Портрет (СИ)

— Понятно, — ответила я Мартин, — а два миллиона в год — это много или мало?
— Для первого раза достаточно, — хмыкнула женщина самодовольно.
Я подумала, что это более чем достаточно. Так как, если разделить всю сумму на двенадцать месяцев, то получится по сто шестьдесят тысяч в месяц. Это намного больше, чем заплатили за мое лечение Симпсоны.
Мы сторговались на два года. Дополнительным пунктом внесли мой отказ сниматься обнаженной. С их стороны было требование — в течение двух лет не укорачивать волосы. Я без проблем согласилась, так как не собиралась ничего с ними делать. Мне вообще нравился сам факт их существования. Хотя, стоило признаться, сложностей с ними было много. В больнице мне помогала их мыть медсестра. В доме Симпсонов я несколько пробовала мыть сама и поняла, что это проблема невиданного масштаба. Мыть еще как-то получалось. Стоя под душем. А вот сушить и расчесывать... После того, как однажды Мартин мне помогла, она заявила, что хорошо, что я собралась стать моделью, потому что в дальнейшем, мне будут укладывать волосы в салоне красоты. И это радует.
— Нужно еще научиться накладывать макияж, — произнесла я, когда мы с Мартин сели в такси.
Контракт был подписан. Через неделю я должна присутствовать на первой фотосессии. Трусила я страшно. Всего месяц прошел с моего «рождения», а я уже нашла работу, и неплохую.
— С этим можешь не переживать, — ответила она, — к твоим услугам будут стилисты, косметологи и парикмахеры. Тебе вообще ничего не нужно будет делать самой.
— Ты будешь сопровождать меня? — мой голос подозрительно дрогнул.
Мартин согласно кивнула и потерла руки.
— Необходимо съездить в банк, открыть счет, куда тебе будут перечислять деньги. Дальше страховка… — она обернулась. — Ты же не умеешь водить? Я отрицательно мотнула головой. Мартин притворно вздохнула. — Значит, пока будем перемещаться на такси. Еще не мешало бы снять собственное жилье в Барселоне.
— Я куплю тебе машину, как только получу первые деньги, — пообещала я, — Ты поможешь мне снять квартиру?
Мартин лукаво улыбнулась.
— За автомобиль? С радостью!
Как Мартин и предполагала, мои фото быстро стали популярны. «Лицо, которое любят бриллианты» — так назвали меня рекламщики. Действительно, украшения на мне выглядели эффектно. Особенно вычурные, тяжелые колье, диадемы, которые не подходили другим моделям. Меня они превращали в королеву и смотрелись так органично, словно я носила их всю жизнь.
Мартин сняла для меня апартаменты в центре, купила мобильный телефон, научила им пользоваться. Так же провела ликбез по банковским карточкам и чековой книжке. Мне сделали новые документы. В графе «фамилия» я попросила поставить Симпсон, так как Монтиньонес была слишком вычурной и старинной. Мало ли что.
Жизнь налаживалась. Оказывается, позировать перед камерами, улыбаться и хмуриться по указанию фотографа гораздо легче, чем работать учительницей или переводчицей. Единственное, что я хорошо умела — это замирать, как статуя, сохраняя неподвижность долгими минутами, не меняя выражение лица.
Я отдала долг Анне с Джоном, купила машину Мартин. Мне нравилось дарить подарки. Нравилось бродить по магазинам, выискивая красивые вещицы, любоваться сверкающими прилавками. Нравилось заходить в кафе и долго сидеть с чашечкой капучино, смотря на беззаботных снующих туда-сюда туристов. А сначала я боялась даже самостоятельно сделать заказ. Мямлила что-то невразумительное и тыкала пальцем в картинки. Первое время Мартин ходила всегда со мной. Учила пользоваться меню, выбирать блюда, платить. Но все равно, когда я гуляла одна, кроме кофе ничего не брала. А еду домой мне привозили готовую. Мартин дала несколько рекламных проспектов ресторанов и показала, как заказывать блюда по телефону. Если она и удивлялась, почему вместе с потерей памяти у меня потерялись самые элементарные навыки, которым учат детей в детстве, то не показывала этого. Она возилась со мной, как с ребенком. И пусть я схватывала все с первого раза, было еще очень много различных мелочей, необходимость в которых возникала неожиданно и ставила в тупик. Например, переход по пешеходному переходу или ходьба по эскалатору, мой любимый цвет или запах, вопрос официанта — арабику я предпочитаю или робусту, кофе крепкой или средней прожарки. И так далее.
