Проходящий. Спираль миров (СИ)
— Вашу просьбу мы решим положительно. Дайте мне данные девушки и в течении трёх — четырёх дней всё будет готово, — она достала смартфон и приготовилась записывать.
— Мирошникова, Анастасия Сергеевна, 1996 года рождения, город Донецк, Украина.
— Мирошников, у тебя откуда дочь появилась? Сроду этого не знала, — подала голос Татьяна.
— И я тоже, представь себе, а тут раз и такая радость.
— Поздравляю вас, Сергей. — Елена положила ладонь на мою руку и пальчиком повела сверху вниз.
— Ленусик, — раздался бархатный голос подруги, — Клиент ждёт, а дело стоит.
— До свидания, Сергей, вот моя визитка, позвоните через три дня. Я могу забрать?
— Конечно, — я сложил всё обратно и подал пакет Елене.
— Я провожу, — Татьяна махнула мне рукой, чтобы не трогался с места.
В коридоре они о чём‑то пошушукались, перемежая разговор сдерживаемым смехом, опять послышались чмоки и гостья ушла.
— Дай сюда визитку, я сама позвоню. Незачем этой шалаве бесплатный сыр.
— Чего это так про свою подругу?
— Да у неё одно место постоянно чешется, так что обойдётся, — она смяла карточку и сунула в карман халата. — Слушай, Серёженька, ты случаем не подпольный миллионер?
— Бога на тебя нет, Таня. К чему такие инсинуации?
— Ленка раньше в ломбарде оценщиком работала, она говорит, за этот ножик можно три свидетельства выдать.
— Ну, извини, я в брюликах — шмуликах полный профан.
— Не извиняйся, всё равно не моё. И вообще, можешь уматывать, дела мы сделали, через три дня позвонишь, желательно после обеда. Нет, подожди, дай на дорожку поцелую. Ох, какой сладкий, не всё твоим бабам достанется, — она удовлетворённо рассмеялась и выпроводила меня за дверь.
Я приехал домой, похвалился своим неожиданным прибытком, женщины ревниво обнюхали, отмечая посторонний запах и явно не мужской. Пришлось оправдываться тем, что в ЗАГСе, обычно, мужчины не работают. Обрадовал Нарейсу скорым получением настоящих документов, перекусил и отправился в гараж, снимать заднее сиденье и упаковывать копьё. Можно было и через окно засунуть этот двухметровый дрын, но ехать зимой с опущенным стеклом желания не возникло.
Следующие дни прошли незаметно, если не считать вынужденных встреч с Татьяной. На последнем свидании она попросила чересчур не 'усердствовать', так как и за два раза 'наелась по маковку'.
Она лежала, прижимаясь ко мне спиной, и грустно говорила:
— Счастливые у тебя бабы, есть у них за спиной сильный мужик и защитник. Я вот смотрю на тебя, а вижу тигра — лежит себе на травке, лениво помахивая хвостом, весь такой мягкий и пушистый, обманчиво добродушный. Но подходить нельзя — резкий прыжок и вот летят во все стороны клочки по закоулочкам, а потом снова — пушистый и добродушный.
— И как же ты не побоялась встретиться…с таким тигром?
— Да захотелось, дурёхе, острых ощущений.
— Получила?
— Получила, теперь отпускать жалко.
— А если ещё немного, чтобы не жалко?
— Попробуй, огорчи меня.
И я стал таким, каким выгляжу за пределами Земли, хотя далось это с определённым трудом. Татьяна сначала дёрнулась, испуганно зажмурив глаза, но я прижал её, не давая оцарапаться о чешую. Спрыгнул с кровати и, наклонившись к побелевшему лицу, спросил, оскалив клыки:
— А такой тигр тебе нравится?
Она резко перекатилась на другой край, сжалась в комок и задушено закричала:
— Прекрати немедленно!
Я вернул себе обычный вид и протянул руку, чтобы успокоить женщину, но она оттолкнула её со словами:
— Уходи. Больше встречаться не будем. Завтра пойду в церковь — грехи замаливать.
— Это правильно. Свечку там поставить.
— Мирошников, не юродствуй. Господи… — запричитала она, закрыв лицо руками, — Господи, прости меня дуру — я спала с дьяволом…
— Тань, ты в крайности‑то не бросайся? Где ты дьявола видела?
— Ты — дьявол, — её палец обличительно уставился в моё лицо. — Ты прикидываешься человеком и вводишь в соблазн слабые души. Я ведь не узнаю себя, пока тебя не увидела — всё было нормально. Ты свёл меня с ума. Не знаю как Вера, но твоя девчонка точно такая же.
