Аргентинские сказки

  
АРГЕНТИНСКИЕ СКАЗКИ
 
 
Перевод с испанского
 
Н. А. Богомолова
 
Э. В. Брагинская
 
Т. Л. Шишова
 
  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О СОБИРАТЕЛЕ ЭТИХ СКАЗОК
 
Книга, которую вы держите в руках, составлена на основе издания «Народные сказки и легенды Аргентины». Эту самую богатую из ныне существующих коллекцию аргентинского повествовательного фольклора собрала замечательная фольклористка и лингвист профессор Берта Элена Видаль де Баттини.
Она родилась в аргентинском городе Сан-Луис в 1900 г. Детство Видаль де Баттини провела в деревне и навсегда сохранила любовь к сельской жизни. Здесь же, в провинции Сан-Луис, она долгое время работала школьной учительницей. Привязанность к родным местам, проникновение в духовные и материальные заботы земляков, глубокий интерес к народной культуре — все это привело ее к увлечению фольклором родного края.
В 1936 г. Видаль де Баттини стала сотрудничать с Филологическим институтом Национального университета Буэнос-Айреса, где проводила научные изыскания под руководством видного испанского филолога Амадо Алонсо. Изучение фольклора потребовало основательного знания диалектов, и потому Видаль де Баттини занялась также лингвистическими исследованиями.
Видаль де Баттини написала множество замечательных книг, вошедших в золотой фонд аргентинской филологической науки. О разносторонности интересов ученого говорят уже сами названия ее книг: «Испанский язык Аргентины», «Преподавание фольклористики в школе», «Легенда об исчезнувшем городе», «Человек-волк и человек-тигр в аргентинском фольклоре», «Мотивы „Романа о Ренаре“ в аргентинском повествовательном фольклоре» и другие. Но главным трудом ее жизни стало огромное собрание аргентинских сказок и легенд, которое было опубликовано Министерством культуры Аргентины.
А теперь предоставим слово самой Видаль де Баттини. Вот что она пишет о своей собирательской деятельности.
«Мое знакомство с фольклором началось еще в раннем детстве, когда я часто слушала сказки из уст крестьян и своих ближайших родственников. Впоследствии, изучая фольклор и диалект родной провинции, я приобрела ценный опыт полевой работы, который очень пригодился мне в экспедициях по стране.
Я объехала всю Аргентину, собирая фольклор и параллельно изучая диалекты. Знание народной культуры во всей ее целостности позволяло мне глубже понимать содержание сказок и, в частности, все то, что связано с особенностями языка, обычаев, нравов жителей тех или иных провинций.
Сказки я всегда старалась записывать с предельной точностью, фиксируя все нюансы речевой манеры исполнителя. Чаще всего я работала с магнитофоном. При этом я тщательно записывала все варианты сказки, сколь бы близки друг другу они ни были. Ведь повторение одного сюжета или мотива всегда свидетельствует об их традиционности, равно как и об их распространенности. Более того, я фиксировала даже разрозненные фрагменты сюжетов или сведения о забытых сказках и умерших сказителях.
Я совершила более ста пятидесяти экспедиций в различные районы страны. И старалась не оставлять пробелов в своей изыскательской работе, не взирая ни на какие трудности добиралась до самых отдаленных и малонаселенных уголков страны с тяжелым климатом и суровыми природными условиями. Это оказалось возможным благодаря помощи со стороны национальных и провинциальных властей. Они обеспечивали меня транспортом, чтобы я смогла посетить труднодоступные места. И каким только транспортом я не пользовалась — от самого современного до самого примитивного! По бездорожью и в горах я передвигалась на лошадях и на мулах; много ходила пешком. Национальный Совет по образованию предписал школьным учителям на всей территории страны оказывать мне всяческое содействие. Поскольку в Аргентине начальные школы имеются практически везде, учителя стали моими лучшими помощниками, особенно незаменимыми в негостеприимных деревнях. Сельские учителя обеспечивали не только мое пребывание в таких местах, но и налаживали взаимопонимание с местными жителями.
Для успешной работы фольклорист-собиратель непременно должен завоевать доверие коренного населения. Благодаря моему богатому опыту общения с сельчанами, знанию психологии жителей тех или иных провинций, а главное благодаря моей искренней симпатии к простым людям, у меня очень быстро устанавливались дружеские и сердечные отношения с крестьянами.
Только тот, кто знает тяжелую полевую работу собирателя фольклора, сможет по достоинству оценить его необыкновенное терпение, его умение переносить трудности кочевой жизни, его мужество при встрече с различными, подчас и смертельными, опасностями. Но истинное призвание и увлеченность своей работой дают собирателю такую твердость духа, какая помогает ему преодолевать все препятствия. Такая выносливость и становится доказательством любви к своему делу».
 Мирта Исабель Фунес 
 Сан-Луис, сентябрь 1993 г. 
  
