Гранаты, вороны и тени (СИ)

— Я согласен на маленький тираж, — устало ответил Оскар.
— Дело ваше, но я вам описываю нынешнее состояние дел. Я знаю, что вы публикуетесь в некоторых журналах, но, поверьте, современная публика не ориентируется на такие авторитеты. Честно говоря, как по моему мнению, они даже больше ориентируются на, скажем так, «уровень скандальности». И тут уже не важно, касается ли это книги или самого писателя. Им нужен накал страстей — причём, даже не в самой книге. Конечно же, не все читатели такие, я говорю лишь о массовом обывателе, который и делает продажи. Поэтому, мистер Моррей, я вам советую, по-дружески, повремените. Кто его знает, может, через год или даже пару месяцев кто-то вновь вернёт моду на подобные произведения. Но сейчас — мне просто не хочется, чтобы вы теряли своё время и деньги.
— Могли бы и просто сразу отказать, зачем приглашали, — пробормотал себе под нос Оскар, вставая с места. Он уже просто устал разговаривать с ними, а вечер и без того обещал быть насыщенным — так что надо было поберечь силы. Он, лишь кивнув, забрал свою папку с работами и вышел из кабинета.
Преодолев душный и тёмный коридор (перегорели лампочки), он, наконец, оказался на улице. На секунду Оскар просто закрыл глаза и глубоко выдохнул. Ветер дул ему прямо в лицо, растрёпывая волосы. «Возможно, в чём-то они правы — надо немного подождать, я и сам знаю, что материал сыроват», — подумал он.
Оскар задумчиво засунул руки в карманы и побрел по улице. Воздух был сырым, туманным. Через пару шагов он уже почувствовал, как его волосы несколько намокли от избыточной влаги. В такие минуты ему как никогда хотелось в тепло, спрятаться в каком-то уютном местечке. Удивительно, но он тут же подумал про библиотеку и Юджина. На мгновение он остановился, бросив короткий взгляд на то, как два человека на противоположной стороне улицы, стоя на лестницах, закрепляли новую вывеску какого-то магазина. Вывеска вдруг выскользнула из рук у одного из рабочих и нелепо повисла между лестницами. Послышались звуки отменной валлийской брани, а Оскар слегка улыбнулся. Все это отвлекло его от мыслей о Юджине. Зная себя, он понимал, что эта его легкая навязчивость и постоянные походы в библиотеку — все это не простые проявления дружелюбности, и, будь все как всегда, он бы был куда настойчивее и прямолинейнее, но отчего-то он даже не мог себе позволить действовать иначе. Или дело было в том, что он видел, что Юджин воспринимает его лишь как друга — и любое неловкое движение, что называется, разрушит даже эту связь, или же все было в том, что ему просто не хотелось надоедать ему. Юджин был явно человеком со своими тараканами, немного стеснительный, временами молчаливый, но рядом с ним, как ни с кем другим, Оскар чувствовал, что может быть самим собой. Да и тот — медленно, но раскрывался, рассказывая какие-то детали своей жизни, мысли, тревожащие его.
Все это продолжалось уже, наверное, год, и Оскар даже удивлялся своей странноватой упрямости. Он уже сотню раз пытался заставить себя принять окончательное решение и перестать донимать Юджина, но каждый раз он срывался, точно все ещё надеясь на что-то. Иногда ему казалось, что Юджину все равно, он просто думает, что он так общается. И, возможно, что в какой-то степени он даже был немного прав.
Сегодня, как ему казалось, он решил попробовать в самый последний раз разорвать этот порочный круг. Пару недель назад он кое с кем познакомился, и даже в какой-то момент ему показалось, что его простое писательское любопытство переросло в нечто большее, но все равно мысли его постоянно были заполнены кем-то совсем другим. «Нужно просто решиться, изменить свою жизнь, иначе я так и буду топтаться на месте и ныть», — подумал он. Оскар испытывал какое-то непонятное чувство вины, будто он совершал предательство. Наверное, ему было бы куда легче справиться с этим недоразумением, если бы он точно знал, что у него ничего не выйдет, что у него совершенно нет шансов, но иногда, точно назло, случалось что-то такое, что заставляло его задуматься: а может, просто Юджин скрывает своё отношение к нему или просто этого сам не понимает до конца?
