Ночной экспресс

Нельзя сказать, что мной двигало банальное тщеславие. Я ставил перед собой
высокую цель подарить людям знание о собственном происхождении и открыть для них Дверь в иные миры. В те дни я считал, что мне по силам изменить мир к лучшему.
Боже, друг мой, каким самонадеянным идиотом я был тогда!
Своими размышлениями я поделился с моим коллегой, берлинским профессором Магнусом Тойбером. Много лет мы с ним поддерживали переписку, обменивались статьями и в будущем собирались написать ряд совместных работ. Он знал о моей экспедиции в Гватемалу и был одним из первых, кому я сообщил о ее удивительных результатах.
Профессор Тойбер с воодушевлением отнесся к идее поиска Запретного Города. Более
того, он изъявил желание взять на себя часть расходов экспедиции и принять в ней личное участие.
Мне стоило быть осмотрительней в выборе компаньонов. История с Субботиным должна была научить меня осторожности.
Но как говорят гватемальтеки: «Мы живем, чтобы спотыкаться в собственных следах».
Парализованный калека, я все равно споткнулся еще раз. Я дал согласие профессору Тойберу.
Второго апреля тысяча девятьсот **** года наша экспедиция прилетела в городок Дансборо, откуда должен был начаться наш путь к Запретному Городу.
Не буду живописать все подробности нашего девятимесячного путешествия. Скажу лишь, что трудности, встретившиеся нам в джунглях – жара, москиты, болезни и нападения диких зверей – оказались ничем по сравнению истинной сущностью Вечитлана.
Города-склепа.
Города-ловушки.
Города-хищника.
Запретного Города «стеклянных людей».
Я надеюсь унести в могилу память обо всех кошмарах, подстерегавших нас в отравленном сердце исчезнувшей империи. Здесь случилась великая битва тетцкатлипоку и коатли. Ее отголоски до сих пор жили в расколотых и оплавленных камнях Запретного Города.
Уходя в миры чистой энергии, Ману опечатали границу Вечитлана с тем, чтобы неописуемые порождения других Вселенных не смогли его покинуть. Но с их исчезновением война между слугами Хозяев и их Врагов не утихла. Безымянные, не имеющие понятного облика сущности скитались по Вечитлану. Полные ярости и неутолимой жажды разрушения. Чуждые нашему миру и его обитателям. Смертоносные.
Такие, какими мы нашли их.
Иногда увиденное кажется мне бредом, навеянным лихорадкой и кокаином, к которому пристрастил меня Тойбер. Подобное не могло существовать под нашим небом и нашим солнцем. Сама почва отрицала хозяев и захватчиков Вечитлана, расступаясь под их ногами. В трещинах мы видели пылающее нутро Земли, слышали многоголосый стон.
Летающие змеи, стаи калибри-кровопийц, шестиногие существа с хвостами скорпионов и смехом гиен. Бормочущий туман, пурпурные лианы-душители, прожорливые паукообразные тени. Я не в силах перечислить и десятой части того, что встречалось нам на пути. Того, что охотилось за нами и убивало нас.
Поколения жрецов-ацтеков, хранивших Вечитлан от посягательств, наполнили Запретный Город немыслимой изощренности механическими ловушками. Нажатие на каменную плитку могло обрушить на голову тонну камня или утыканное каменными ножами бревно. Статуи красноглазых жаб плевали в нас едкой отравой. Моего ассистента изрубила обсидиановыми косами ловушка, сторожившая бассейн с дождевой водой.
Если бы не верная Шаки, я сам бы нашел свою смерть десятки раз.
И если бы не это путешествие я никогда бы узнал моего друга, Магнуса Тойбера.
«Если хочешь понять своего друга, иди с ним в джунгли», – говорят индейцы.
Как Вечитлан открывал нам страшную правду о себе, так с каждым днем становилось все ясней – кто такой профессор Тойбер.
Он был единственным, кого не заботила смерть половины наших спутников. Необычного вида плесень, уничтожавшая наши припасы, трогала Магнуса не больше, чем редкой красоты закаты в Запретном Городе. Его иссушенное тело аскета питалось, однако, не саранчой и медом, а огромными дозами кокаина и пейота.