 
 
 
ВЕРШКИ И КОРЕШКИ
 
Трудно сыскать страну более удаленную от России, чем Аргентина. По отношению к России Аргентина находится как бы на обратной стороне земли — там, где, по представлениям древних, жили антиподы, «люди наоборот». И потому, взяв в руки эту книгу, русский читатель вправе ожидать чего-то очень экзотического, если угодно, «сказку наоборот». И если с этим настроем он начнет читать, то будет безмерно удивлен (а кто-то, может, и раздосадован), когда обнаружит, что антиподы-аргентинцы рассказывают промеж себя наши, русские сказки, на которых с младенческих лет учились мы слушать, говорить, мыслить, чувствовать, познавать… Тут вам и «Конек-горбунок», и «Царевна-лягушка», и «Коза-дереза», и сказка про вершки и корешки, и чего только нет из родных, столь знакомых сюжетов!
Наши все сюжеты, да вот только не русским духом пахнут. Русские удачливые дурни и могучие богатыри скитаются по дремучим лесам да по избушкам на курьих ножках, а тамошние дурни и богатыри (не менее могучие и удачливые) — по эстансиям да по ранчо ездят; наши молодцы хватят ковшик квасу или бражки — и сам черт им сват, а тамошним-то — изволь поутру чашечку кофе поднести; наша лиса волкам да медведям головы дурит, а в аргентинских сказках лис со страусами и броненосцами якшается…
Но это все — вершки, а корешки, то есть сюжеты, большей частью одни и те же, и узнаются с первого взгляда. «Как же так? — спросит читатель. — Каким же это удивительным образом наш Иванушка-дурачок умудрился до Аргентины добраться, где и прозвался Хуаном?»
А вот каким.
В народных сказках немцев, французов, англичан, испанцев, итальянцев мы обнаружим все те же, нам с детства знакомые истории про злую мачеху и падчерицу, про спящую красавицу, про волка и козлят… Выходит, все эти и многие-многие другие сюжеты — столь же русские, сколь и немецкие, французские, испанские, иначе говоря, сюжеты эти — общеевропейские. И не только европейские, ведь многие из них встречаются и в сказках народов Востока и восходят к глубокой древности. Например, сказку «Два брата», представленную и в этом сборнике, сочинил в XIII в. до н. э. писец Эннада для сына фараона, а ныне бесценный папирус с ее текстом хранится в Британском музее.
Если уж добираться до самых корней, то родоначальницей европейской сказки придется признать Индию. В древней индийской литературе процветали жанры сказки, притчи, басни, и потому именно здесь возникла традиция составлять сборники сказок. Самый знаменитый из таких сборников появился в III в. н. э. под названием «Панчатантра», что на санскрите означает «Пять книг». В середине VI в. придворный врач сасанидского шаха перевел эту книгу на пехлевийский язык и назвал «Калила и Димна» — по именам героев первого повествования, двух шакалов. Двести лет спустя «Калила и Димна» была переведена со значительными изменениями на арабский язык. Пехлевийский оригинал утерян, а вот арабская редакция получила необыкновенное распространение и, в свою очередь, переводилась на языки других народов — турецкий, персидский, еврейский, грузинский, греческий.