Благословение проклятых дорог (СИ)

— Ни одного?
— Именно. Таш, ты лекарство выпила?
— Угу, — буркнула, наклоняясь поближе к алой шкуре. — Сам посмотри.
Посмотрел. Охнул и с некоторым ужасом даже выдохнул:
— Весь кувшин?!
— Пить очень хотелось, — прикладывая ухо к груди монстра небрежно отмахнулась я. — А что, это вредно? Ты не говорил.
— Нет, но… ты себя нормально чувствуешь?
Ага, значит всё-таки меня вчера из-за этой пакости колбасило! Вон как перепугался, аж голос срывается!
— Как тапок в клеточку, — серьёзным тоном ответила.
— В смысле? — не понял мужчина.
— В смысле, бывало и лучше, но жить можно, — скривилась обиженно и поднялась, отряхивая руки.
Шкура у зверя была покрыта сероватым налётом, напоминающим плесень, и я испачкалась, пока щупала. Если это и вправду мой спутник, то ситуация усложняется, но направление побега узнать всё равно нужно.
— Помнишь, ты обещал меня в библиотеку отвести? — забросила удочку. — Я бы почитала, пока гулять сил нет. Не беспокойся, прекрасно понимаю — у тебя дел по самую маковку. Поэтому пусть меня туда проводит кто-нибудь, а с книжкой и без компании прекрасно время летит.
— Тебе нельзя покидать комнату, — развёл он руками, почти натурально изобразив сожаление. — Шаксус Джер и так на грани. Не тащить же его в библиотеку через весь замок!
Мдямс… аргумент. И не возразишь особо. А буду на скуку напирать, ещё свою персону в виде развлечения подсунет. Эх, что ж мне так везёт-то?! Чувствую себя улиткой на автостраде в час пик…
— А хочешь, я сам тебе принесу книг? — озвучив мои опасения, ласково предложил Ирвин, обнимая за талию. — Дел действительно много, но ради твоего общества я готов всё бросить.
— Что ты! Не стоит из-за меня игнорировать свои обязанности. Потом тяжело нагонять будет, — заставив себя улыбнуться, я скромно потупила взгляд.
Господи, как бы этого маньяка спровадить? В обморок брякнуться, что ли… Нет, он тогда меня точно в постель потащит, а там и до поцелуев не далеко.
— А ты точно лекарство пила? — подозрительно протянул инкуб.
Ну не балбесина ли? Какая связь между… Хотя…
А я всё гадала, с чего это меня вчера так на него переклинило! К солнышку ревновала, кретинка патлатая! Это какая-то наркота! Или афродозиак. Не зря же всё как в тумане было! И колбасило потом потому же! Либо ломка, либо… чёрт знает! Главное — подразумевалось, что, выпив отвара с фиолетовой добавочкой, я кинусь этому маньяку-отравителю на шею!
И ведь кинулась. Если бы память вовремя не вернулась, наверняка отдалась бы совершенству во плоти добровольно и с радостью. На этой самой кровати! Вот он… йогурт просроченный! Яйцо протухшее! Банан, горчицей намазанный!
Поймав себя на том, что даже гневные мысли скатываются на еду, я сглотнула. Кушать хочется, хоть волком вой. Может, мне Ирвина покусать? И месть, и удовольствие. В смысле — наемся до отвала, вон сколько мышц нарастил! Хотя, не покатит, сожрать себя он не даст. Да и без соли, сырьём…Фу, гадость какая!
— Таш?
— А? Извини, задумалась. Ты о чём спрашивал?
— Отвар пила?
— Нет блин, за окно вылила! — отмахнулась не без ехидства.
Давно заметила: не умеешь врать — скажи правду, но издевательским тоном. Поверят стопудово! Вот только… если там приворотный эффект подразумевается, придётся доказывать свою… эм… влюблённость. Ладно, на что не пойдёшь ради призрачного шанса на свободу!
— Разве я могла не пить? — почти обиженно протянула и ласково погладила по щеке. — Ты же сказал — надо. Вот я и… выпила. Весь кувшин, лишь бы тебя порадовать…
А как хотелось врезать вместо приласкать! Коленка, вон, буквально зудит от желания встретиться с той самой частью организма инкуба, которой он думает! Желательно с размаха и пару раз! И я не про голову, если кто не понял.
Но я улыбнулась, чувствуя, как от усилия сводит челюсть.
Ирвин смотрел пристально и цепко. Не верит, кажется. Очень уж крепко обнимает и явно нацелился целовать. Блин, а вдруг поцелуй — некий закрепитель? Звучит безумно, но в бытность свою на Земле и не такое читала в фэнтезюшных сказках.