Профессор Тойбер постоянно прибывал в мире зыбких видений, не различая явь и сон.
Тогда же я узнал, что он всерьез увлечен оккультизмом. Магнус называл себя приверженцем Тайного Зодиака и считал, что с помощью Дома Тысячи Дверей может посетить мистические планеты, обитатели которых наделят его высшей мудростью.
По словам Магнуса несколько лет назад ему удалось построить некий «спиритоскоп»,
с помощью которого он связался с посланцами Гармонии Гексаэдра. В доказательство он рисовал знаки их алфавита, состоящего из геометрических фигур, и рассказывал о «субэфирном пространстве», в котором путешествуют эти существа.
Я отнес большинство его рассказов к бреду разрушенного кокаином мозга. Это была моя вторая ошибка, допущенная в отношении Тойбера.
С кем бы не сносился Магнус Тойбер посредством своих оккультных приборов и наркотических препаратов – их намерения были далеки от дружественных. Они использовали Магнуса также, как духи-Лоа барона Субботина. Подчиняясь их
указаниям, Тойбер построил загадочный прибор, названный им «эфирным модулятором». Эта конструкция из катушек, проводов и линз все время тайно находилась в его багаже.
Я увидел «модулятор» только когда наша экспедиция, наконец, достигла центральной площади Вечитлана. И во всем подавляющем великолепии перед нами предстала гигантская статуя Уничопоттли-Безжалостного.
Помнишь, перед тем, как мы расстались, ты говорил мне о моменте полной ясности? О том, чему учил тебя старый индейский колдун?
Момент, когда все неважное перестает застилать твой внутренний взгляд, и ты ощущаешь себя целым, как сфера из белого света.
Когда жизнь и смерть сжимаются в одну нестерпимо болезненную точку немного выше пупка.
Момент, в котором ты сбрасываешь бремя собственной гордыни и становишься легок и пуст.
Тогда и только тогда твоя пустота наполняется истиной.
Истина, которую я узнал на центральной площади Запретного Города, была проста.
Люди не готовы к знанию. В отсутствии чистоты и бескорыстия знание способно приносить лишь разрушение.
Знание разрушает мир. Разрушает нас. Оно, как беспощадный идол с вечно пылающим
в ожидании жертвы чревом. Как каменный Привратник у Двери в миры, которые нас не ждут.
Абсолютное Знание это то, что ставит Зло против твоей души, играя краплеными картами.
Под живым, голодным взглядом Уничопоттли я сжег на площади все карты нашего маршрута. Все путевые записи. Все, что могло указать дорогу следующим экспедициями.
Единственная оставшаяся карта была помечена моим личным шифром. Только я мог вернуться по ней из Вечитлана.
Мы оба недооценили друг друга.
Я не представлял, что изощренный ум Магнуса сможет расколоть мой шифр.
Он, похищая карту из моего багажа, не знал о моей фотографической памяти, в которой навсегда сохранился пройденный нами путь.
Но все же Тойбер опередил меня.
Магнус убедил меня, что непонятный прибор, установленный им на площади, напротив идола – служит для измерения «эфирных напряжений». Осмотрев устройство и не найдя в нем ничего зловещего, я разрешил Тойберу заниматься своими оккультными замерами в ночь нашей последней ночевки в Вечитлане.
Я не мог и представить, что это будет за ночь.
Нас разбудил невероятный грохот.
Часовые лежали без сознания. Позже они рассказали – последней в их памяти сохранилась ослепительная белая вспышка, поглотившая Уничопоттли. Эпицентром вспышки стал «эфирный модулятор» профессора Тойбера.
От прибора осталась лужица расплавленного стекла и металла. Самого профессора мы не нашли в лагере.
Вместе с ним пропала и статуя Привратника! Осталась только грандиозная ниша в стене храма.
Двенадцать лет спустя я знаю разгадку. В мои руки попал доклад американских спецслужб, безуспешно охотившихся за Магнусом Тойбером.
На благо Фатерлянда мой берлинский друг изготовил прототип совершенно нового оружия. «Призма Тойбера», известная мне, как
, способна менять размеры физических объектов, сжимая их в сотни раз и возвращая к первоначальному состоянию.