Проходящий. Спираль миров (СИ)

— Чего стоишь как неродной? — она хлопнула дверью холодильника, доставая кастрюлю. — Есть будете?
— Не помешает, — ответил осторожно, что‑то мне не нравилось такое спокойствие.
— Конечно, не помешает, — язвительно раздалось в ответ.
— Вер, нельзя было по другому.
— Нельзя…сроду влезешь куда‑нибудь. То помогать, то спасать кого не надо.
— Это ты сейчас о чём?
— Да о том. Помнишь, по весне, одного утопающего вытащил?
— И что?
— А то. Он через неделю повесился — самоубийцей оказался. Мне девчонки из скорой рассказывали.
— Вот так номер, не знал, — было со мной такое, я ещё удивлялся, чего это пострадавший от помощи отбивается. — Но это здесь каким боком?
— Самым прямым.
— Но вы же вроде всё обговорили?
— Мирошников, не старайся казаться дурнее, чем есть на самом деле.
— Хорошо, подожди секунду, — я сходил к компьютеру и принёс фотографии, оставленные сыном. — Держи. Найди здесь своего мужа.
— Вот? — она неуверенно ткнула пальцем. — Глаза такие же.
— Что ещё общего? Заметь, про характер не говорю ни слова, это к делу не пришьёшь. Там, — я указал пальцем вверх, — мне пришлось убить двоих, чтобы выжила одна. Причём обоих, исходя из соображений о жалости. Этот монстр может быть твоим мужем?
— Нет, — сказала Вера упавшим голосом. — Ты бы на это не пошёл.
— Веруша, давай договоримся, — я притянул жену к себе и посадил на колени. — Всё, что происходит за пределами этого мира, никакого отношения к нашей, совместной жизни, не имеет. Хорошо?
— Я подумаю, — она провела мягкой ладонью по моим волосам. — Какой же ты всё- таки дурак, Сергей Сергеевич.
Со стороны ванной щёлкнул замок и появилась Нарейса, в халате жены, доходящем лишь до колен. Её глаза, от увиденной картины, ревниво сузились, а верхняя губа чуточку приподнялась.
— Только не говори, что тебе всё это не нравится, — я нахмурил брови, ожидая претензий с другой стороны. — Мы с женой уже обговорили эту тему.
— Я тоже жена.
— Слушайте, женщины, — переводя взгляд с одной на другую, резко выдохнул, — мой мозг скоро откажется вас понимать.
— Что ты ей сказал? — затеребила меня Вера.
— Что все бабы — дуры.
— Сам дурак. Пошли, Нарейсочка, я тебе парфюмерию покажу. Ну их, этих мужиков. — и они гордо удалились, изобразив напоследок своё дамское 'фи'.
Хлопнула входная дверь, стукнула сбрасываемая обувь и в кухню, шлёпая тапочками, прошёл Артём.
— О, ты уже здесь, отлично. Пап, — раз сын не применяет обычное 'батя', значит будет чего‑то просить, — ничего, если я покажу кинжал нашему 'механику'?
— Возникает логичный вопрос — зачем?
— Да он увлекается кузнечным делом, а тут увидел фотку на моей странице.
— Посмотрел и хорошо.
— Он говорит, что ещё ни разу не встречал такой клинок, и хотелось бы пощупать руками. Ты не переживай, Виктор Владимирович мужик здоровский. Помнишь, ездили в военкомат на комиссию, там ещё наш препод расхваливал мои успехи?
— А, это тот пожилой дядя в плаще?
— Ну да. Так как, покажем ему?
— Возможно, но с собой в колледж не возьмёшь, лучше я тебя как‑нибудь отвезу на занятия, там и познакомишь нас.
— Может завтра?
— Хорошо, мне всё равно по магазина прошвырнуться надо.
— Ништяк. Сейчас гляну, если на сайте, то кину ему мессагу.
Ёлки — палки, долго ещё женская половина нашего семейного сообщества будет заседать в спальне? Тут кастрюля со щами скоро на взлёт пойдёт, а они…ну наконец‑то.
— Привет, Серхео. Ест тавай, красавичик. — Нарейса старательно выговаривала незнакомые слова.
— Чего? Вы там лингвистикой занимались что‑ли, вместо рассматривания и обнюхивания парфюмерии?
— Что, не ожидал? — рассмеялась Вера, довольная произведённым эффектом. — Она на удивление быстро запоминает, немного подучить и можно более — менее нормально общаться.
