Там, где любовь

— Потому что самолет маленький. Он до Парижа не дотянет.
— Дон, я…
— Я не буду приставать! Мы просто погуляем. Оказия выдалась, вот я и решил, что грех не воспользоваться. Потом я займусь крышей, у тебя начнутся зачеты, будет не до этого.
— Чтоб тебе провалиться! Я даже не знаю, как реагировать…
— Очень просто. Скажи «да». Да?
— Да. Да! Да, да, да!!! Но…
Он не дал ей времени на расспросы. Просто поцеловал в щеку и удрал из магазина на улицу.
Назавтра Морин Аттертон сидела в удобном кресле маленького, но совершенно комфортабельного самолета и смотрела на Дона О'Брайена, широко улыбающегося ей белозубой улыбкой голодного ягуара.
Главное, не забыть потом спросить доктора Партеньо, не белая ли у нее горячка. Все-таки за последний месяц они выпили довольно много белого вина…
Каракас встретил их пляжным настроением, в котором пребывал практически со дня своего основания в шестнадцатом веке. Морин то и дело казалось, что сейчас из-за угла появятся живописные флибустьеры в обнимку со жгучими красотками в полосатых юбках.
Город шумел, звенел, пах морем и цветами, пляжи были ослепительно белыми, солнце — золотым, небо — бирюзовым. Дон привел ее в маленький французский ресторанчик на берегу океана, и Морин ошалело нюхала невиданные цветы, небрежно разбросанные по белоснежной скатерти, а красавцы-официанты бесшумно и ловко разливали шампанское по высоким фужерам, похожим на флейты…
Неожиданно ей захотелось плакать. Она опустила голову и медленно произнесла чужим, немного севшим голосом;
— Мне не нравится…
— Что? Тебе здесь не нравится?
— ЗДЕСЬ не может не нравится. Здесь — рай. Мне не нравится то, что мы делаем. То, что делаю я.
— Почему, малыш? Обедать в жару — не самое большое преступление, к тому же здесь сквознячок, а мы с тобой не склонны к полноте и апоплексии…
— Не смейся, Дон. У меня странное и мерзкое ощущение. Как будто я… как будто ты меня… Я не продаюсь, пойми это.
— Она испугалась, что он обидится, но Дон только рассмеялся.
— Мори, ты прелесть, и я даже не могу на тебя злиться. Расслабься. Каков бы я ни был, я вовсе не предполагаю, что тебя можно купить за тарелку супа. Пусть и черепахового. Слушай меня. Мы просто развлекаемся. Используем последний свободный день перед напряженной работой. Мне лично очень приятно твое общество, потому я тебя и потащил сюда. Надеюсь, что и ты не испытываешь ко мне отвращения.
— Да пойми ты, я себя чувствую участницей твоего грандиозного проекта типа «Как сделать счастливой мать-одиночку»!
— Ну и дура! Твое здоровье, мать-одиночка.
И Дон О'Брайен легко коснулся фужером кончика носа Морин. Она не удержалась и скосила глаза на золотые пузырьки, это вышло так забавно, что Дон снова расхохотался — и тогда она к нему присоединилась.
Выйди из тюрьмы, Морин Аттертон. Ее же никогда не запирали на ключ! Ты сама сидишь в ней с ослиным упрямством, наивно полагая, что от этого кому-то легче.
Да здравствует Каракас, город флибустьеров, пальм и золотого солнца!
Да сгинут — хотя бы на сегодня — основы менеджмента и маркетинга!
Они нагулялись до одури, напились шампанского, наелись мороженого, покатались на лошадях, потанцевали на маленькой эстраде с остальными отдыхающими и купили Морин громадное сомбреро (почему сомбреро продают в Каракасе — непонятно!), расшитое золотом (ненастоящим) и павлиньими перьями (настоящими).
В самолете она без сил повалилась в кресло и поклялась, что не проснется до самого дома.
— Придется положиться на твою порядочность, ирландец. Ты довезешь меня до дома?
— О да, чернокудрая дева с глазами цвета моря.
— И ты…
— И я не сорву стебя одежды, а также это сомбреро, и не надругаюсь над твоей невинностью, и не порушу твоего девичества, если по странному стечению обстоятельств это все еще тебя волнует.
— Болтун! Сколько нам лететь, я забыла?
— Часа полтора. Сейчас четыре, так что самое время для послеобеденного сна. Спи.
