Родственник (СИ)

  Целый день стояла невыносимая жара, она плавила все вокруг от асфальта на аккуратных дорожках до воздуха, обжигающим огнем врывающегося в легкие. Целый день он избегал появляться в доме Дурслей, тот все равно не стал бы спасением от жары, там его не ждут и он персона нон грата. Сначала он прятался в саду за гортензией и подслушивал новости, которые могли пролить хоть какой-то свет на происходящее, после, поругавшись с родственниками, застукавшими его за этим занятием, он просто сбежал на улицу. Бездумно бродить наедине с жарой и тяжелыми мыслями.
   Откуда могут быть тяжелые мысли у почти пятнадцатилетнего подростка к тому же героя Магической Британии? Например, оттуда, что он чувствовал себя одиноким и преданным. Его друзья отдыхали в Норе семейства Уизли и слали скупые письма, что у них все хорошо, а он должен жить у нелюбимых родственников и знать, что происходит в мире ему не нужно. Для его же блага. Вот только такое собственное благо он не понимал и не желал принимать. А Сириус его крестный, как он радовался, что нашел его, мечтал, что будет жить с ним, с тем человеком, которому он нужен. Оказалось не настолько нужен. Блек настаивает на жизни в семействе Дурслей и шлет сочувствующие письма и тоже молчит. За что они так с ним?
   Ему то нужно всего немного дружеской поддержки и участия, того с кем можно поговорить и поделится своими страхами, разве можно доверить сокровенные мысли бездушной бумаге? Неужели никто не понял, что он привязался к Седрику, что считал его своим старшим братом. Он был готов как собачка бегать за ним, лишь бы тот обратил на него внимание. Кто-то вступал в клуб фанатов Мальчика-который-выжил, кто-то надевал унижающие его значки, а сам Гарри почти боготворил своего соперника по Турниру. Потому что он видел в нем всего лишь младшекурсника Гарри, непутевого мальчишку с лохматыми волосами и смешными очками. Он снисходительно улыбался его неудачам и терпеливо, раз за разом объяснял ошибку и открыто радовался, когда заклинание, наконец, выходило как надо, задорно взлохмачивая и без того дыбом стоящую шевелюру. Ему не было дела до того, что о Гарри думают другие, он просто был рядом и гриффиндорец уже привык ощущать его молчаливую поддержку. Сколько раз он уже проклинал себя за то, что предложил ему вместе взять кубок. В тот момент, когда в Седрика попал зеленый луч, Гарри показалось, что и его жизнь прервалась в тот же миг, это еще долгие годы будет преследовать его в кошмарах.
   Неужели они не хотят этого понимать? Гарри, ты должен поехать к Дурслям. Гарри ты должен слушать директора, это же все для твоего блага. Гарри ты должен сделать это, мы же друзья. Гарри ты должен быть снисходительным к Рону, он же твой друг. Должен, должен, должен. Почему он всем должен, но никто не считает, что что-то должен ему? Почему все требуют от него чего-то, ссылаясь на дружбу, а как только помощь и друзья нужны ему, так Гарри не нужно быть таким эгоистом. А ему всего-то нужна поддержка, потому что ему страшно оставаться одному. Неужели он так много просит?
   Только Седрик от него ничего не требовал, но и его больше нет. Не нужна ему разрекламированная слава, которой так завидует Рон, не нужно состояние родителей, которым он так и не может воспользоваться, он все готов отдать, лишь бы тот, кого он в тайне от всех называл своим старшим братом, был жив.
   Все бурно начали обсуждать прошедшее, почти сразу забыв о Седрике, а его сплавив к Дурслям. К тем, кто его ненавидит и считает ненормальным, к тем, кто постоянно называют его выродком и нахлебником, к тем, кто терпит его только из страха перед магами. Гарри очень сомневался, что постоянно ощущаемая им ненависть со стороны Дурслей благоприятно скажется на его и так расшатанной психике, именно поэтому он предпочитал находиться как можно дальше от них. Психику детей берегут, он знал об этом, видел телепередачу, и тетя Петуния возила Дадли к детскому психологу после встречи с Хагридом. Но почему никто из родителей друзей и преподавателей не беспокоится о его душевном равновесии, ведь они все знают, что произошло. Но ничего такого не было после первого курса и смерти Квирелла, после василиска и третьего курса, то чего же он ждет сейчас? У него не было ни одного спокойного года, когда бы он мог вздохнуть спокойно или спрятаться от назойливого восхищения или безосновательной ненависти или сплетней и осуждений. А была ли у него вообще жизнь?
   Подруга, которая больше любит поучать и командовать, друг, который всему завидует, но которого он обязан регулярно прощать, Молли Уизли, которая называет его своим сыном, но при этом не видит, как он одет и не дает взять денег из его же собственного сейфа больше, чем на покупку школьных принадлежностей. У которой почему то находится его ключ от его сейфа. Сириус, который ласково называет его Сохатиком, но не забирает жить к себе на Гриммо 12, Люпин, который называет себя другом его отца, но при этом ни разу не навестил его, хотя знал, что семья тети ненавидит магию и всех с ней связанных, и он в отличии от крестного был на свободе. Не смотря на всех этих людей, он всегда оказывается один именно в тот момент, когда они ему необходимы.
   Возможно, правы Дурсли, называя его уродом, потому то он никому и не нужен. Иногда Гарри казалось, что профессор Снейп единственный говорит ему правду, ведь только его слова и мнение Дурслей расходилось с тем, что о его родителях говорили другие. Но говорили это так, словно подразумевали, что сам Гарри не слишком-то соответствует светлому образу его предков. Хотя, чем больше он узнавал о Мародерах и их проделках, тем больше они напоминали ему банду Дадли с его повадками и увлечениями.
   Ну вот, помяни и тут же появится. Недалеко раздались голоса подростков, Гарри сразу распознал голос кузена и Полкинса. За рассуждениями и самокопанием он даже не заметил, как дневная жара сменилась вечерней прохладой, и тем более не заметил, как мягко и неожиданно подкралась ранняя ночь, раскинув над ним сверкающий звездный купол. Дадли и его компания его не заметили, от чего Гарри слегка расстроился. Кузен побоялся бы связываться, чего не скажешь о его дружках, а Поттеру сейчас очень хотелось сорвать на ком-нибудь свою злость. Он понимал, что это странное желание ему не свойственно, но в последнее время оно появлялось все чаще и чаще, что подросток списывал на переходный возраст и вконец расшатанную психику.
   Схлестнуться получилось только с кузеном, когда тот расстался со своими друзьями. Гарри с каким-то странным удовольствием доводил его до бешенства, насмехаясь над совершенно безобидными с его точки зрения вещами.
   " Внезапно Дадли хрипло, судорожно охнул, будто неожиданно окунувшись в ледяную воду. Произошло что-то из ряда вон выходящее и пугающее. Усыпанное звёздами небо цвета индиго внезапно почернело, и наступила кромешная тьма - исчезла и луна, и звёзды, и мерцающий свет фонарей. Не стало слышно шелеста листвы и далёкого рокота автомобилей. Тёплый, душистый вечер сделался пронзительно холодным. Гарри и Дадли окружила абсолютная, непроницаемая, чёрная тишина, словно бы чья-то гигантская рука накрыла всё вокруг плотной ледяной накидкой, не пропускавшей ни звука, ни света.