Сказки Вильгельма Гауфа

— Сиди здесь, уродина, до конца дней своих, или до той поры, пока не найдется избавитель, который пожелал бы на тебе жениться. Вот тебе за обиду отца твоего.
С тех пор я живу грустна и одинока как узница в этом замке; я не могу даже любоваться на природу, потому что днем не вижу, а только при бледном свете луны.
Сова окончила и снова утерла слезы.
Калиф задумался.
— Если я не ошибаюсь, — проговорил он, — то в нашем несчастий есть что-то общее, но где разгадка всему?
— Да и мне тоже кажется; еще в детстве мне предсказала одна умная старуха, что аисты принесут мне счастье, и я думаю, что знаю как помочь нашему горю. Злой волшебник, наш общий враг, приезжает каждый месяц сюда и пирует в одной из зал замка; я часто слушаю его разговоры с товарищами и думаю, что нам и теперь удастся подслушать их; он всегда хвалится своими подвигами и наверное будет рассказывать о вас, а тогда может быть и проговорит слово, которое вам задано было помнить.
— О милая принцесса, скажи, скажи нам, когда именно они соберутся в этом замке?
— Извините, — проговорила она, — после некоторого смущенья — но я могу это сделать под одним только условием.
— Говори, приказывай что хочешь, все будет исполнено!
Она снова замялась и замолчала. Если бы не перья, то конечно на ее лице был бы виден яркий румянец.
— Видите ли, мне бы также хотелось наконец освободиться, избавиться от этого положения, а потому я вам скажу с условием, чтобы один из вас на мне женился.
Аисты не ожидали этого; они вышли из комнаты, чтобы посоветоваться.
— Ну, визирь, хоть это и глупое условие, — сказал калиф, — а делать нечего, тебе надо на ней жениться.
— Вот как! А что скажет жена? Она мне глаза выцарапает! Ведь я женатый старик! Нет, вот вы другое дело, вы человек молодой, вам прилично взять себе молодую, красивую жену.
— То то вот и есть красивую, ведь это все равно что заглазная женитьба: кто же ее знает, красавица ли? А ну как урод?
Они долго друг друга убеждали, но наконец калиф, убедись, что визирь скорее согласится на век остаться аистом, чем жениться на сове, решился лично исполнить это необходимое условие для общего избавления. Сова несказанно обрадовалась. Она призналась им, что они не могли удачнее попасть в замок, потому что именно в эту ночь пировал тут волшебник.
Она вывела аистов из мрачной комнаты и повела их длинными переходами в другую комнату, куда в щель проходил яркий свет из соседней залы. Аисты тихо подкрались к щелке и увидели блестящую залу, увешанную цветными фонарями. Посреди стоял накрытый стол, богато убранный и уставленный самыми отборными яствами. Вокруг стола был мягкий диван и на нем сидело восемь человек, в числе которых они тотчас узнали разносчика, продавшего им заколдованный порошок. Окружавшие убедительно просили его рассказать о его последних подвигах. Между прочим он рассказал и о приключении визиря с калифом.
— Какое же ты им задал слово? — спросил его другой волшебник.
— Мудреное латинское слово: «Мутабор» — отвечал тот.
Услыхав это слово, аисты бросились со всех ног вон из замка. Сова едва могла за ними следовать. Выйдя на свободу, калиф обратился к сове:
— Ты спасла нас обоих, — сказал он — позволь же поблагодарить тебя: просим согласиться быть моею женою.
Сказав это, калиф и визирь, обратясь лицом к востоку, поклонились трижды, проговорили «Мутабор» и в мгновение снова стали людьми. Со слезами радости бросились они друг другу в объятия. Но кто опишет их удивление при виде стоявшей перед ними пышной красавицы! Она улыбаясь подала калифу руку.
— Что же вы не узнаете больше совы?
— При таком условии я рад, что побывал аистом, — воскликнул калиф, пораженный прелестью и красотою принцессы.
Все втроем они отправились в Багдад. Калиф нашел в кармане своего платья все, что в нем оставалось: табакерку с порошком и кошелек с деньгами. Этому калиф очень обрадовался и в первой же деревне справил все нужное для пути. Вскоре они добрались до Багдада. Там их прибытие наделало много шуму, поднялась суматоха. Все считали калифа умершим и радовались, увидя в живых своего любимого государя. Ненавистного народу Мизру захватили во дворце вместе с отцом. Старого злого волшебника калиф сослал в тот замок, где жила сова, и приказал его повесить в ее комнате. Сыну же, не участвовавшему во всех злодеяниях отца, калиф дал выбрать, умереть или понюхать табаку из заколдованной табакерки. Мизра выбрал последнее и по желанию калифа обратился в аиста; его посадили в железную клетку и поставили в саду калифа.
А калиф зажил весело и счастливо со своей женою; по прежнему он любил посиживать после обеда за трубкой и кофеем и по прежнему великий визирь приходил к нему об это время. Часто они вспоминали былое, и калиф развеселясь принимался передразнивать великого визиря, как тот в отчаянии кричал «Му-Му» и кланялся, перегибая свою длинную шею. Такое представление было потехою для всей семьи, и дети и жена калифа смеялись над бедным визирем. Тогда в ответ на это, визирь спрашивал: не рассказать ли их разговор бывший после предложения принцессы жениться на ней.
Так окончил свой рассказ Селим Барух. Купцы остались очень довольны.
— Скоро прошло время, незаметно подошел и вечер, — сказал один из них, — а что если бы мы стали продолжать наш путь, вечер отличный!
Все согласились. Палатки были сложены и караван двинулся в прежнем порядке в путь.
Они проехали почти всю ночь; накануне было жарко; ночь же была прохладная и светлая. Дойдя до удобного места, они снова раскинули палатки и легли отдохнуть. О госте своем всякий позаботился: кто предложил ему подушку, кто одеяло, кто дал невольников для прислуги; он был как дома. Встав после отдыха и пообедав, купцы снова уселись в кружок, и младший обратился с предложением к старшему:
— Селим Барух нас вчера потешил, что если бы сегодня вы, Ахмет, сделали бы тоже и рассказали нам что нибудь из своей жизни, которая вероятно была богата приключениями, или просто сказку.
Ахмет помолчал, как бы в раздумье.
— Любезные друзья, — начал он потом, — я расскажу вам быль, о которой вообще говорю неохотно, но вы мне люди близкие. Селима хоть я и мало знаю, но он мне пришелся как-то по душе, а потому слушайте мой рассказ о корабле призраке.
  