Именно Юджин, а не кто-то другой, на следующее же утро после жуткой ссоры с Робом и Эллой, позвонил ему и все утро, прогуливаясь по набережной, пытался хоть как-то отвлечь от неприятных мыслей. Именно он терпеливо выслушивал все его тирады об отсутствии вдохновения или, наоборот, черствости издателей, всегда становясь на его сторону, при этом, не слепо следуя за ним, а высказывая своё личное мнение. Оскар невольно улыбнулся, вспомнив, какими взглядами проводили Юджина его коллеги, когда он, в одно из его посещений, прямо при них торжественно вручил ему кружку лично им сваренного кофе и старенький сборник французской поэзии столетней давности, наглым образом забранный им из архива.
Каждая неловкая шутка делала ему больнее, чем грубое слово. Пару раз он, случайно разоткровенничавшись под бокал чего-то алкогольного, чуть ли не позволил себе лишнего. Непонимающий и испуганный взгляд Юджина ещё долго стоял перед его глазами: тогда он, в порыве радости от победы над издателями, чуть ли не полез обниматься.
«Всё, ставим точку, — подумал он. — В конце концов, я живой человек, мне нужно нормальное человеческое общение, а не вот эти хождения по мукам». В этот момент Оскар как раз подошёл к библиотеке, старому зданию из серого камня, сохранившего в себе дух позапрошлого века. Когда подходишь к нему, тут же кажется, что слышишь стук повозок на мостовой, шуршание женских платьев, окрики полисменов…
Внутри здания царила точно такая же атмосфера замершего прошлого. Оскар прыжком добрался до верхней ступеньки и, на секунду помедлив, открыл дверь — раздался мелодичный скрип. В залах царил классический библиотечный полумрак: были зажжены зеленые настольные лампы, кое-где сидели посетители, склонившиеся над столами так низко, что их лица не были видны из-за стопок книг.
«Интересно, за Юджином, наверное, придётся зайти? Или он где-то в залах?» — подумал Оскар. Для себя он решил, что сегодняшний день должен изменить все. Он оценит ситуацию и примет решение раз и навсегда. В какой-то степени Оскар очень надеялся, что из-за шока (он ещё не говорил Юджину по какому поводу и с кем именно хочет его познакомить) тот как-то выдаст себя. В его голове уже нарисовалась яркая сцена со скандалом, руганью и прочим. За всем этим немного потерялась виновница сегодняшнего вечера, но это совсем мало беспокоило Оскара.
— Простите, — обратился он к пожилому мужчине, тому самому Джорджу, если он не ошибался, — где я могу найти мистера Кадогана?
— На втором этаже, как всегда, — пожал тот плечами, даже не подняв головы. Оскар коротко поблагодарил его и побежал наверх. Мысли путались. Он ещё толком не придумал, как уговорит Юджина отпроситься, да и вообще что скажет ему. Придётся импровизировать.
Тот, действительно, был на своем обычном месте — курсировал между полками с томиком «Мизери». Юджин был поглощен то ли историей, то ли наблюдением за другими посетителями и даже не заметил, как Оскар почти подошёл вплотную. На секунду Оскар поймал себя на мысли, что хочет отменить всё: плевать, что думает о нём его увы-только-друг, он бы многое отдал, чтобы просто приходить к нему сюда и проводить хоть сколько-нибудь времени вместе. Он засмотрелся на то, как слабый солнечный свет, в сочетании со светом ламп удивительным образом освещали лицо Юджина, кажущееся крайне серьёзным и в то же время таинственным, совершенно незнакомым: тёмные глаза слегка поблёскивали золотом в приглушенном освещении комнаты, пушистые ресницы точно замерли над книжным разворотом, изредка опускаясь; свет причудливо играл на стёклах очков, придавая облику ещё больше загадочности. Оскар с трудом вернулся в этот мир и сделал ещё пару шагов в сторону Юджина. Тот наконец-то его заметил и даже не дернулся из-за его внезапного появления.