Досье Дрездена. Книги 1 - 15

Я взял со стойки захватанную газету и пробежался по заголовкам на первой полосе.
— Эй, ты только послушай. Еще одна история с «трехглазыми». Иисусе, да эта штука похуже крэка, — в статье описывался погром, учиненный в продовольственном магазине неподалеку парочкой обдолбавшихся «третьим глазом» — тем взбрендилось, будто этому месту суждено взорваться, так что они постарались ускорить события.
— Угу.
— Слышал о чем-нибудь подобном?
Мак мотнул головой.
— Говорят, это зелье открывает у тебя Внутреннее Зрение, — пояснил я, прочитав заметку. Обоих хануриков отвезли в больницу, где они и пребывают в критическом состоянии, отключившись еще на месте преступления. — Но знаешь, что я тебе скажу?
Мак оглянулся на меня от своей стряпни за плитой.
— Не верится мне во все это. Вот сукины дети: покупать этих бедолаг на идею, будто те смогут творить волшебство.
Мак мрачно кивнул.
— Будь это всерьез, ребята из полиции наверняка позвали бы меня.
Мак пожал плечами и отвернулся обратно к плите. Потом вдруг нахмурился и уставился взглядом в мутное зеркало, висевшее за барной стойкой.
— Гарри, — сообщил он. — За тобой хвост.
Напряжение, сковывавшее меня весь этот день, сказалось-таки на моих нервах, так что я не удержался и вздрогнул. Взявшись за кружку обеими руками, я пробормотал про себя пару фраз на ломаной латыни. Никогда не помешает защитить себя на случай, если кто-нибудь захочет тебе навредить. Зеркало было настолько старым и мутным, что я не мог разглядеть в нем почти ничего — разве только, что ко мне кто-то подходит сзади. Мак снова невозмутимо занялся стряпней. Смутить Мака не так-то просто.
Запах духов я унюхал еще прежде, чем обернулся.
— Ба, мисс Родригес, — сказал я. — Всегда рад вас видеть.
Она застыла как вкопанная, не доходя до меня пары шагов. Приветствие мое явно застало ее врасплох. Вот вам одно из преимуществ моей профессии: что бы ты ни делал, люди всегда приписывают это магии прежде, чем на ум им придут объяснения попроще. Должно быть, она и в голову не брала, что аромат духов выдаст ее присутствие.
— Валяйте, подсаживайтесь, — радушно продолжал я. — Так уж и быть, угощу вас выпивкой прежде, чем откажусь рассказывать что-либо.
— Гарри, — оскорбленным тоном заявила она. — Можно подумать, вы не знаете, что я здесь по делу, — она уселась рядом со мной. Роста она среднего, зато красоты — потрясающей, хоть и... темной какой-то. Сегодня на ней были жесткие деловые юбка с пиджаком, чулки, туфли на шпильках. Прямые темные волосы она стригла коротко, до середины шеи, и аккуратно зачесывала вбок, открывая смуглый лоб и томный взгляд темных глаз.
— Сьюзен, — усмехнулся я. — Иначе как по делу вас в это место и пряником не заманишь. Как вам понравилось в Бренсоне?
Сьюзен Родригес работала репортером в Чикагском «Волхве» — желтоватом таком журнальчике, специализировавшемся на сверхъестественных и паранормальных событиях средневосточных штатов. Обыкновенно, уровень его статей редко поднимался выше «Человека-Обезьяну Видели С Незаконной Дочерью Элвиса» или «Призрак-Мутант Джона Фитцджеральда Кеннеди Соблазняет Несовершеннолетнюю Школьницу-Скаута». И все-таки, очень, очень редко «Волхв» публиковал нечто настоящее. Вроде Вторжения Невидимого в 1994 году, когда весь Милуоки просто-напросто исчез на два часа. Как в воду канул. Съемки со спутников показывали речную пойму, поросшую лесом и лишенную каких-либо следов человеческой деятельности, равно как и самих людей. Вся связь с городом прервалась. А потом, несколько часов спустя, он как ни в чем ни бывало оказался на прежнем месте, и никто из его жителей не заподозрил ничего такого.
