешение поколений, рас, национальностей собралось вокруг стола: он и пожилой Марк Аллен оба закончили Аннаполис как специалисты по языку и представляли военно-морскую разведку США; сотрудник израильской разведки полковник Ирвинг Бернштейн, бывший узник Освенцима, с жидкими седыми волосами, испещренным глубокими морщинами лицом и светлыми усами, являлся специалистом по шифрам, кодам и дешифровке; старший помощник капитан второго ранга Масао Кавамото, выпускник семидесятилетней давности Эта Дзимы — японского Аннаполиса, был сухой и тонкий, как бамбуковый стебель, словно его тело было сожжено до костей солнцем Атлантики; лейтенант Кэндзи Хиронака, адъютант, также выпускник Эта Дзимы, чей возраст отпечатался на лице, превратившемся в высохшую маску, покрытую морщинами и складками обвисшей кожи, со скрюченным позвоночником, сгорбившим его над блокнотом, где он дрожащей рукой рисовал иероглифы, время от времени хихикая над отдельными шутками; неуместно молодой командир БЧ оружия капитан третьего ранга Нобомицу Ацуми, черноволосый, с темными и блестящими, как отшлифованный оникс, глазами, всего лишь с несколькими морщинками в уголках рта, намекающими на его шестьдесят два.
Командир авиаотряда подполковник Йоси Мацухара в рубке отсутствовал.
Адмирал Фудзита постучал по блокноту скрюченным пальцем.
— Мы потеряли два «Зеро» и их летчиков. Кроме того, восемь артиллеристов отправились в храм Ясукуни и еще двенадцать ранены. Единственная попавшая в нас бомба не нанесла повреждений кораблю и не лишила «Йонагу» возможности использовать самолеты. Уничтожено восемнадцать вражеских самолетов, а остальные обращены в бегство! Расчетное время прибытия в Токийский залив остается прежним.