Увлечение герцога

– Я подумал, сэр, – сказал он, – что вы пожелаете взглянуть на английские газеты. Они десятидневной давности, но это «Таймс» и «Морнинг пост».
– Очень любезно с вашей стороны, Смит.
Стюард пришелся ему по душе своей предупредительностью, и по приходе в Тилбери он намеревался одарить его щедрыми чаевыми.
– Море спокойное, сэр, и вам не помешало бы выйти на солнышко, – посоветовал ему Смит. – Сейчас вы выглядите куда лучше, чем когда поднялись на борт.
– Что ж, рад слышать, – отозвался Майкл. – Благодаря вам я действительно чувствую себя лучше.
Ему пришлось выдумать предлог, чтобы не выходить из каюты, и он сослался на боли и бессонницу, причину которых лишь недавно установили его врачи.
Стюард, казалось, искренне тревожился о нем.
– Принести вам еще что-нибудь, сэр? – осведомился он.
– Пока нет, благодарю вас.
Стюард направился к двери.
– Сегодня вечером будут танцы, – добавил он, – а на борт только что поднялись несколько очень симпатичных молодых леди. Быть может, вам захочется взглянуть на них, сэр.
Майкл от души рассмеялся.
– Не исключено. Во всяком случае, я подумаю об этом.
– Это пойдет вам на пользу, сэр, к тому же нельзя сказать, чтобы в данный момент на борту наблюдался избыток молодых джентльменов.
С этими словами она закрыл за собой дверь, а Майкл вновь рассмеялся.
Он решил, что Смит, мужчина средних лет, отнесся к нему в некотором роде по-отечески и стремился сделать его пребывание на корабле как можно более приятным.
Кроме того, он проявлял несомненный интерес к тому, чем занимался Майкл.
Паспорт, которым его снабдили, был выписан на имя Мартина Морриса, каковое было единственным ключом к его личности.
Именно вице-король настоял, чтобы он отправился в путь под вымышленным именем, и приказал выписать Майклу новый паспорт.
«Да, они наверняка стремились сохранить мне жизнь, – подумал Майкл, – а Смит заботится, чтобы я не скучал».
Он взял в руки номер «Морнинг пост».
Поначалу, едва прибыв в Индию, он жадно прочитывал английские газеты, которые приходили с трехнедельным опозданием.
Ему отчаянно хотелось знать, что происходит дома, сознавая, что он находится в стране, для которой навсегда останется чужаком.
И вот теперь все было наоборот.
Ныне его интересовали индийские газеты, читать которые он привык, поскольку они рассказывали о том, что было ему знакомо, и давали ощущение личной сопричастности, тогда как Англия представлялась далекой и забытой.
Теперь он сам стал чужим для нее, окончательно оборвав все связи с тем, что было дорого ему с самого детства.
Он пробежал глазами заголовки статей.
Все они касались скандала в парламенте, разразившегося между премьер-министром и лидером оппозиции.
Нашлась в газете и коротенькая заметка о королеве Виктории, и пространное описание какого-то приема в королевской гостиной, состоявшегося в Букингемском дворце, с перечнем имен дебютанток, присутствовавших на нем.
Майкл перевернул страницу и напротив «Придворного циркуляра» заметил колонку с некрологами.
Возглавлял ее герцог Грейнджмур.
Майкл вот уже долгое время не вспоминал деда и даже не знал, жив тот или мертв.
Но вот теперь он умер, и молодой человек медленно прочел некролог в газете.
«…С глубоким прискорбием сообщаем о кончине четвертого герцога Грейнджмура, каковая произошла в поместье Грейнджмур-холл в Норфолке 30 апреля.
 
В минувшем году его светлости исполнился восемьдесят один год, и на протяжении нескольких последних лет он страдал от тяжелого недуга.
 
Его старший сын, граф Грейндж, умер пять лет тому, в 1880 году, оставив после себя четверых дочерей.
 
Второй сын его светлости, лорд Генри Мур, погибший в железнодорожной катастрофе в минувшем году, был женат дважды, но не оставил наследников.
 
