Бэтмен. Убийственная шутка (ЛП)

Миссис Бёркисс, хозяйка, от которой воняло кошачьей мочой, сказала им, что он может быть здесь. Не то чтобы она интересовалась, где можно выпить до захода солнца, добавила она, но они с покойной часто разговаривали. Бедняжка, продолжила домовладелица, была одинока, потому что мужа все время не было дома.
Комики, работавшие в стрип-клубах, часто посещали «Транжиру», по крайней мере, так ей говорили.
– Значит, на сегодня все решено? – спросил грабитель со стильными усиками, откидываясь на спинку стула. Сегодня в мисках не было вареных раков.
– А, ну, конечно! – подтвердил алчный шутник. – Я же не больной, чтобы отказываться сейчас.
Он облокотился на стол, стараясь говорить уверенно.
– В смысле, самое худшее – ложь перед Джин- ни – уже позади. Она, она думает, что меня пригласили выступить в клубе...
– Пусть и дальше так думает, – сказал вор покрупнее, поправляя котелок.
– Точно, – согласился тощий головорез. – Пусть так и будет.
– Слушай, сегодня вечером, – сказал Джо, – надень костюм и бабочку. Это своего рода торговая марка Красного Колпака.
– Хорошо, – ответил длиннолицый. – Джинни будет ждать, что я пойду в ночной клуб при параде. Лучше некуда.
– Э-э, Джо... – щеголь посмотрел на стойку и положил руку на плечо напарника. Со своего места комик увидел двух мужчин, разговаривающих с барменом. Один из них был полицейским.
Они направились прямиком к столу.
Парень в плаще, скорее всего, был детективом. Пока двое грабителей изо всех сил старались не показывать лиц, полицейский в штатском бросил на стол фотографию и заговорил с длиннолицым начинающим комиком.
На фотографии были он и Джинни.
– Прошу прощения, сэр, – сказал детектив. – Мы из полиции. Мы можем с вами поговорить снаружи? – Это было мало похоже на вопрос.
– Мы займем всего минуту, сэр... – сказал полицейский. Голос у него почему-то был грустный.
– Со мной? Н-но... почему? – Смутившись, комик посмотрел на их застывшие лица. – Я не... я имею в виду, гм... – Он изо всех сил старался сойти за простака. Откуда они узнали? Сдавшись, он встал и пошел вслед за ними на улицу.
– Э-э, послушайте, – сказал он детективу, – в чем проблема? Я...
– Сэр, мне очень жаль, – перебил его полицейский.
Очень жаль?
– Но сегодня утром с вашей женой произошел несчастный случай, – продолжил полицейский, не глядя ему в глаза. – По-видимому, она проверяла нагреватель детской бутылочки. Произошло короткое замыкание, и... – Он мялся. В этот момент комик все понял.
– В общем, она умерла, сэр. Соболезную.
По-прежнему избегая взгляда длиннолицего, он сунул сигарету в рот и зажег ее спичкой.
– Что?
Что еще он мог сказать?
– Послушайте, мне очень неприятно вам такое сообщать, – продолжил детектив, наконец взглянув на него. Он говорил искренне. – Такой несчастный случай бывает раз на миллион. Полная информация ждет вас в больнице.
Он утешительно положил руку на плечо комика.
– Спешить некуда.
– На вашем месте, – сказал мускулистый полицейский, – я бы выпил еще.
С этими словами они ушли.
Длиннолицый просто стоял и смотрел, как они уходят. Он ничего не мог ни сказать, ни сделать. Как лунатик, комик зашел обратно и сел. Похоже, больше идти ему было некуда. Джинни и ребенок...
– Эй, приятель, ты в порядке? – спросил тощий, допивая пиво.
– Моя жена, – ответил он, – умерла. Моя жена...
Казалось, что собственный голос звучит со стороны.
– Божечки, – сказал здоровяк Джо. – Какой ужас. Нам очень жаль.
– Да. Слушай, мужик, – сказал тощий, вставая и наклоняясь над столом. – Ты, наверное, хочешь, чтобы тебя сейчас оставили в покое, а? Увидимся вечером, хорошо?
«О чем он говорит?» – подумал комик, он выпучил глаза.