Помимо всего прочего, она вилась вокруг моих изысканий в Бренсоне неделю назад. Она таскалась за мной по пятам с тех пор, как брала у меня интервью на самой заре моей карьеры независимого чародея. Я не смог отказать ей в этом — у нее имелся нюх. И впридачу к нему довольно любопытства, чтобы попадать во всякого рода неприятности. В завершение этого интервью она ухитрилась встретиться со мной взглядом — этакая нетерпеливая юная репортерша, пытающаяся докопаться до души своего собеседника. Что ж, из всех встречавшихся со мною взглядом в обморок брякнулась именно она.
Она ухмыльнулась мне. Мне нравится, когда она улыбается. Это делает с ее губами презабавнейшие штуки, а уж привлекательности ее губам не занимать.
— Вам стоило бы остаться посмотреть спектакль, — сообщила она. — Все было весьма впечатляюще, — она положила сумочку на стойку и поудобнее устроилась на стуле.
— Нет уж, спасибо, — сказал я. — Я совершенно уверен, что это не для меня.
— Моя редакторша в восторге от статьи. Она уверена, это сорвет какую-нибудь премию.
— Как перед глазами вижу, — кивнул я. — «Таинственные Видения Преследуют Обдолбанную Звезду Кантри». Настоящая, бьющая в упор паранормальная журналистика, — я посмотрел на нее, и она встретила мой взгляд, не дрогнув. Она бы не позволила мне заглядывать в нее, если бы мои хохмочки задевали ее.
— До меня тут дошло, что вас вызывала сегодня шеф специальных расследований, — заявила она, придвинувшись ко мне так близко, что взгляду моему открылись любопытные перспективы в ее декольте. — Мне хотелось бы, Гарри, чтобы вы рассказали об этом, — она одарила меня еще одной многообещающей улыбкой.
Я почти улыбнулся в ответ.
— Виноват, — вздохнул я. — У меня перед городом стандартное обязательство о неразглашении.
— Может, тогда что-нибудь не для записи? — спросила она. — Поговаривают, что убийство-то сенсационное.
— Ничем не могу помочь, Сьюзен, — улыбнулся я. — Этого из меня клещами не вытянуть. И тэ дэ, и тэ пэ.
— Хоть намеком, — настаивала она. — Так, пару слов на тему. Нечто, чем могут поделиться двое людей, испытывающих друг к другу привязанность.
— Это вы, интересно, о ком?
Она облокотилась о стойку, опустила подбородок на руку и, прищурившись, сквозь длинные ресницы, посмотрела на меня. Одна из вещей, неизменно поражающих меня в ней — это то, что она, беззастенчиво злоупотребляя своими обаянием и женственностью, сама не представляет, насколько привлекательна — я понял это, заглянув ей в душу год назад.
— Гарри Дрезден, — сказала она. — От вашего занудства с ума сойти можно, — глаза ее сощурились еще сильнее. — Вы даже ни разу не заглянули мне в декольте, — выпалила она убийственное обвинение.
Я отхлебнул из кружки и махнул Маку, чтобы тот налил и ей. Он налил.
— Виноват.
— Ну и мужик пошел нынче, — пожаловалась она. — С вами-то что не так, Дрезден?
— Я чист сердцем и душой, — объяснил я. — Поэтому меня не подкупить.
С минуту она смотрела на меня с досадой. Потом откинула голову назад и рассмеялась. Смех у нее тоже что надо: гортанный, сочный. Когда она рассмеялась, я все-таки не удержался и на мгновение заглянул ей под рубашку. Вот такие они, чистота сердца и души. Чистота чистотой, но рано или поздно гормоны все равно скажут свое слово. Кстати, я, конечно, не мальчик, не сопливый тинэйджер, но и экспертом в таких делах меня тоже не назовешь. Считайте это преобладанием профессиональной карьеры над всеми другими моими интересами, но у меня никогда не находилось достаточно времени на общение с прекрасным полом. А когда находилось, все выходило тоже не лучшим образом.
Сьюзен обладала несомненными достоинствами: она была привлекательна, незаурядна, сексуальна, цели ее были просты и ясны, и она преследовала их самозабвенно и искренне. Она флиртовала со мной потому, что ей нужна была информация, но и потому, что считала меня привлекательным. Иногда она получала то, что хотела. Иногда — нет. Этот случай был для «Волхва» слишком горяч — можно и обжечься. К тому же, стоило Мёрфи узнать, что я хоть словом проболтался кому-то о том, что случилось, и она съела бы меня с потрохами.
— Я вам вот что скажу, Гарри, — сказала она. — Давайте вот как: я буду задавать вопросы, а вы отвечать просто «да» или «нет». Идет?