Его третий сын, лорд Чарльз Мур, скончался три года тому, в 1882 году.
 
Таким образом, наследником герцогского титула становится единственный сын лорда Чарльза, майор Майкл Мур, который в настоящее время служит в Индии.
 
Поверенные поместья Грейнджмур прилагают все усилия к тому, чтобы снестись с ним».
 
Затем следовало длинное описание прошлой жизни герцога и предков его и герцогини.
Майкл перечел объявление во второй раз.
Но даже теперь он с трудом мог поверить, что все это произошло на самом деле.
Возможно ли это после того, как его отца изгнали из дома и из семьи?
И то, что он, никогда в жизни даже не разговаривавший со своим дедом, теперь должен занять его место в качестве пятого герцога Грейнджмура?
Невероятно, но именно это было написано черным по белому.
Он долго сидел с газетой в руках, словно не мог поверить в то, что все это не сон, а самая настоящая явь. Должно быть, то, что он только что прочел, – лишь игра его воображения.
А потом перед его внутренним взором вдруг всплыла Фелицата, сообщившая ему о том, что собирается выйти замуж за Саймона Харрингтона, потому что тот должен был унаследовать титул герцога.
Сам же он отправился за тридевять земель, в Индию, потому что полагал, будто его жизнь кончена, ведь он потерял ее.
Перед глазами его встали сцены Большой игры, в которой он принимал самое деятельное участие, рискуя жизнью, и все-таки выжил в самых опасных ситуациях.
Картины прошлого проплывали перед ним, словно в волшебном сне.
Он вдруг вспомнил, как примерно год назад в приемной вице-короля кто-то сказал ему:
– Как мне представляется, в Грейнджмуре творятся какие-то странные вещи. Вы не получаете никаких известий от своего деда?
– Нет, не получаю, – коротко ответил тогда Майкл.
– Знаете, я ведь живу в том же самом графстве, – продолжал его собеседник, – и, насколько мне известно, в Грейнджмуре то и дело устраиваются какие-то шумные гулянья. Когда будете в Англии, советую вам разобраться, что там происходит.
Тогда Майкл ничего не ответил, поскольку не видел причины, почему должен объяснять кому-то, что не знает своего деда и даже никогда не видел его, и его решительно не касается, что тот делает или не делает.
«Он очень дурно обошелся с моим отцом, – думал он тогда. – Мы прожили без него все эти годы, а теперь и ему придется обойтись без нас».
А потом он и думать забыл об этом деле.
Зато теперь все сказанное тогда всплыло у него в памяти, и он, обдумывая то, что должен будет сделать по возвращении в Англию, счел эти обстоятельства чрезвычайно странными.
Майкл решил, что первым делом должен будет отправиться к поверенным деда, хотя понятия не имел, кто они такие.
Но затем он вспомнил, что в Лондоне есть особняк, который называется Грейнджмур-хаус. Он видел его на Парк-лейн, когда навещал Фелицату, и даже смутно припомнил, что окна его были закрыты ставнями.
Сам особняк тоже выглядел запущенным, и он тогда еще подумал, что неприглядный внешний вид объясняется тем, что его дед уже слишком стар, чтобы наведываться в Лондон.
Очевидно, и его дядья, которых он никогда не видел, тоже предпочитали проводить время в деревне.
И теперь, думая об этом, он счел оскорбительным, что ни лорд Генри, ни его брат даже не попытались снестись с его отцом.
Разумеется, они повиновались приказам старого герцога, но, будучи братьями, могли проявить хотя бы некоторую привязанность или заботу о Чарльзе, который был младше их обоих.
«Если вдуматься, – сказал себе Майкл, – то после женитьбы отца вся семья повела себя крайне неподобающим образом. Как будто он женился на актрисе, принять которую они не могли. Они оказались настоящими снобами, не пожелав принять мою мать. Пожалуй, хотя сама она никогда не заговаривала на эту тему, подобное поведение казалось ей обидным и возмутительным».
Сам он всегда испытывал чувство горечи, думая о деде и других родственниках, и ему представлялось невероятным, что никто из них так никогда и не навестил его отца.