Сато (СИ)

— Он не согласится! — перебила Марина. — Я его и к вам-то еле затащила, а еще один психолог…
— Давайте обсудим все это в понедельник, на встрече, — уловив нотки отчаяния, предложила Даша. — По крайней мере…
— Нет! Не говорите ему, что я это предлагала!
— Я и не собиралась, конечно, просто я предлагаю вам с Александром обсудить на сессии то, что происходит. Рассказать ему, что вы боитесь, что он уйдет, что это влияет на ваши действия, на атмосферу в семье и, естественно, на Костю. Понимаете?
— Понимаю, но… Не сейчас просто… Нет.
— Я вижу, что вам непросто об этом говорить. Могу, разве что, предложить вам моего знакомого психолога, чтобы вы проработали это с ним. Я не могу, к сожалению, консультировать и вас, и вашего сына.
— Вы смеетесь?
— Нет, я абсолютно серьезно.
Я как телефонный спам какой-то, подумала вдруг Даша. Вот вам такой психолог, а вот еще один. Можете взять трех по цене двух… У нас сегодня акция.
— Марина, я детский психолог. Моя главная задача — работать с Костей. Да, с вами тоже, но только для того, чтобы видеть картину в целом. Вы предлагаете мне, условно, встать на вашу сторону против вашего же мужа. Как понимаете, я не могу такое себе позволить. Равно как и обратное: я не могу поддерживать вашего мужа отдельно от вас.
— И что мне делать?
— Лучший вариант — обсудить ситуацию с Александром. Расскажите ему о своих чувствах на сессии.
Трубка молчала. Даша размяла шею и уткнулась взглядом в табличку на доме. Никитский Бульвар, 11/12, строение 1.
— Хорошо, спасибо, — буркнула Марина и отключилась.
Даша удивленно посмотрела на трубку. Так себе новости. Она еще какое-то время постояла, задумчиво глядя на подсвеченные деревья, потом цокнула языком и пошла обратно.
Спустилась вниз, прошла к своему месту за стойкой и одним залпом осушила остатки коктейля.
— Ого, — притворно удивился Игорь. — Решила ускориться?
— Было бы неплохо, — ответила Даша, но не на его вопрос, а на какой-то свой, просто совпавший по форме.
— Так, и что там, с извращениями? — поинтересовался Игорь. — Есть что интересное?
— Интересное? — не поняла Даша.
— Ну, что-нибудь совсем необычное. Прям из ряда вон выходящее.
— Я же не словарь фетишей читаю. Меня интересует механизм возникновения девиаций, а не форма!
— Ладно, не кипятись! — усмехнулся Игорь. — Я так, в целях общего просвещения. Думал, чего интересного расскажешь. Или научишь. Ты же, кстати, говорила, что ты детский психолог, зачем тебе такая литература?
Даша вздохнула, глянув, как бармен ставит перед Игорем третий коктейль.
— А по-твоему, в каком возрасте формируются все отклонения? — немного раздраженно ответила Даша.
— Да откуда мне знать? Почему ты решила стать именно детским психологом?
— Мне кажется, что иногда проще предотвратить, чем исправить. Понимаешь? Мне кажется, действительно эффективно можно повлиять в детстве. Чем дальше, тем сложней, психика становится все менее подвижной. Взрослые с очень большим трудом работают со своими травмами, а дети… Они даже не всегда воспринимают травмы как что-то плохое. Они более любопытны и с большим интересом исследуют что-то.
— То есть все проблемы действительно из детства? — поинтересовался Игорь — Мол, мама не любила — и все, дальше все под откос?
— И да, и нет. Есть мнение, что влияние родителей сильно переоценено. Если взять, к примеру, пару, в которой женщина мужественная, а мужчина, наоборот, феминный. Она зарабатывает, он с детьми сидит и по дому убирается. Казалось бы, их дочь должна взять эту модель на вооружение, но это не всегда так. Девочка может взять от отца заботливость и нежность и все равно в итоге проявляться максимально женственно, вовсе не став карьеристкой и добытчицей. Опять-таки, надо понимать, что в психологии, как в квантовой физике, объект может менять свои свойства в результате наблюдения. Не всегда понятно, где реальность, а где интерпретация психолога. Кстати, сейчас вообще интересное время. Мы можем наблюдать результаты воспитания детей в гомосексуальных парах. Чего, конечно, раньше просто не случалось. Нужно еще лет десять, для большего количества примеров, но предварительные цифры говорят о том, что дети в таких парах вовсе не всегда следуют примеру родителей. Возможно, даже процент гомосексуалистов среди них не больше, чем среди детей гетеросексуальных пар. Надо, конечно, подождать и посмотреть, но… — Даша замолкла, поняв, что Игорю это совсем неинтересно.
— Тебя вообще что-нибудь интересует, кроме психологии и этих твоих перверсий? — уточнил он.
— Что-то интересует, — Даша и сама задумалась, что это может быть.
Махнула рукой бармену, жестом попросив повторить заказ.
— А где тут…
— Вон там, слева, — Игорь указал рукой направление.
— Спасибо.
Даша снова проделала раздражающий путь в узком пространстве между стойкой и стеной. Зашла в туалет и, конечно же, уперлась глазами в крупные латинские буквы. Видимо, те самые стихи Катулла.
Даша умылась и посмотрела на себя в зеркало.
— Тебя вообще что-нибудь интересует, кроме психологии и этих твоих перверсий? — спросила она вдруг у своего отражения.
То, конечно, только недовольно скривилось. Даша вернулась в зал и сразу же увидела пустующее место Игоря.
Наверное, этого стоило ожидать. Весь этот вечер через одно место. Хороший вроде парень… Или нет… Да к черту. Она пробралась к своему месту, села и достала телефон.
— Ваш коктейль. — Даша подняла взгляд на бармена. Внимательно просканировала его выражение лица.
Но ни малейшего оттенка сожаления или, напротив, усмешки не обнаружила.
— Спасибо.
Даша вернулась к смартфону и удалила Тиндер. Сунула трубку в сумочку и отпила свой классический «двадцатый век». Коктейли тут и вправду безупречные. Хотя бы в этом плане вечер удался.
  
