Тариф "Королевский" (СИ)

Зато Зимний мог упаковками пожирать сырой бекон и пил сырые яйца, что Брок считал негигиеничным. Впрочем, что суперсолдату какой-то там сальмонеллёз?
С час побродив по округе, заглядывая во все попадавшиеся на пути лавки и закусочные, Брок купил полдюжины разных сыров, каких не продавали в Штатах — некоторые из них откровенно пахли не лучше портянок, Барнс должен оценить; круассанов с ванильным кремом, жирного молока, леденцового коричневого сахара на деревянных палочках, несколько палок копчёной колбасы с прованскими травами, нарезанной для удобства тонкими ломтиками и два багета. Нагруженный всем этим добром, вернулся в мотель.
Барнс тем временем успел отмыться. Ещё с Гидры он терпеть не мог, когда в ванной комнате с ним хоть кто-то был, напоминая моменты, когда Зимний бывал максимально беззащитен, чаще всего и двинуться толком не мог под обжигающе холодными струями. Ненавидел, когда подходили со спины или трогали то, что он считал своим.
Придирчиво отрегулировав воду — благослови того, кто на небе, за чудо современной сантехники! — ровно на нужную температуру, так, чтобы кожа начинала гореть, скинул с себя тактический костюм, кевларовый поддоспешник и термобельё, встал под горячие струи, запрокинув голову, согреваясь. Сейчас ему было почти хорошо: не мучили сны, не взрывали голову видения из прошлого, не напоминали о себе люди, которых уже нет.
Капля лавандового геля для душа — на жёсткую мочалку, так же пахнущий шампунь: пусть сегодня он будет пахнуть этим замечательным фиолетовым цветом.
А ещё Барнс любил непременно белые мягкие халаты, которых никогда не бывало в дешёвых мотелях, и приходилось везде возить с собой целый чемодан разного тряпья, которое ему нравилось. Ведь командир сказал, что можно.
Вновь развалившийся на постели Барнс поднял голову, когда дверь открылась и вошёл Брок, нагруженный двумя здоровенными бумажными пакетами. Скинув их на кровать, запер дверь и полез в один из пакетов, даже не вымыв рук.
— Разоряй, — предложил он, отламывая кусок багета.
— Стакан, — потребовал Барнс, обнаружив бутылку с молоком, — я не дегенерат — пить из горла, — и только получив требуемое, вернулся к содержимому пакетов.
Понюхав круассаны, отложил их в сторону, та же участь постигла и половину сыров, а вот сахар на палочках пошёл на ура. Барнсу нравилась его тёплая карамельная сладость. Он сидел на постели, скрестив ноги, в одном распахнутом халате, пил молоко и обсасывал сахар.
— Остальные деньги пришли? — поинтересовался он, всё же откусив от одного из круассанов.
— Даже с премиальными, — кивнул Брок. — Кому-то этот капитан очень нужен был живым.
Капитан озадачивал. Слишком уж был похож… Брок бросил взгляд на Барнса. А, бесполезно спрашивать. Тот всё равно ни хрена не помнит.
— На что потратишь?
— Я? — Барнс нахмурился.
Он не привык к деньгам, не понимал их ценности, хотя и разбирался в оценочно-рыночных отношениях.
— Кошку. Я могу купить себе кошку?
— Можешь, — вздохнул Брок, отламывая кусок мажущегося голубого плесневого сыра. — Вопрос только в том, что с этой кошкой будет, когда мы отправимся на очередную миссию. Правда, я слышал, сейчас и для кошек есть гостиницы. Что? На миссию-то кошку с собой не возьмёшь.
— Можно живую? Я думал про плюшевую. Живая хорошо, она встречать будет, радоваться, что я вернулся. Я подумаю, — ответил Барнс, вновь старательно облизывая сахар с палочки.
До самолёта ещё было полдня, но Барнс выспался по дороге в мотель, а потому подхватил пульт от телевизора и пощёлкал по каналам, пока не нашёл какой-то ситком, откинулся на подушку, внимательно следя за нехитрым сюжетом. То, что ситком был на французском, Барнсу, разумеется, не мешало.
Брок перетряс свои шмотки, откопал стерильный пакет, сунул в него бинт и убрал поглубже. Прихватил чистое бельё и отправился мыться.
Вернувшись из ванной, он завалился на вторую кровать и уткнулся в смартфон. Пролистал новости, скинул половину оплаты за капитана на счёт Барнса и принялся просматривать предложения с канадских сайтов недвижимости. Раз Барнс хочет жить в Канаде, будут жить в Канаде.
