Ангел-стажёр (СИ)

Я согласно кивнула, и она вновь покинула меня.
Я честно сделала так, как она меня просила. Улеглась на кровать, закрыла глаза, чтобы ничего вокруг не видеть, сосредоточилась на образовавшейся темной пустоте и принялась перебирать в памяти ее слова.
Для начала, мне так и не удалось сосредоточиться только на тех из них, которые сразу показались знакомыми. Они вертелись в этой пустоте все вместе, приближаясь, удаляясь, меняясь местами, и вдруг выяснилось, что почти все они сопровождаются … нет, не образом, но определенно каким-то ощущением.
Вот о работе, например. Если одна только мысль о технике сразу вызвала у меня желание самой где-то в этой пустоте спрятаться, то с остальными видами не было никакой однозначности. Физическая работа почему-то ассоциировалась не с напряжением и усталостью, а с принуждением, а руководящая, как ни странно - наоборот. Всякие перемещения с места на место особого отторжения не вызывали, но и стояли в этом списке как-то особняком, словно и с работой прямо не связаны. А творческая и рутинная работа, наоборот, всегда рядом крутились-вертелись, как будто связанные.
А тут еще моя комната постоянно в эти размышления вторгалась. Ну, не получалось у меня отвлечься от окружающей реальности! Тут нужно разные виды работ себе представлять, а у меня перед глазами это белоснежное однообразие стоит. Мне вдруг очень захотелось что-то изменить в этой комнате, переставить … да хоть кровать! Почему-то мне показалось, что слева от двери она будет смотреться намного естественнее.
А, это, наверно, пора переходить к списку домов. Но первым на память пришло то слово, которое женщина-Ангел как раз не упомянула. Что такое уют? Почему-то он ассоциировался у меня с квартирой, а не с домом, с городом, а не с деревней, хотя моя  собеседница довольно пространно объяснила мне, что многие люди предпочитают дома за городом, поскольку в них просторнее и спокойнее. Значит, уют не связан со спокойствием?
Более того, это слово, которое я сама вспомнила, вообще отказывалось надолго приближаться в той пустоте к любому названному мне понятию. Оно металось между ними, словно в поисках другого образа, забытого и мной, и женщиной-Ангелом. Я тут же напряглась, пытаясь помочь ему, притянуть с задворков памяти этот образ … и ничего у меня, конечно не вышло. Осталось лишь ощущение еще большей пустоты, поглотившей что-то очень важное.
От досады я чуть не бросила дальнейшие размышления. Но нарушить данное Бабочке… А это еще откуда взялось? Она представилась мне Ангелом. Да что же я вообще сосредоточиться не могу? Так вот - нарушить данное женщине-Ангелу обещание показалось мне абсолютно невозможным, и я продолжила.
Без особого успеха, однако. Наверно, не нужно было напрягаться и отталкивать таким образом, а не приближать потерянные воспоминания. А может, то первое ощущение при слове «чтение» оказалось настолько ярким, что просто затмило собой все остальные.
Одним словом, никакие другие увлечения не вызвали у меня особого отклика. Хотя, впрочем, и это было не совсем так. Вот кулинария, например - но это, скорее всего, было связано с тем, что мы о ней чуть более подробно поговорили. Но затем мне вдруг показалось, что природа и машина тоже имеют какой-то особый смысл. А, вот еще и спорт, несмотря на то, что при первом упоминании этого слова я прямо отшатнулась мысленно. Но теперь у меня возникло неясное ощущение, что все они как-то со мной связаны, Нет, не со мной, но … со мной.
Я вновь невольно напряглась в поисках того, что объединяет все эти слова - и вновь оказалась в полной звенящей пустоте. И перестала думать. Просто позволила всем словам - не по спискам, а всем вместе - кружиться там вокруг меня, вперемешку с предметами из моей комнаты, моим лицом в зеркале, образом женщины-Ангела, бабочками, гусеницами, бездонным небом, плавно текущей водой…
Чаще всего в этой круговерти передо мной оказывалось слово «Ангел». Это, наверно, меня совесть мучает, непрошено пришла на помощь память, что я не ответственно к полученному заданию отношусь. Ну и ладно, ответила я памяти, раньше помогать нужно было!