И она действительно заснула, а когда проснулась, облака под крылом самолета окрасились в опалово-лиловый цвет, и лишь где-то вдали ослепительным червонно-золотым отблеском угадывалось заходящее солнце.
Поскольку это никак не могло соответствовать истине, Морин Аттертон потрясла головой и потерла глаза, а затем честно ущипнула себя за предплечье.
— Который час?
— Э-э-э… Восемь сорок пять по Буэнос-Айресу.
— Дон!
— Да?
— О'Брайен!!!
— Аттертон?
— Мы все еще летим!
— Какая наблюдательность! Могу ручаться, ты была командиром скаутов. Ты чертовски наблюдательна.
— Дон, я не шучу. Где мы находимся?
— По моим подсчетам, где-то над Карибским архипелагом. Внизу, соответственно, Карибское же море, а над нами — вечное небо, чьи звездные глаза ласково подмигивают тебе…
— Дон!!! Что происходит?
— Ну хорошо. Желаешь прозы — пожалуйста. Мы летим, точнее, уже практически прилетели, на один из островов в Карибском море.
— ЧТО?
— Мини-каникулы. Или макси-выходные Ты хотела выспаться? Вот и спи себе. Есть разница — спать в пыльном и вонючем Буэнос-Айресе или в прохладном бунгало на берегу океана? Под пальмой, в цветах, и даже постель не надо убирать.
— Не могу поверить. Ты меня похитил!
— Я бы так сказал, взял взаймы. Похищение предполагает выкуп, а я совершенно бескорыстен.
— Ты не можешь так поступить!
— Малыш, прости, но ты споришь с очевидным. Я уже так поступил.
— Я на тебя в полицию заявлю! В суд подам!
— Прекрасная мысль. Ты будешь богата, поскольку, несомненно, выиграешь процесс. Представь, меня выводят из зала суда в кандалах, дамы рвут кружевное белье и размазывают макияж по щекам, а бледные от сочувствия мужчины играют желваками на скулах и повторяют «Не повезло парню, но каков молодец!»… Нет, не могу, слезы душат.
— Замолчи! Дедушка! Боже мой, он же с ума сойдет!
— Знаешь, ты меня прости, но твой дед, в отличие от некоторых, очень умный и совершенно адекватный человек. Я с ним говорил. Он сказал, что это прекрасная идея.
— ЧТО?! Ты сказал ему, что хочешь меня похитить, а он сказал, что это прекрасная идея?!
— Нет, ему я сказал, что хочу устроить тебе маленький праздник. Сюрприз. А он сказал, что давно пора, А я помог ему найти кого-то, кто заменит тебя на те две недели…
— Какие две недели? Ты же сказал, пара дней?
— Правда? Оговорился. Слова похожи. Так вот, на работе, стало быть, тоже все в полном шоколаде.
— А мой ребенок? Моя сестра? Они же не знают, где я…
— Ты же не на Южный полюс летишь! Позвонишь им, скажешь. Кстати, им уже твой дед наверняка позвонил, но чтоб ты совсем не волновалась, я оставил на автоответчике номер того отеля, где мы остановимся.
— О'Брайен, ты самый сумасшедший псих из всех психованных сумасшедших… Господи у меня даже паспорта нет!
— Очень хорошо. А на острове нет таможни. Шучу. На самом деле это очень маленький островок, и меня там хорошо знают. Понимаешь, мой братец Ник женился на дочери губернатора той провинции…
— Нет, только не еще один брат! Снова кузен?
— Морин, тебе пора отдыхать. Про Ника я тебе уже рассказывал, это мой родной брат.
Воротила бизнеса и биржевой игрок.
— Ко всему подготовился, да? А одежда? Или ты планируешь, что я буду ходить голой?
— В принципе если ты сама этого захочешь, я буду только рад, но на самом деле тебя уже ждут два чемодана со всем необходимым. Анжела закупила, не я! Кстати, будешь судиться, не забудь, она сообщница.
Морин обессиленно откинулась на спинку кресла.
— Я себя чувствую, как в кино, честное слово. Сейчас мой бедный мозг взорвется… Так ты мне врал? Обманывал меня, да?
— Да. Каюсь. Но исключительно из добрых побуждений. Я хотел устроить сюрприз.
— Ты пытаешься мной управлять! Думаешь, от этого я стану счастливее?
— Ты не хочешь поваляться на пляже? Выспаться? Пить ром с соком и льдом, кидать камушки в воду, гулять под звездами…