Барнс скосил на него взгляд и вновь посмотрел на экран, где двое целовались, лапая друг друга за не предназначенные для размножения места.
— Командир, а секс — это приятно?
Брок почувствовал себя на минном поле.
— Да, если по согласию и партнёр тебе нравится.
Барнс пересел так, чтобы хорошо видеть лицо командира.
— А как это — нравится?
Брок поискал ответ на потолке.
— Хуй у тебя от него когда встаёт, — начал он. — Приятно трогать, приятно гладить, приятно целовать. Хочется с ним трахнуться. Нравится трахаться с ним. Бывает так, что хуй встаёт, а трахнешься — сплошной облом. Не катит.
— Не катит, — повторил Барнс, перевёл взгляд на собственный, выставленный напоказ, пах. — Понял. А можно тебя потрогать?
— Можно, — вздохнул Брок и потёр багровые ожоговые рубцы.
Барнс перебрался ближе, осторожно пальцами живой руки коснулся шеи, провёл по плечу, замер на время, старательно запоминая ощущение, идентифицируя эмоции, очертил шрамы на щеке, положил ладонь на твёрдый живот.
— Нравится, — подвёл он итог. — Но не катит. Хотя и ему нравится.
Член Барнса окреп, однако тот не представлял, что с ним делать, а потому перебрался к себе на подушки, сел поудобнее и вернулся к просмотру сериала.
Брок облегченно перевёл дух. Трахаться с Зимним он не планировал. Вот вообще никогда. Не то чтобы Брок был только по бабам, нет. Со своей бисексуальностью он давно разобрался и не напрягался на этот счёт. Но Зимний, с его ментальными проблемами и бионической рукой, не возбуждал совершенно. Даже мыслей не было.
До самой выписки из номера Барнс сидел, уставившись в экран телевизора. Ему понравилось ощущение кожи под ладонью, вот только было какое-то «но», которое он так и не смог поймать. Надёжно упаковав тактический костюм в один из чемоданов, Барнс разложил на покрывале то, что Брок выдал ему взамен.
— Я не хочу это надевать, — нахмурился он, ткнув пальцем в серый свитер грубой вязки с высоким горлом. — Майку и джинсы да, а это нет.
— Замёрзнешь — не жалуйся, — только и сказал Брок. — Март на дворе.
Довольный собой, Барнс запихнул серое нечто в чемодан. Майка ему нравилась из-за синего цвета с яркими красно-белыми хаотичными каплями, которые что-то сильно напоминали: он не хотел вспоминать, что именно, главное — нравилось. А вот кроссовки были ужасны, не то что его обычные сапоги от тактического костюма, но надо было соответствовать.
Четыре чемодана выстроились в ряд.
— Я готов, — отметился Барнс, надев бейсболку и куртку и привычно опустив козырёк пониже.
— Перчатки надень, — напомнил Брок. — Такси я вызвал.
Выполнив приказ, Барнс подхватил свои чемоданы и вышел из номера. Он долго отучался пялиться в окно — как говорил командир, это слишком привлекало внимание, — привыкал не радоваться перелётам и не пробовать всё, что ему предлагали стюардессы.
— Она мне улыбнулась и пригласила провести инспекцию, — отчитался Барнс, когда они заняли положенные места в салоне. — Разве я похож на проверяющего?
— Это было завуалированное предложение секса, — объяснил Брок, вытягивая ноги.
Они всегда использовали частные аэродромы, частные джеты и перевозчиков, которые не задавали вопросов. Кевларовые бронежилеты вызывают слишком много вопросов на таможне.
— Летим в Монреаль, — напомнил Брок.
Барнс высунулся в проход, разглядывая длинноногую стюардессу и пытаясь понять, вписывается ли она в то «нравится», которое объяснял командир, и хочет ли он к ней прикоснуться. По-хорошему, нужно было проверить, но она не командир, может не понять исследовательского интереса.
— Когда взлетим, пойду инспектировать, — заявил он, защёлкивая ремень безопасности.
— Это сочтут за сексуальное домогательство, и тебя арестуют, когда самолет сядет, — предупредил Брок. — Она работает. Можешь попробовать договориться о встрече в её свободное время. Только учти, что мы сразу из аэропорта едем в Квебек, а оттуда — смотреть дом у озера. Ты хочешь жить у озера?