— Танюш, — я задумчиво посмотрел на неё, — Может убить тебя и забрать твою душу, чтобы никто, ничего не знал?
Она отчаянно замотала головой, бормоча сдавленным голосом:
— Нет. Нет, Серёжа, я буду молчать, я никому не скажу.
— Я, тебе, верю и знаешь почему?
— Почему?
— А это, уважаемые зрители, вы узнаете после рекламной паузы. Пора в помывочную.
Я услышал её шаги, когда заканчивал одеваться. Дверь ванной распахнулась, открывая вид на фигуру, замотанную в мятую простыню.
— Говори, сволочь, я уже извелась вся, ломая голову.
— Уже не боишься?
— Боюсь. Говори, не мучай меня.
— Ты очень хочешь услышать? И не пожалеешь? Нет? — я притянул её к себе, поцеловал в мягкие губы и шепнул на ухо. — Я не трогаю матерей своих детей.
— Ты что мелешь, Мирошников, — она оттолкнула меня и, задыхаясь от возмущения, прошипела, — Какие дети? Ты специально так говоришь, да? У меня их уже давно не может быть из‑за бесплодия после болезни. Ты вот так решил отомстить, за то, что я тебя принудила? Какая же ты всё‑таки скотина.
Она отвернулась и плечи затряслись от тихих рыданий.
— Послушай, Таня, — я положил руку на её плечо, но она скинула одним движением. — В твоём теле происходят изменения, ты их замечаешь, но не придаёшь внимания, и это пока. Можешь посчитать глупостью или издевательством, но сходи, пожалуйста, к гинекологу. Если захочешь, скажешь мне результат. Когда забирать паспорт?
— Я позвоню, — ответила она глухо, — Уходи.
Через четыре дня Татьяна назначила встречу в паспортном столе. Выглядела бледновато, но чуточку моложе. Молча указала на скамью для ожидающих и зашла в кабинет. Через пару минут меня вызвали, дали расписаться в нужных местах и вручили заветную книжечку. При этом вопросов по поводу отсутствия хозяйки нового паспорта, не задавали, видимо всё уже было оговорено.
Татьяна никуда не ушла, ждала в коридоре. Она тоскливо посмотрела в глаза и тихо спросила:
— И что мне теперь делать, Серёжа?
— Жить, Танюша, жить. Ради этого стоит. У Веры тоже будет ребёнок.
— Старые дуры, — она покачала головой с горькой усмешкой. — Что я скажу полковнику, когда живот полезет? Ветром надуло? Да он, как увидит, сразу на развод подаст.
— Если подаст, будешь моей третьей женой.
— Так это… — указала на паспорт. — Тоже? А я чуть было про дочь не поверила. Вот значит как, собираешь гарем в своё дьявольское королевство.
— Видишь, ты уже шутишь, значит не всё потеряно.
— Пока не всё, — тяжело вздохнула. — Осталось подождать какие‑то два — три месяца.
— Если появятся проблемы, звони. А лучше приходи, разберёмся.
— Ну да, чтобы твои женщины разорвали меня?
— Зачем так пессимистично? Поругают только меня, погрозят да и смирятся. Перед женской солидарностью ничто не устоит. — я успокаивающе погладил, начинающие светлеть, волосы.
Глава 20. Пополнение семейства
Женщины кудесничали на кухне под приглушённую болтовню маленького телевизора. Вернее готовила Вера, а Нарейса пока находилась в звании 'подай — принеси'. Судя по количеству заполненных вазочек и тарелок — половина праздничного стола уже практически наполнена.
— Есть хочешь? — Вера оторвалась от разделки селёдки.
— Не особенно, но можно и перекусить.
— Подождёшь. Вот закончим с салатами, тогда и позовём.
— А если мы в кафе сходим? — стрельнула Нарейса глазками.
— Обойдётесь. Ты лучше запоминай, что и куда кладётся. Серёжа, ты всё получил?
— Да. Хотел на завтра подарок сделать, ну раз заговорили, то смотрите, — я достал из внутреннего кармана куртки чёрный пластиковый пакетик.
— У меня руки грязные, — Нарейса посмотрела на пальцы, измазанные свёклой, потом перевела взгляд на раскрытый паспорт. — Мирошникова Анастасия Сергеевна…мне нравится, красивое имя. И фамилия мужа тоже.