Портрет (СИ)

Значит, я ожила? У меня появилось настоящее тело? Я ущипнула себя за бедро. И оно заболело! Как же это случилось? Что произошло?
Я не могла сейчас думать об этом, слишком плохо себя чувствовала, слишком была напугана и обижена. Джордж женится. Уже женился! Воспоминание тяжелым молотом ударило в грудь, и тут же глазам стало горячо и мокро. Что это? Я потянулась пальцами к лицу и дотронулась до век. Откуда вода? Я плачу?
Опять послышались голоса в коридоре. Уф. Прошли мимо. Нужно выбираться отсюда. Скорее. Вдруг придет жених с невестой? Как я смогу объяснить свое появление, если меня кто-нибудь увидит? Что скажу? Сердце опять болезненно сжалось.
Я выбралась из-под стола и попыталась встать, опираясь о кресло. Ноги не держали, икры горели огнем, колени подгибались. В итоге бросив эту затею, на четвереньках поползла к боковой двери. Я знала, где она находится, скрытая дверь за шкафом. Она вела прямо в гараж, и Джордж пользовался ею, когда хотел уйти от нежелательных посетителей.
Гараж был пуст. Большое квадратное помещение со странным запахом. Здесь было столько непонятных вещей, никогда мной не виденных. Но сейчас совершенно некогда рассматривать их. Я ползла по бетонному полу, обдирая руки и пачкая белую рубашку, молясь только об одном — чтобы кто-нибудь не вошел и не увидел меня здесь. С улицы доносились смех и музыка, голоса гостей то приближались ко мне, то отдалялись. Я заглянула в щель приподнятых ворот и не увидела ни накрытых столов, ни фигур людей. Мне крупно повезло — ворота гаража выходили на задний двор.
Но как же поднять эту металлическую решетчатую пластину? Ни кнопки, ни рычага рядом не было. Я сидела на холодном стылом полу и плакала от бессилия. В итоге легла на живот, распласталась под воротами и с огромным трудом протиснулась под ними, стараясь не дотрагиваться до острого металлического края. Но рубашку все-таки порвала, зацепившись за зубцы.
Я оказалась снаружи. Надо мной голубело небо, ветерок обдувал мокрое лицо. Выбралась. Теперь бежать! Куда глаза глядят. Из его дома, от его жены и счастливого семейства. От всего, что нас связывало. Я не понимала, что со мной происходит, не знала, как случилось, что я ожила. Знала только одно — нужно поскорее скрыться. Иначе будет худо. За углом дома вовсю шло свадебное торжество. Звучала музыка, был слышен звон бокалов, смех, крики. Я повернула в другую сторону и увидела конец земли, а за ним бескрайнее море. Туда, за овраг, где меня никто не увидит.
Я не могла встать на ноги. Ползла на четвереньках, как червяк, извиваясь всем телом. Обдирая локти, колени, размазывая грязь по лицу. Грудь по-прежнему болела, глаза плохо видели через пелену слез. Вдруг я поскользнулась и покатилась вниз по крутому склону. Цеплялась за кусты и камни, сдирая кожу и ломая ногти. Было так больно, что темнело в глазах, рубашка превратилась в лохмотья, раскрасившись в узоры крови пополам с грязью.
Падение закончилось. Я упала на мокрый песок и замерла, скрючившись, пытаясь сохранить тепло и жизнь в изувеченном теле. Сколько я так пролежала — не знаю. Возможно, я на время отключилась, умерла.
— Девушка, что с Вами? — совсем рядом прозвучал озабоченный голос.
Я с трудом разлепила глаза. Солнце почти село, закатный теплый вечер опустился на побережье. Надо мной стояла пожилая пара. Старик в белом летнем костюме и седая миловидная женщина в сарафане. Я не смогла выдавить из себя что-то членораздельное. Только длинный протяжный стон.
— Жорж, доставай телефон, нужна «скорая», — произнесла женщина. — Как же ты здесь оказалась?
Я силилась что-то ответить, но не могла. Из горла вылетали только неясные отрывистые звуки. Я не умею разговаривать? Я же слышала, как говорили вокруг меня, и понимала их слова. Почему же сама не говорю?
— Встать можешь?
Я попыталась подняться, упала в песок и захныкала от бессилия.
— Боже мой, что-же с тобой случилось? — женщина обеспокоенно убрала с моего лица волосы. Принялась осторожно ощупывать ноги, руки. — Столько крови, порезов. Сейчас приедет «скорая», они помогут. Как тебя зовут?