— То есть, после того, как она выучит русский, вы сговоритесь и начнёте пилить моё нежное тело с удвоенной силой?
— Не без этого, Сергей Сергеевич, назвался селезнем — полезай в гнездо, — она прищурилась и глазки хитро заблестели.
Утром всей толпой, кроме Веры, отправились в колледж. Группки студентов уже роились около центрального входа, многие дымили 'облегчёнными' сигаретами, независимо от пола, и совершенно никого не стеснялись. Артём кивнул на них, мол полюбуйтесь на современных девчонок, обозвал их шалавами и побежал искать 'механика'. Мы вылезли из машины, Нарейса опёрлась на мою руку и с любопытством стала разглядывать молодёжь.
— Как всё‑таки тут интересно. Я всегда хотела учиться, но у мамы вечно не хватало денег, да и болезни меня одолевали часто.
— И у нас бесплатно мало куда можно поступить. — тут у меня проскочила забавная мысль. — Слушай, а если, допустим, у тебя будут документы…
— Серхео, я буду самой счастливой ученицей.
Она с жаром поцеловала меня в губы, чем вызвала одобрительный гомон со стороны мужской части молодёжи и презрительный — женской. Две девчонки шушукались за нашей машиной и я, невольно, прислушался.
— Это же Тёмки Мирошникова папаша.
— Да ну нафиг, он у него старый.
— Ничего не старый. Я его недавно с женой видела и с этой тёлкой.
— С которой он сейчас сосался?
— Ну да. Представляешь, они наверное втроём спят.
— Обалдеть, — раздалось завистливое.
— Ты чего, Ленка, позавидовала?
— И что? Смотри, какой мужик классный. Наверно деньги есть, если с двумя справляется.
— Вот ты дура, тебе лишь бы деньги.
— Сама дура. Пошли, уже звонок скоро будет.
Смех и грех да и только, осталось лишь повторить бессмертную фразу, воздев руки вверх — 'Куда катится мир?!'. Я невольно улыбнулся, вспоминая высказывание сына о студентках. Со мной поздоровались знакомым голосом, даже угадывать не пришлось — Татьяна Мельникова, жена моего бывшего начштаба:
— О, Танюша, привет. Как поживаете, мадам полковничиха? Как сам?
— Нормально поживаем, вот на разборки с внуком вызвали. Сам никак к свободе не привыкнет. Раньше, то он командовал, то им, а теперь — гуляй, не хочу. А что ты так смотришь, потолстела, да?
— Э, неправильно ставите вопрос, гражданочка — не потолстела, а немножко пополнела, но тебе идёт. — произнося эти слова, придал голосу кавказский оттенок.
— Врёшь, но всё равно приятно. А ты с кем? — она наклонилась к моему уху. — С племянницей?
— Как догадалась? Заметь, не с сестрой.
— По её лицу. Кстати, что с твоими глазами?
— Ничего, они просто изменили цвет при виде твоей красоты.
— Ой, дошутишься, вот пожалуюсь товарищу полковнику, он то по старой памяти быстро тебя построит. Передать ему что?
— Обязательно. Большой привет Анатолию Владимировичу, здоровья и как‑нибудь встретиться — есть кое — какой разговор.
— Ну всё, пока, вон внук вышел, любимую бабушку ищет, — она снова наклонилась и прошептала. — А девочке скажи, чтобы сдерживалась. Молода ещё, на матёрых жён зыркать.
Нарейса, глядя вслед уходящей высокой, статной женщине, хмуро спросила:
— Кто это?
— Твоё счастье, что не она моя жена. Её в части называли Мать и именно с большой буквы. Сам командир полка, мужик довольно жёсткий, боялся с нею сталкиваться. При том, что она работала обычной заведующей складом.
— Опасная женщина, я прямо сердцем почувствовала.
— И сердце тебя не обмануло.
Из дверей колледжа вышел плотный мужчина в тёмно — коричневом плаще и направился в нашу сторону. Крупное лицо и уверенная походка внушали доверие, видимо и правда 'здоровский' мужик. Он подошёл, крепко пожал руку и представился:
— Доброе утро. Виктор Владимирович — преподаватель по механике в группе вашего сына.
— Здравствуйте. Сергей — соответственно отец вашего ученика.
— Привет, — Нарейса помахала рукой.
— Вас как зовут, красавица? — 'механик' улыбнулся по — доброму и с любопытством осмотрел девушку.
Она бросила на меня вопросительный взгляд и на всякий случай ответила: