Black (СИ)

POV Юджин
Слушая свою любимую песню, что играла в наушниках, я вышла из такси, которое только что остановилось возле большого дома и, мило попрощавшись с водителем, поспешила к нему ближе.
— Ах, всё так же. Ничего не изменилось, — облегченно вздохнула я, оглядывая дом, стараясь не упускать ничего из виду. Я была рада, что отец не переехал. Этот дом несет в себе столько воспоминаний. Было бы просто ужасно, если бы он больше не принадлежал нам.
Я быстрее направляюсь к забору, еле как таща свой нелегкий багаж в виде чемодана на колесиках. Затем нажимаю на кнопку домофона, но никто мне не отвечает. Мертвая тишина…
— Всё ясно. Никого нет… — тут же догадываюсь я, а после еле как перекидываю тяжеленный чемодан во двор и начинаю названивать отцу на мобильный, но тот, конечно же, не отвечает и мне приходится набирать номер Чонгука. Но есть у нашей «компашки» золотое правило: если занят один, значит, обязательно будет занят и другой. — Ох, ну куда же вы подевались… Ну ладно, ладно. Придется мне самой к вам ехать!
Уже через полчаса я была на месте. Огромное многоэтажное здание предстало передо мной во всей красе. Такой себе мини-небоскреб. Это и была компания моего отца, которой он руководил уже о-очень долгое время и до сих пор не потерял своей должности директора. Работа у него идет как никогда прекрасно, а подчиненные в нем души не чают. Впрочем, я не сомневалась в этом, единственное, в чем я сейчас сомневаюсь, так это в его реакции на мой приезд, ведь папочка понятия не имеет, что я сейчас в Корее. Вот так сюрприз я ему устрою…
— Здравствуйте, мне бы к директору, — обращаюсь я к молоденькой девушке у столика при входе, мельком оглядывая холл и жуя жвачку. Девушка внимательно смотрит на меня, а после выдает:
— Вы по записи?
Я перевожу на неё непонятливый взгляд.
— Прости? По какой записи, ты чего? Я же Юджин, дочь его, не узнала? — как вполне само собой разумеющееся выдаю я, но женщина только недоверчиво косится на меня, окидывая взглядом одежду. Да, я вовсе не похожа на дочь крупного предпринимателя. Кроп-топ, поверх которого накинута порванная джинсовая куртка и такие же порванные узкие джинсы с конверсами. На лице у меня довольно броский макияж, во рту жвачка, которой я так люблю громко причмокивать, в ушах несколько проколов, а волосы распущенны и неаккуратно уложены (так нужно).
— Эм, прошу прощения, но к господину только по записям, — вежливо повторяет женщина, слегка улыбнувшись, и вновь утыкается в экран компьютера. Я возмущенно приподнимаю бровь и лопаю резинку. От этого резкого звука дамочка даже вздрагивает, что меня забавит.
— Йа, ну ты чего? Пропустить не можешь? Мне тебе паспорт показать, чтобы убедилась, что фамилии у нас одинаковые? Или может быть мне ему позвонить, чтобы он тут навел со своим персоналом порядок? — я вытащила телефон, вертя им в руках и показывая, что я не шутки тут шучу. Но на девушку это никак не подействовало. Она продолжала меня игнорировать, и тогда я огляделась, будто почувствовав присутствие папы. И вот он! Как раз идет по коридору мимо, уткнувшись в кучу бумаг в руках. — Папа! — кричу я, не стесняясь на весь холл, и кидаюсь к нему. Шокированный отец явно не ожидал такого, после того как я накинулась на него с объятиями, даже руки вверх поднял. — Эй, ну ты чего? Тоже не узнал меня? — я поднимаю голову и, расплывшись в улыбке, смотрю на него. Выражение лица отца медленно, но верно меняется. — Неужели я так изменилась? Похорошела, небось?
— Ю… Юджин?! — чуть ли не охает он, хватая меня за плечи и слегка отодвигая от себя, чтобы внимательнее осмотреть. — Ты тут что делаешь?!
— Приехала к тебе, папочка! — не перестаю улыбаться я, пытаясь показать, какая я позитивная и милая, чтобы предотвратить возможную его не совсем приятную реакцию.
— Приехала? Из Бруклина?! — до сих пор не может отойти от шока.
— Точнее прилетела, папуль. Даже сувенирчик тебе купила, — вытаскиваю из кармана брелок в виде заячьей лапки и кручу им у его лица. Отец некоторое время пытается прийти в себя, затем берет за руку, оглядывается и, кинув что-то своим подчиненным, что до этого плелись за ним, уводит меня куда-то.
— Так, идем-ка.
Мы быстро оказываемся в каком-то кабинете, видимо его. Папа усаживает меня на кресло у рабочего стола, а сам садится за своё, складывает руки в кольцо перед собой, как он это всегда любит делать, и выжидающе смотрит на меня. Этот взгляд заставляет меня заговорить первой:
— Ну не смотри так, папунь, — виновато тяну я, теребя в руке тот самый брелок, — я же так соскучилась. Столько не виделась с тобой, с Чоном. Я так домой хотела, — я делаю щенячьи глазки и гляжу на отца, но тот не поддается.
— А как же учеба? Ты с ума сошла? Мы же уже говорили. За пропуски тебя могут исключить! — строгим голоском говорит он. — Разве что если у тебя сейчас нет каникул.
Я молчу, опуская голову, и папе это кажется подозрительным. Он просто насквозь меня видит.
— Не исключат, пап, — совсем тихо говорю я, вжимая голову в плечи и постепенно опускаясь на стуле всё ниже и ниже под напором папиного взгляда.
— Так, — начинает он, — что ты от меня скрываешь? Опять что-то натворила?
— Меня исключили, папунь, — виновато улыбнувшись, говорю я, а отец замирает, после чего его глаза округляются и он поднимается со стула на ноги, не сводя с меня взгляда.
— Как исключили?! Тебя снова исключили из общаги?! — скорее не со злостью, а с великим шоком говорит он.
— Нет, папочка, — снова тихо тяну я, виновато бегая глазками туда-сюда, — не из общаги. Из школы, пап.
— Что-о?!
Последующие полчаса я выслушала все возмущения и нотации папы о том, какой же я проблематичный подросток и как же ему тяжело со мной. Я же просто слушала, периодически зевая, откинувшись на супер-удобном кресле, пока отец бродил по кабинету, не переставая ворчать.
— Юджин! Даже если тебя исключили, ты могла позвонить мне и сообщить, а не сразу прилетать в Корею. Я бы подобрал тебе новую, хорошую школу.
— Но, папа! Я не хочу. Мне уже надоело сидеть в этой Америке! Два года, между прочим, прошло! Ты приставил ко мне нянек, а сам занимался работой в Корее. Как думаешь, я скучала по тебе? Я хотела вернуться? Да, хотела! И я вернулась, потому что уже взрослая и самостоятельная!
— Тебе только семнадцать!
— Мне уже семнадцать, пап!
— Не паясничай! — прикрикнул он ещё громче, я громко фыркнула и плюхнулась обратно в кресло, скрестив руки на груди и уставившись крайне недовольным взглядом в пустоту. И на этом наш спор закончился. Ну… Как закончился… — Ты вернулась как раз в самое неподходящее время, — устало продолжил отец, потирая переносицу. — У меня на работе полный завал, и…
— Видишь? Снова ты о своей любимой работе… — обидчиво прошептала я себе под нос, но отец всё равно услышал.
— Юджин, пойми, тебе опасно сейчас находиться в Корее и рядом со мной именно из-за моей работы. Я не могу сказать всего, но ты и правда не будешь здесь в безопасности, — пытается он что-то мне доказать.
— Ничего страшного. Меня Чонгук защитит, — тут же нашла что ответить я, и отец ненадолго замолкает, после снова вздыхает.
— Чонгук теперь занят совершенно другими делами.
— Дай угадаю, он тебе помогает, верно? Стал твоей правой рукой? — интересуюсь я, хотя уже знаю ответ. — Сколько ему уже? Девятнадцать? Двадцать? Он уже взрослый для таких дел, да?
— Не паясничай, — снова строго обращается ко мне он, и я отворачиваюсь, поджимая губы. Так и знала, что скандала сегодня не избежать.
Он избавился от меня два года назад, отправив в четырнадцать лет в Америку на учебу. Я жила без него всё это время, лишь изредка он меня навещал, чтобы я не забыла лица собственного отца. Кем мне приходился Чонгук? До отъезда в Америку он жил с нами и работал на отца. Ему тогда было всего восемнадцать, но в этом юном возрасте он уже занимал в нашем доме немаловажную должность. Был мне что-то типа охраны. Почему так? Это всё из-за работы моего отца. У него всегда было немало конкурентов и врагов, хоть отбавляй. Отец конечно же не рассказывал всех деталей, но можно было лишь догадываться, что там у него за дела и почему это всё так опасно, раз он так защищает меня, что даже личного охранника в виде молодого паренька приставил. К счастью, навыки Чона так и не пригодились, зато за это время мы с ним очень подружились и стали почти что братом и сестрой, до того момента, пока отец не решил отправить меня в штаты. До сих пор помню тот день расставания с Гуком. Слёзы четырнадцатилетней мелкой Юджин, что плачется на руках у Гука, а тот пытается её успокоить, заверяя, что совсем скоро они встретятся снова. Но прошло два года, два долгих года, проведенных в чужой стране, совершенно одинокая Юджин уже и забыла, как выглядит этот засранец. Иногда мы созванивались по телефону, но это происходило крайне редко из-за того, что Чон стал для отца верным помощником по работе и его график стал более загруженным. Я не винила его в этом, так как хорошо помнила их отношения с отцом. Они были очень близки. Не как рабочий и босс, а как отец и сын. Я даже иногда ревновала папу к нему, когда наблюдала со стороны и замечала, насколько они близки друг с другом. Конечно, папе как мужчине проще было найти общий язык с «сыном», нежели со своей родной дочерью, но, несмотря на всё это, я всё равно оставалась для него любимой и единственной малышкой, а он для меня самым лучшим папой.