Хорошо, что Мартин мне снимала меблированные квартиры с набором постельного белья, туалетных принадлежностей, полотенец и прочего. Иначе, я бы сама ничегошеньки не смогла выбрать. Я покупала на уличном лотке пачки журналов и вечерами рассматривала картинки с изображением красиво обставленных гостиных, спален, кухонь. Более тщательно рассматривала рекламы косметики, одежды, шляп и обуви. Что такое размер, я узнала только тогда, когда мы с Мартин пошли в бутик покупать мне одежду.
Постепенно, день за днем, я научилась если не всему, то многому. По крайне мере, работники магазина, видя мою платежеспособность, с удовольствием помогали мне избавляться от денег.
Я часто гуляла, не отходя далеко от дома. Пусть у меня всегда с собой был блокнот с адресом, телефонами и распечатанной картой, я еще боялась потеряться. Мне нравилось бродить по городу, смотреть на старинные здания. Это было гораздо лучше, чем висеть на стене и видеть одно и то же десятилетиями. Конечно, идиллия продолжалась до тех пор, пока меня не стали узнавать на улицах. После этого приходилось, гуляя, одевать огромные очки и шляпы.
Разумеется, я помнила о Джордже Олдридже. Моя безответная любовь никуда не делась. Тоска и горечь стелились за мной, как шлейф, куда бы я ни пошла. Но терпеть боль оказалось проще все-таки живой, чем вися у него в кабинете, видя Изабеллу ежедневно, глядя на их объятья и поцелуи.
Он, наверное, счастливо живет с женой. Они планируют детей, поездки за покупками, путешествия в другие страны. Я хотела бы увидеть его, хотя бы издалека. Но помня о его замкнутости и затворничестве, не могла же я приехать с визитом к нему домой? Я купила в книжном магазине несколько книг и принялась потихоньку читать, тренируясь в испанском, и узнавая Джорджа с другой стороны (а еще на обложке была его фотография).
В голове было столько мыслей! Меня разрывали на части — и учеба, и работа, множество людей, с которыми я сталкивалась, необходимость запоминать их имена, помнить даты, время, привычки и склонности. И еще кучу всякой другой информации. Голова распухала от нужных и ненужных сведений. Мартин успокаивала, что вскоре все знания систематизируются, что я автоматически будут отвечать на простые вопросы, что перестану задумываться над каждой фразой и ее смыслом. И я с нетерпением ждала, когда это произойдет.
С другими девушками я не общалась, кроме «Привет», «Пока». В клубы не ходила, спиртное не употребляла. В общем, мою жизнь можно было бы со стороны назвать скучной, если бы не одно но — жила я всего пару месяцев, и мне скучно не было. А вскоре и вовсе стало работы по горло. Чем больше росла моя популярность, тем чаще меня приглашали на разные мероприятия, выставки, показы мод. Я никуда не ездила без Мартин, боясь попасть впросак. Говорили, что я идеальная модель. Молчаливая, послушная, спокойная и выдержанная. Фотографы даже прозвали меня — золотым стандартом манекенщицы.
Я не понимала, почему все вокруг превозносят меня? Почему такая шумиха и ажиотаж вокруг моей внешности? Что такого было в лице? Я часами смотрела в зеркало и не могла понять. Все девушки, работавшие в агентстве, были красивы. А еще высоки, изящны и стройны. Не то, что я. Из-за невысокого роста я не могла демонстрировать одежду и украшения на подиуме. Только во время «живых» показов и на фотографиях.
Может быть, когда Создатель меня рисовал, передал красками свою любовь? Сделал мое лицо не просто похожим на Лауру, а любимым? Озаренным внутренним светом, радостью, счастьем? Как бы там ни было, деньги мое лицо приносило немалые, что несказанно радовало, так как мне нравилось их тратить. Моя квартира вскоре превратилась в забитый вещами склад. Пушистые ковры, пуфики, вазы, панно и туалетные столики некуда было ни ставить, ни вешать.