Когда я открыла глаза (на следующий день, с готовностью включилась память), я даже не сразу поняла, где нахожусь. Все вокруг было зеленым, но разных оттенков. Стены и пол - чуть светлее, кровать и стол - чуть темнее, шкаф - совсем темный. И свет поменялся - у меня перед глазами снова возник лист дерева, нет, много листьев, через которые он струился откуда-то - яркий, теплый … солнечный? Даже воздух стал свежим, почти хрустящим.
Спасибо! - мысленно воскликнула я, обращаясь к женщине-Ангелу, и тут же опустила глаза на свое тело. О нет! - также мысленно застонала я, увидев все то же, неприятно-знакомое белое нечто, и в отвращении отвела взгляд, упершись им в самый темный предмет в комнате. Подождите, но шкаф же служит для… Я ринулась к нему.
Распахнув его дверцы, я замерла - вот где было буйство красок! Схватив первое, что попалось под руку, я развернула его, охнула от восхищения и тут же приложила к себе. И охнула еще раз. Не вижу. В шкафу вижу, в руках вижу, на себе - нет. Как совместить меня и эту красоту?
Зеркало! - радостно завопила память. Но там же только лицо помещается - тут же остыла она. А если подпрыгнуть? - нашла она новое слово.
Ноги у меня оказались быстрее мыслей. Я метнулась к зеркалу - и обнаружила, что оно тоже изменилось, показывая мне меня в полный рост. И в той же уже ненавистной белой … пижаме, сообщила мне память, разглядев наконец-то объект. Прочь!
Когда раздался стук в дверь, я успела только половину шкафа примерить. Меня словно опять в тот холодный белый свет окунули - так неловко стало, что вместо того чтобы пробуждать свои собственные, между прочим, воспоминания, я забыла даже о том, что я что-то забыла.
- Ну как Ваши дела? - спросила женщина-Ангел, входя в комнату. Она окинула быстрым взглядом разбросанную повсюду одежду и с видимым усилием сдержала усмешку.
- Все хорошо, - смущенно пробормотала я, сгребая одной рукой в угол кровати одежду и жестом другой приглашая ее присесть. - Спасибо Вам большое за то, что откликнулись на мою просьбу…
- Как я уже сказала Вам, - небрежно отмахнулась она от моего бормотания, - не стоит даже упоминать об этом. Давайте лучше поговорим о том, что Вам удалось вспомнить.
И вот как рассказать ей, что я вместо того, чтобы приманивать свои воспоминания, в конечном итоге, их снова распугала?
- Честно говоря, немного, - медленно проговорила я, судорожно припоминая те мимолетные ощущения, которые не закончились метаниями в пустоте. - К примеру, творческая и рутинная работа вызвали у меня совершенно равное ощущение приемлемости, - я глянула на нее, но она продолжала молча смотреть на меня. - Руководящая работа показалась мне слишком утомительной, - продолжила я, - а вот дом у меня точно был в квартире и в городе, причем в большом городе, - вдруг вырвалось у меня само собой.
Она все также молча кивнула.
- Что касается увлечений, - не дождавшись никакой реакции, продолжила я, - то боюсь, что, кроме чтения, у меня их не было. Спорт, например, вызвал у меня явную неприязнь, но в каком-то виде он в моей жизни присутствовал - так же, как машина и природа, хотя они тоже особо близки мне не были, - постаралась я кое-как выразить тот клубок ощущений, которые эти понятия у меня вызвали, в надежде, что своими вопросами она поможет мне в нем разобраться.
Вместо этого она вдруг улыбнулась с весьма довольным видом.
- Очень неплохо! - удовлетворенно проговорила она. - Итак, в первом приближении у нас с Вами складывается следующая картина: у Вас не было особой привязанности ни к работе, ни к дому, т.е. Вы не стремились ни к успеху и признанию в их человеческом понимании, ни к роли домохозяйки с полным отказом от развития своей личности. Более того, из всех человеческих увлечений Вы выбрали именно то, которое позволило Вам максимально избегать человеческого общества с его чрезмерной приземленностью. И это несмотря на то, что, как Вы говорите, Вы жили в большом городе, т.е. в наиболее концентрированной человеческой среде. Из чего мы можем сделать вывод, что Вы уже давно были готовы к переходу к нам.