Корабль-призрак
 
 родом из Балсары, где отец мой был мелким торгашом. Он меня вырастил и приучил к своему ремеслу, я вскоре стал его помощником. Мы были не богаты, и торговля наша была самая ничтожная, потому что отец был человек робкий, нерешительный. Однажды, когда мне уже минуло восемнадцать лет, отец вдруг решился пустить в оборот тысячу золотых; деньги эти он послал за море для покупки товаров и надеялся получить на них большие барыши. Вдруг на него напал страх, как бы корабль не утонул и не пропали бы его деньги. Он стал тосковать, заболел и вскоре умер. Опасение его сбылось. Судно погибло и с ним пропали деньги. Я продал все что осталось после отца и пошел на чужбину искать счастья. Старый слуга отца моего не захотел меня покинуть и отправился за мною.
Мы сели на корабль в Балсорской гавани и отплыли в Индию.
Путь наш начался благополучно, но после двухнедельного тихого, спокойного плавания, капитан однажды сообщил нам в тревоге, что нас ожидает буря. Как видно, он не был уверен в крепости судна, или не знал вовсе тех мест, потому что он сильно трусил. Ночь настала холодная и светлая и нам казалось, что капитан, ошибся. Вдруг мимо нас проплыл корабль, которого мы до того не видали; дикая радость и веселье слышалась на нем. Я удивился. Что это значит? «Мы боимся бури, а там радуются ей!» — спросил я капитана. Но капитан стоял возле меня бледный как полотно. «Погибло мое судно! Вот идет смерть!» Не успел я его спросить что он этим хотел сказать, как вся команда с воем и криком была уже на палубе. «Видели, видели, — кричали матросы, погибли мы, погибли!»