– Вечером? – переспросил он. – Но... но сегодня я ничего не могу делать. Бо-больше мне это не нужно. Джинни... Джинни... – поперхнулся он и продолжил, – Джинни умерла. Вы не понимаете...
Джо не дал ему договорить.
– Нет, нет, нет, – сказал он. – Нет, мне жаль твою жену, но это ты не понимаешь.
Он тоже поднялся, и они встали по обе стороны от него.
– То, что будет сегодня, это не мелочь. Отступать нельзя, это может кое для кого очень плохо кончиться. – Он дал этой мысли дойти до комика, а затем добавил: – никаких исключений.
– Но...
– Никаких «но», – сказал тощий, одарив его гротескной улыбкой и зажав в зубах сигарету. – Завтра похоронишь старушку с размахом. А сегодня ты с нами. Понял картину?
Он знал, что они его убьют, если он не согласится. Ему придется жить, хотя бы ради того, чтобы позаботиться об останках жены. И останках их ребенка.
– Да, – ответил он. – Да, я понял.
Они ушли, больше не сказав ни слова. Задержавшись в дверях, тощий бандит оглянулся через плечо. Намек был понятен.
Длиннолицый со слезами на глазах наблюдал, как они уходят. Он опустил голову, обхватил её руками, и когда они задрожали, он заплакал. Он не мог избавиться от ощущения, что посетители бара наблюдают за ним и смеются над его болью. Но какими людьми надо быть, чтобы так делать?
Как можно быть такими чудовищами?
14
Он стоял на краю бетонного канала, изучая свое темноглазое отражение в медленно текущей грязной воде. Легкий дождь создавал рябь, которая искажала его внешность. Он был одет в черный костюм, белую рубашку и галстук-бабочку – Джинни ушила костюм на прошлой неделе. Он словно приготовился выйти на сцену.
Его спутники были в плащах. Как так вышло, что он не в плаще? Узкий канал тянулся вдоль боковой стороны фабрики «Эйс Кемикал». Из круглых дренажных труб диаметром в три фута, выходящих из здания, сочились потоки маслянистой жидкости. На невысокой насыпи стояла сетчатая ограда, увенчанная проволочной спиралью.
– Эй, пошли! Хорош мечтать. Мы идем на дело или нет?
Комик едва его слышал. Даже не знал, кто из мужчин это сказал.
– Э-э, да, да, конечно, – ответил он. – Я... я просто вспомнил... как проходил здесь каждое утро по дороге на работу...
– Да, да, – откликнулся тощий. Его шляпа была низко надвинута на лоб, он все никак не мог вытащить красную маску из саквояжа. – А теперь надень эту хреновину. И заткни пасть.
– Что, прямо сейчас? – спросил он, когда парень напялил штуку ему на голову. – В смысле... В смысле, точно все будет в порядке? Я в ней смогу дышать?
– Что ты, все пучком, – уверил парень. – Божечки, знал бы ты, какая у тебя странная форма головы.
Через мгновение маска обхватила его плечи.
– Вот так... Нормально видишь, мужик?
– Ох, вроде бы да. Наверно, – сказал он. – Только все красное... и душновато, а еще пахнет странно.
Застарелым потом и отчаянием.
– Мой голос эхом не отдает?
Сквозь диковинные красные линзы тощий головорез выглядел странно с темными глазами и гротескной ухмылкой на лице.
– Тебя отлично слышно, – нетерпеливо сказал котелок, подводя его к осыпавшейся бетонной лестнице. – А теперь... как насчет того, чтобы провести нас через эту вонючую фабрику к соседнему заведению?
Тощий пошел впереди них, пятясь вверх по лестнице и поддерживая комика, чтобы тот не упал.
– Осторожно, парень. Ступеньки.
– Точно. Конечно. – Комик в красном колпаке вытянул руки, чтобы удержать равновесие. – Знаете... это как-то странно. Словно я во сне. Я все время вспоминаю Джинни....
Они прорезали брешь в ограде и оказались на огромной открытой территории – лабиринте бетонных дорожек между лужами застоявшихся жидкостей, от которых поднимались пары. Там стояли высокие стальные чаны, ряды труб и измерительных датчиков, разделенных стальными мостиками. Как и днем, охрана была сосредоточена на входах. Владельцы завода были скрягами, так что патрули не появлялись до наступления темноты. По крайней мере, так сообщил им комик.