Там, где любовь

А потом они вошли. Дон был в синем костюме, что в сочетании с цветом глаз и бронзовым загаром давало умопомрачительный эффект, блондинка — в простом шелковом платье телесного цвета и элегантных туфлях. Туфли и платье в общей сложности могли прокормить трех человек в течение месяца.
Во всех отношениях потрясающая пара. Особенно потрясает их наглость.
— Мори, малыш, ты дома? Наконец-то мы тебя застали. Где ты была утром? Даже не завтракала.
— Я рано убежала. Дела.
— Ясно. Что ж, позволь представить — Анжи. Анжела, моя двоюродная сестричка. Надеюсь, ты не против, если она поживет здесь некоторое время?
Ага, сестра. Совсем ее за идиотку держат.
— Анжи, а это Морин, подруга Сюзи.
— Мы сегодня утром уже виделись, правда, недолго. Все равно я очень рада, что мы наконец-то познакомились.
Морин выдала самую солнечную улыбку, на которую еще было способно ее несчастное лицо.
— Замечательная семья! Кузины и кузены просто валом валят. Прошу меня извинить, мне завтра рано вставать.
— Не выпьешь с нами винца?
— Нет, спасибо, Голова болит.
Он что, издевается? Или, правда, думает, что она согласится сидеть тут с ними, потягивая вино и обсуждая последние модели от Картье? Или что там у них, богатых, обсуждают?
Дон догнал ее у самой двери. Она надеялась, что он не войдет в комнату, но ошиблась. Дон вошел, не дождавшись приглашения.
— Что происходит, Мори?
Она очень хотела быть спокойной, насмешливой и презрительной, но вместо этого едва ли не в голос выкрикнула:
— Это я тебя должна спросить!
— Не понял…
— Не понял? По-твоему, это совершенно нормально, да? Привести в чужой дом какую-то женщину…
В синих глазах зажглись веселые огоньки.
— Какую-то?
— Ну, Анжелу эту, или как там ее на самом деле…
— Она моя сестра.
— Ой, ладно, хватит. А я твоя тетя из Бразилии. Уйди ты, ради Бога, дай посидеть в тишине.
Она ждала взрыва. Ждала холодного презрения. Пренебрежения. Наглой насмешки. Чего угодно, но только не такого. На смуглом лице Дона расцвела солнечная и довольная улыбка, он даже слегка прижмурился от удовольствия.
— Мори, крошка моя!..
— Я тебе не крошка.
— Хорошо, красавица Морин…
— Я тебе не красавица!
— О, как это жаль. Морин!
— Чего тебе?
— Ты ревнуешь.
— Что?!! Да ничего подобного! Просто… просто… ПОЧЕМУТЫ СМЕЕШЬСЯ?
— Потому что мне смешно.
Морин Аттертон выпрямилась во весь свой невеликий рост и простерла руку в сторону двери. Черные волосы развевались вокруг бледного от ярости лица, зеленые глаза горели изумрудным пламенем.
— Дональд О'Брайен!!! Немедленно убирайся из моей комнаты! НЕМЕДЛЕННО!!!
Он должен был сгореть на месте под этим взглядом, но если уж совести нет, то смотри, не смотри… Дон О'Брайен даже не пошевелился.
  