Глава XVI
 
Даша недовольно посмотрела на свое отражение. Всю помаду съела, как будто в первый раз красилась, ей-богу! Быстро поправила макияж и недовольно покосилась на трещину в зеркале. Из приемной донесся приглушенный голос Филиппа Викторовича и звонкий женский смех.
Даша посмотрела на часы, неторопливо убрала косметику в сумочку, давая супервизору время закончить свои дела, и вышла в приемную. Смеявшейся недавно девушки уже не было.
— Дарья! — улыбнулся Филипп Викторович. — Как ваши дела?
— Вроде бы, хорошо.
— Действительно, — согласился собеседник. — До супервизии сложно быть уверенной в ответе. Проходите.
Даша вошла в знакомый кабинет, села в почти родное кресло и устроилась поудобнее. Сумочку положила на пол слева.
Филипп Викторович занял свое место, надел очки и раскрыл папку, в которой, очевидно, пряталась расшифровка последней сессии.
— Начнем?
— Да, — решительно, будто в холодную воду нырнуть собиралась, ответила Даша. — Вы, возможно, помните, что два года назад ко мне привели мальчика. Я тогда предполагала, что у него диссоциативное расстройство личности.
— Да, помню, — кивнул Филипп Викторович. — Он себя адмиралом считал.
— Контр-адмиралом, — зачем-то уточнила Даша.
Филипп Викторович кинул на нее мимолетный насмешливый взгляд из-под очков, но ничего не сказал.
— Так вот, — продолжила Даша. — Его снова привели ко мне. Соответственно, я снова с ним работаю. У меня вопрос именно по этой сессии. Я чувствую, что что-то… не так. Что-то не работает. Но не понимаю, что.
— И это запрос на супервизию? — не отрываясь от чтения, уточнил Филипп Викторович.
— Да.
— Почему вы сказали «соответственно, я снова работаю с ним»? — поинтересовался супервизор. — Соответственно чему?
Даша даже растерялась. Вопрос выбил ее из ожидаемого русла разговора.
— Ну, соответственно запросу, наверное. Его привели, я работаю.
— Чему вы так стараетесь соответствовать? — Филипп Викторович достал из нагрудного кармана свою любимую ручку и сделал какую-то пометку в расшифровке.