Охотничья луна (ЛП)
Глава 2
Я доехала до маленького городка в северных лесах, когда уже всходила луна. Не то чтобы я видела больше чем полумесяц, но ночное светило было тут как тут — ждало, дышало, росло. Я это знала, как и оборотни. Даже если небо не мерцает серебристыми переливами, это вовсе не значит, что монстры не превращаются, не бегают на свободе и не убивают. Сбрасывая скорость взятой напрокат машины — клянусь, того же самого четырехцилиндрового куска дерьма, что я сдала в пункт проката в аэропорту Канады, — я заметила в проулке какое-то движение. Остановилась на обочине и вышла из автомобиля.
Место казалось пустынным, как и все маленькие городки после девяти часов. Но я не была уверена, обычное ли это отваливание на боковую, потому что все закрывается, или же население предпочитает не высовывать носа за порог с наступлением темноты из-за волков.
У Эдварда должен быть более серьезный мотив, чем рядовое появление оборотней, раз уж он вызвал сюда меня. Даже если мне предстоит обучать новичка, должна быть причина заниматься этим в Дерьмовилле, то есть, в Кроу-Вэлли.
Из проулка донеслось шарканье подошв по бетону.
— Береженого бог бережет, — пробормотала я и сунулась в машину за пистолетом.
Конечно, было бы лучше взять ружье или дробовик, но как бы мне того ни хотелось, нельзя фланировать по главной улице с огнестрельным оружием длиной с мою ногу. Хотя у меня есть необходимое удостоверение, я не в форме. Меня могут остановить, и начнутся вопросы, ответы… А на это нет времени. Все равно, даже если в переулке окажется волк, он будет достаточно близко, чтобы схлопотать пулю из моего «глока».
Я подкралась к перекрестку и выглянула из-за угла. Единственный фонарь осветил на фоне стены мужской силуэт за секунду до того, как ночной путник исчез за дальним углом здания.
Стоило бы убраться восвояси, да только тихую ночь прорезал протяжный вой. Волоски на затылке встали дыбом, и я встряхнула головой. Когда-то моя толстая коса до пояса пошевелилась бы при этом движении и утихомирила зуд, но я уже давно обрезала волосы и нынче ходила почти с армейским ежиком. Так жить намного проще.
Пока я кралась вдоль фасада здания в том же направлении, что и замеченный ранее мужчина, из окружавшего город леса донесся ответный заунывный хор.
Я выглянула из-за угла как раз вовремя, чтобы увидеть, как волк трусит в сторону деревьев. С облегчением выдохнула. Ждать не придется. Только любитель или новичок выстрелит в оборотня в середине превращения. Объяснить существование наполовину человеческого, наполовину волчьего трупа слегка сложновато. Поверьте, я пробовала.
Хотя я всегда сжигала тело, никогда неизвестно, кто внезапно набредет на меня, пока костер будет пылать. Всегда лучше дождаться завершения превращения в волка, и только потом стрелять.
Но потраченное на бездействие время может причинить вред здоровью. К счастью, я наткнулась на быстро изменяющегося оборотня — либо упорно старается, либо просто очень стар. Не такой крупный, как обычный самец, но определенно волк, а не собака. Даже у крупных собак головы меньше, чем у волков, вот в чем разница между сanis familiaris и сanis lupus.
Пока вой во тьме утихал, волк устремился к лесу. Я позволила ему добраться до деревьев и последовала за ним. На мое счастье, пока я короткими перебежками пересекала улицу, ветер дул в лицо. Но волки все равно обладают превосходным слухом, а оборотни слышат ещё лучше, поэтому мне не хотелось подбираться к противнику слишком быстро и слишком близко.
Но и сильно отставать тоже не хотелось. Перейдя на бег трусцой, я вскоре оказалась в прохладе и темноте лесной чащи.
Городские огни Кроу-Вэлли тут же поблекли, а воздух стал холоднее. Я родилась в Канзасе, где деревьев очень мало, и лес до сих пор меня завораживал. Хвойные исполины — такие же древние, как и некоторые из существ, на которых я охотилась — росли так плотно, что сквозь чащу было сложно пробираться. Наверное, именно поэтому многих волков, как и оборотней, тянуло на север.