Я промычала: «Лаура», но получилось не слишком внятно. Скорее всего, женщина меня не поняла.
— Ты вся мокрая. Тебя выбросило на берег с корабля? Вы потерпели кораблекрушение?
Она все задавала и задавала вопросы, я ничего не могла ответить. Да и нечего было отвечать. Не могла же сказать, что вышла из картины шестнадцатого века? И родилась только сегодня? Пусть лучше думает, что потерпела кораблекрушение. Через некоторое время послышались новые голоса. Надо мной склонились странно одетые люди. Они принесли с собой какие-то приборы, аппаратуру, пугающие приспособления. Положили меня на спину и куда-то понесли. Я испуганно вцепилась в руку женщины, которая меня нашла, и сжала изо всех сил.
— Не бойся, я не оставлю тебя, — произнесла она с улыбкой, — я поеду с тобой.
Я лежала на спине и отрешенно смотрела на темнеющее небо. Справа возвышался черной стеной склон, откуда я свалилась. Какой же он высокий! Неудивительно, что я поранилась, летя с него. Впереди красными огоньками мигала машина. Меня погрузили внутрь. Что-то кольнуло в руку, и я отключилась.
Оказывается, рождаться больно. Очень больно.
****
— Праздник получился великолепный, — к Джорджу подошла мать, Карлотта Олдридж. Красивая пятидесятилетняя женщина, выглядевшая минимум на десять лет моложе. — Твоя жена выдающаяся девушка. Она мне сказала, что все торжество спланировала сама.
Карлотта обожала своих сыновей. Особенно старшего. Он у нее получился красавцем хоть куда. Сама родом из Испании, она восхищалась художниками и поэтами. Элегантными вещами и изящной словесностью. У нее хранились все статьи и книги, написанные Джорджем, и она гордилась красивым талантливым сыном. Он смог пойти наперекор упрямому и грубому солдафону, мистеру Олдриджу. Смог сделать то, что ей оказалось не под силу — отстоять свое я.
— У Изи талант все организовывать, — Джордж с нежностью посмотрел на тонкую высокую фигуру в белоснежном платье, стоящую в окружении подружек, — я говорил тебе, что у нее своя художественная галерея в Барселоне?
— Да, завтра я собираюсь с Изабеллой ее посетить, — Карлотта подхватила сына под руку и повела к бассейну, — может, прикуплю что-то из новомодного.
— Как отец? — Джордж отхлебнул из бокала и задумчиво уставился вдаль.
— Как всегда, — мать пожала обнаженными покатыми плечами, — что-то чертит, проектирует, обустраивает. Весь в делах. Кстати, я ему расскажу об Изабелле. Ему должна понравиться твоя жена, они одинаково деятельные.
Джордж вымучено улыбнулся.
— Надеюсь, Кевином он доволен? Младший сын пошел по стопам отца.
— Кевин в этом году заканчивает колледж и сразу же берет на себя управление отелями в Азии, — вздохнула Карлотта, — даже отдохнуть мальчику не позволяет.
— Таков отец. Сам гробит себя работой и другим спуску не дает.
Джордж всегда думал, что Кевин лучший сын для отца, чем он. Послушный, спокойный, вежливый. Джорджу было десять лет, когда у него родился младший брат. Сначала он обрадовался, планировал, что они станут друзьями. Но этого не произошло. Слишком большая разница в возрасте, слишком огромные различия в характере. Добродушный и немного флегматичный младший брат никогда не ругался с отцом, не повышал голос, ничего не просил и не требовал, в отличие от Джорджа, который спорил с отцом постоянно. Когда Джордж перевелся на другой факультет, Кевин был еще слишком мал, чтобы понять, а потом он и вовсе принял сторону отца.
Они общались, созванивались, разговаривали. Но близость между ними так и не появилась. Даже взрывной страстный темперамент отца был Джорджу ближе, чем меланхоличный характер Кевина.
Мать направилась к девушкам, окружавшим Изабеллу. Джордж остался один. Он странно себя чувствовал. С одной стороны, был доволен — все прошло как нельзя лучше, а с другой… Тревожное беспокойство поселилось внутри, не давая полностью ощутить безоблачное счастье молодожена. Он отнес это на счет обычной озабоченности мужчины, только что связавшего себя оковами брака. Хотя он же сам этого желал? Откуда тогда неуверенность?