7
 
— Я сказала, убирайся.
— Чуть позже. Успокойся, чаровница. Мы собираемся поругаться из-за ерунды.
— Это не ерунда.
— Согласен, это даже не ерунда.
— Уходи.
— Морин!
— Нет! Уходи.
— В таком случае я тоже — нет!
— Что «нет»?
— Не уйду! Сначала ты меня выслушаешь, а потом я уйду.
— Отлично. Говори.
— Анжела — моя кузина. Или двоюродная сестра. Мы вместе выросли. Мой отец, ее отец и отец Фила — родные братья. Сейчас у нее не самый легкий период в жизни, другими словами, она разводится, а ее муж разыскивает ее и угрожает, так что ей надо банально спрятаться. Кроме того, она в таком состоянии, что ей надо с кем-нибудь поговорить.
Морин чувствовала себя так, словно ей на голову неожиданно вылили ушат холодной воды. Разумеется, он может и соврать, но почему она ему верит?
Она переступила с ноги на ногу и шмыгнула носом.
— Ее муж… он ее бил? Прости, это не мое дело, и я…
— Он не желает расставаться с ее деньгами. После развода он получит крупную сумму, но этого ему мало. Он из местных мачо, и потому характер у него крайне неустойчивый. Анжи решила отсидеться несколько дней, пока мой и ее отец уладят все дела.
— О Господи, какой ужас.
— Да, ты права. Неприятная история. Но все будет хорошо.
— Дон, я думала…
— Я знаю, что ты думала.
— Я видела, как она выходили из твоей спальни.
— Естественно, я ей уступил свою комнату, а сам спал в кабинете Фила.
Господи, как же все это глупо, до ужаса и безобразия, до пунцового румянца, который уже пылает на ее щеках, а также шее, груди и плечах.
Она вела себя, как ревнивая идиотка! Ничего не слушала, принимала оскорбленные позы, вела себя ужасно…
— Я… мне… я не поняла. Это было просто недоразумение. Я не сдержалась.
— Я этому рад. Значит, ты ко мне неровно дышишь. Собственно, я это и раньше знал.
Она мгновенно сжалась в комок, готовая к обороне, но синеглазый змей только улыбнулся.
— Я надеюсь дождаться того момента, когда ты все-таки позволишь себе расслабиться и начать получать удовольствие от жизни, Мори. Нюхать розы, гулять под луной…
— Спать с тобой, да?
— И это тоже вполне приятно, уверяю тебя. Я хочу танцевать с тобой, малыш, хочу плавать с тобой на яхте, хочу все-таки показать тебе восход Венеры, а потом любить тебя прямо на траве.
— Москиты. И другие насекомые. Спасибо, не хочется.
Дон расхохотался.
— Я что-нибудь придумаю, клянусь.
— Ты насчет москитов?
— Я насчет тебя! Я излечу тебя от страха, я освобожу тебя, и тогда ты станешь тем, что ты есть, — прекрасной, чувственной, сексуальной малышкой с загадочными глазами и волосами цвета ночи, и однажды эти волосы рассыплются по моей груди, или по широкой кровати, или по траве, или по песку на пляже, а глаза потемнеют от страсти, и тогда ты, Морин Аттертон, будешь моей!
Она с ужасом чувствовала, как при звуках этого голоса ее охватывает дикое, — радостное возбуждение, как напрягаются под одеждой соски, как сладко ноет в груди и животе и как жаркие волны накатывают на позвоночник, заставляя слабеть ноги…
— Это не так просто, О'Брайен…
— Это очень просто, Аттертон. Надо только очень любить. Себя, мир, небо, солнце, звезды.
И того, кто рядом. Хотя бы одну ночь.
— Это просто для тебя, не для меня. Я не сплю с мужчиной только ради удовольствия.
— Напрасно.
— Может быть, но я — такая. Дон, уходи. Прошу тебя, уходи, или я упаду замертво. Я слишком устала.
Он наклонился и поцеловал ее дрожащие губы. Без страсти, без похоти, без приглашения к чему-то большему. Просто с нежностью. Повернулся и вышел, прикрыв за собой дверь.
Морин сползла на пол, опустила голову и обхватила плечи руками.
Я хочу, чтобы ты остался. Я хочу, чтобы ты не выпускал меня из своих рук. Я так хочу, чтобы хоть кто-то рядом был сильнее меня.
Я наивная дура, да? Да, скорее всего.
Потому что, хотя я и хочу этого больше всего на свете, я не позволю себе этого никогда в жизни.
Я не переживу еще одного удара.
Анжела рассмеялась и откинулась на спинку кресла.
— Я думала, ты живым не выйдешь. Такая маленькая, а голос сильный. Что ты сделал?
Подушкой ее придушил?
— Сказал ей правду.
— Bay, и это помогло? Что ж это за правда такая?
— Что ты моя сестра, а не змея-разлучница.
— И она тебе поверила?
— Естественно. Это же правда.
Анжела отпила глоток вина и важно кивнула.
— Теперь ясно, почему она на меня так прореагировала утром.
— Ты спала в моей комнате.
— Значит, ревнует.
— Не вполне. Скорее, ее возмутил тот факт, что я привел в дом женщину, одновременно пытаясь ухаживать за ней. Она считает это неприличным.
— Ты будешь смеяться, братец, но я тоже так считаю. Кстати, она очень ничего. Только вся какая-то… как струна.
— Она работает и учится, учится и работает. Ничего кроме. Мало ест, плохо спит. Стресс, депрессия.
— Звучит знакомо.
— Если это не прекратить, она сорвется в самое ближайшее время.