Глаза быстро привыкли к сумраку, и я с оружием наготове поспешила за пушистым серым хвостом. Я делала так уже множество раз и давно уяснила, что убирать оружие нельзя. Я не Уайетт Эрп [1] и не собиралась накликать на себя оборотня. Они двигаются быстрее плевков и выглядят в два раза омерзительнее.
Шорох слева заставил меня замереть и резко развернуться в ту сторону. Затаив дыхание, я прислушалась и всмотрелась в темноту. Не слышно ничего, кроме ветра, и видно еще меньше. Остановилась на прогалине — неяркое мерцание луны давало совсем слабое освещение.
Я развернулась и, моргая, поспешила вперед. Где же тот хвост? Передо мной не было больше ничего, кроме деревьев.
— Сукин…
Низкий рык стал единственным предупреждением, прежде чем что-то врезалось мне в спину, обрушив лицом в грязь. Пистолет улетел в кусты. Сердце колотилось так быстро, что я не могла думать.
Сказалась подготовка, и я схватила волка за загривок и перебросила через плечо прежде, чем он успел меня укусить. Если есть хоть что-нибудь, что я ненавижу больше жизни, то это жизнь в мохнатом обличье.
Волк рухнул на землю, взвизгнул, извернулся и вскочил на лапы. Я использовала выигранные секунды, чтобы присесть и вытащить из ботинка нож. Поэтому я и ношу высокие ботинки даже в летний зной — сложно ведь спрятать нож в кроссовке.
Опрокидывая волка на землю, я вырвала у него несколько клочьев серой шерсти, и теперь она летала по ветру. Зверь зарычал. Бледно-голубые и слишком человеческие глаза сузились. Он разозлился, и поэтому не стал лишний раз задумываться перед прыжком.
Зверь сбил меня с ног, но, падая, я вонзила в грудь волка клинок до самой рукоятки и провернула его.
Из раны вырвались языки пламени. При контакте с серебром у оборотней возникала такая реакция. Отчасти поэтому я предпочитала убивать их на расстоянии.
Волк оскалился. Несмотря на жар и кровь, я не выпускала нож, и пока монстр умирал у меня на руках, я смотрела, как его глаза превращаются из человеческих в волчьи. Странно, что мне так и не удалось привыкнуть к этой предсмертной перемене.
Легенды гласят, что после смерти оборотни возвращаются в человеческое обличье, но это неправда. Они не только остаются волками, но и теряют последний оплот человечности, отправляясь в ад — по крайней мере, я надеюсь, что они уходят именно туда.
Когда огонь погас, а волк перестал дергаться в агонии, я сбросила с себя труп и выдернула из раны нож. И тут увидела кое-что тревожное.
Убитый мною волк оказался самкой.
Я огляделась в поисках самца, за которым изначально пошла. Я была уверена, что тень из переулка принадлежала мужчине. Неужели я пошла за волком, который появился с другой стороны?
Тот ли это волк? Или же оборотень из города следил за самкой, так же как и я? Если так, то он атаковал бы одновременно с ней. Они не могут удержаться. Еще одна загадка. И почему я не удивлена?
Я вытащила из кустов пистолет, почистила травой нож и сунула его обратно в ботинок. Вытерла окровавленные ладони о джинсы — уже перепачканные, как и рубашка, но вся одежда хотя бы была темной, а в сочетании с менее чем светлым небом — способной скрыть происхождение пятен.
Ладони горели. Быстрый осмотр показал, что они воспалены, но не обожжены, поэтому я забыла о них и продолжила стандартную процедуру ягер-зухеров — собрала костер, чтобы избавиться от трупа.
Обрызгав мертвого волка особым горючим веществом — новое изобретение нашего научного отдела, — я бросила спичку. Пламя взметнулось выше моей головы: горячее, мощное, ярко-красное. Как раз то, что нужно, чтобы закончить работу поскорее.
До недавних пор сжигание волков занимало долгое, долгое время. Чтобы оставаться нераскрытыми, ягер-зухерам требовалось выполнять свою работу и избавляться от улик незамеченными. Новое горючее значительно облегчало процесс.