Мамочка… Ведь и вчера крышу снесло не сразу, а после… Блин! Не дай Бог сейчас снова…
Мысли испуганно заметались в черепушке, вереща и посыпая пеплом незримые головёнки. Нет, я помню, что отвара на это раз не пила, но вдруг вчерашнее ещё не до конца выветрилось? Вдруг я свихнусь и отдамся этому … маньяку?! А отвертеться никак нельзя — сразу поймёт, что вру.
Ирвин, за что ты так со мной?!
А дыхание мужчины уже касалось моих губ. Запах его туалетной воды щекотал ноздри…
— Таша, — прижавшись лбом ко лбу, прошептал тихо. — Милая моя… Я так боюсь тебя напугать! Поцелуй меня, любимая. Сама поцелуй… Обещаю, больше не буду ни на чём настаивать, но…
Я улыбнулась, чувствуя, как стонет от боли душа. Я должна это сделать! Должна, вот только… не смогу поцеловать Ирвина так, как он того желает. Просто не смогу. Но если на миг представить, что это не он, а тот, другой? Забытый, от голоса которого сердце билось в груди часто-часто…
Я закрыла глаза, вспоминая ту единственную сцену, которую вернула память. От прикосновения любимого внутри всё пело… Казалось, от близости тёплого тела мир переливался многоцветной радугой, а я… я задыхалась от безбрежной нежности, такой огромной и яркой…
И, подавшись вперёд, я обняла за шею не Ирвина, а того, чей голос обесценивал всё, кроме любви. Губы коснулись губ. Я целовала не инкуба, а позабытого любимого, но не чувствовала и тени той ослепляющей радости касания. Делала вид, а в груди растекалась желчь…
— Я пришлю к тебе кого-нибудь, — проговорил мужчина ласково, когда я отодвинулась и спрятала лицо на его плече. — Если что-то понадобится, только скажи.
— Хорошо… милый, — выдавила я из себя лживое.
— Я бы остался, но тогда не смогу сдержать слово насчёт «большего», — признался мужчина, целуя в макушку. — Пойду, займусь делами, успокоюсь. Но обедаем вместе!
Я лишь кивнула, из последних сил улыбаясь.
Когда дверь закрылась, звука ключа, проворачиваемого в замке, я не услышала, но даже обрадоваться не смогла. Слёзы душили. Ощущение, будто предала и себя, и того, кто был так дорог несмотря на выкрутасы памяти. Но нужно сдержаться. Если Ирвин вернётся и увидит меня рыдающей взахлёб, жертва будет напрасной.
Хотя… На деревянных ногах я подошла к Шаксус Джеру и упала рядом. Плакать над телом бессознательного друга — не преступление. Меня хватило лишь на это — придумать себе оправдание. А дальше…
Обхватив неподвижную тушу, я тихо заскулила. Что я натворила? Как могла поддаться обстоятельствам и… Где ты, любимый? Кто ты? Почему не со мной? Поймёшь ли меня когда-нибудь?! Простишь ли? Знаю, простишь. Но прощу ли себя я сама? И дело не в самом поцелуе. Но я… целовала другого, думая о тебе… Гадко, подло…
Стон сменился воем. Размазывая слёзы по алой шкуре, я ревела навзрыд. Что я делаю не так? Мечтала попасть в сказку, встретить друзей и найти принца? Друзей потеряла, принца тихо ненавижу, а сказка с каждым днём всё больше похожа на кошмар! Не хочу так! Больно, как же больно… Ненавижу себя!
Я цеплялась за Шаксус Джера, чувствуя, как колотит от рыданий. Почему-то с каждой минутой в комнате становилось холоднее. Кожа покрылась мурашками, слёзы застывали льдинками на щеках… Один лишь Нашкар согревал ровным теплом. Почему я такая слабая? Ни сбежать не могу, ни высказать инкубу всё, что думаю про его поползновения, подпаивания и…
— Мать, ты с дуба рухнула, что ли? — сквозь рыдания услышала вдруг безумно знакомое ворчание. — Задушить хочешь, или заморозить нафиг?
Вздрогнув, я испуганно огляделась. Никого.
Дожила! Уже глюки попёрли! Угу. Если такие истерики закатывать, и не до такого можно себя довести. Размазня сопливая! Я всхлипнула. Кому такая нюня нужна? Уж точно не тому, о ком сейчас рыдаю… Судорожно сглотнув, опять всхлипнула и набрала воздуха в грудь для очередного витка рыданий по поводу собственной дурости.