Глория (СИ)

— Чего вы от меня хотите? — возмутился Павел, — Чтобы я сказал спасибо?! Да пожалуйста! Спасибо вам, многоуважаемый Илья Николаевич, — наигранно сказал Павел и поклонился в сторону Ильи.
— Не ёрничай, — одёрнул его Макс, — Не можешь вести себя нормально — будешь исключён из команды. В космосе у нас будет много трудностей и без тебя. Не добавляй нам их ещё больше.
— Да идите вы все знаете куда, — вырвалось у Павла от обиды. Но Макс и Тигран по-прежнему не сводили с него глаз. Они ждали, что Павел всё же одумается и извиниться перед Ильёй. — Если хотите, я вообще не буду его замечать.
— Опять не правильный вывод делаешь, — покачал головой Тигран.
— Ты не игнорировать Илью должен, а слушать его и помогать. А то ведь смотри, как бы он не проигнорировал тебя, — Макс пристально посмотрел в глаза Павлу и тот стыдливо опустил голову вниз.
А Илья и Тигран переглянулись между собой и едва заметно улыбнулись.
Все последующие дни команда Басаргина осваивала навыки работы в открытом космосе. А происходило всё так. В огромном бассейне, наполненном 5000 куб. м воды, на глубине 10 м была сооружена конструкция. По строению своему и предназначению она была неким подобием космической станции. Первым заданием для команды «Одиссея» было прикрепить противометеоритные панели к обшивке космического корабля — своеобразный защитный каркас.
Перед выполнением этого, вовсе не простого, как для первого задания, ребят тщательно проинструктировали. Попутно ознакомили с аппаратурой и инструментами, которые они непременно будут использовать при выполнении операции. Рассказали ребятам и о скафандрах, в которых им предстоит работать.
— Эти же скафандры предназначены для работы в открытом космосе, — пояснил им бывший лётчик-космонавт Ярица Геннадий Петрович, майор в отставке. — Самое главное в этой работе — соблюдать технику безопасности.
— А что самое тяжёлое? — спросил Макс.
— Самое тяжёлое, пожалуй, — Геннадий Петрович немного задумался, — Это сохранять самообладание и контроль над своими эмоциями, страхами. Словом, не поддаваться панике. Помню я был в моей практике случай. Проработал я в открытом космосе почти десять часов. Пришло время возвращаться на корабль, а батареи моего космического костюма израсходовали всю энергию. Тут и датчики сработали. Воздух на исходе, температура в скафандре поднялась до семидесяти градусов. Вот запаниковал бы я тогда, то не выжил бы вовсе. И кислорода не хватило бы, да и угорел бы. Ведь паника — это что? Адреналин! Он-то и повышает температуру тела ещё выше, а также и поглощение кислорода, его расход усиливается.
— И чем всё закончилось? — спросила Алекс. Она настолько впечатлилась рассказом майора, что по-настоящему переживала за него и ждала продолжения рассказа.
— Так выжил я, как видите, — рассмеялся майор, — И работу свою закончил. Когда понял, что самому мне до корабля не добраться, отправил сообщение своему командиру и тот, светлая ему память, отправил за мной своего помощника — капитана Щеглова. С ним-то вы уже знакомы. Так что, не падать духом и не паниковать — первое дело в космосе. Да и не только там. Много ещё где.
После этого рассказа и наставлений майора Ярицы, ребята одели скафандры, оснащённые всем необходимым для работы под водой, где условия были максимально приближены к космическим. Особой хитростью и главным отличием скафандров, которые облачились ребята, было наличие так называемых «плавников», которые не давали им опускаться на самое дно. Но и всплывать с их помощью они тоже не могли. Такие «плавники» удерживали ребят на одном уровне, в прозрачной толще воды, и создавали ощущение невесомости. Прямо как в космосе.
Задание было командное. Каждому её участнику был дан инструмент, с помощью которого он сможет выполнить определённый вид работы. Если каждый член команды своевременно и правильно воспользуется этим инструментом, задание будет выполнено, и противометеоритные панели будут установлены.
Когда команда Басаргина, облачённая в непривычные и смешные скафандры, опустилась в воду, то не выполнением задания они стали заниматься в первую очередь. Неуклюжими шатаниями они стали толкаться и дурачиться, имитировав бег и прыжки. И неизвестно, сколько бы это ещё продолжалось, если бы к майору Ярице не подошёл полковник Щеглов.
— Как проходят занятия, Геннадий Петрович? — спросил полковник, поздоровавшись со своим старинным приятелем. Он всматривался в прозрачную глубину бассейна и не мог понять, что происходит в толще воды.
— Дурачатся, товарищ полковник, — улыбнувшись, сказал майор и покачал головой, — Молодость сродни беспечности.
— Молодость? — повторил полковник и сурово взглянул на друга, — Для космонавта нет такого понятия, мой друг.
Он подошёл к пульту и нажал на кнопку серены. Услышав под водой резкий неприятный звук, Макс и его товарищи остановились и подняли головы вверх. Сквозь толщу воды виднелись две фигуры, наблюдавшие за ними. И, если одна из них принадлежала майору Ярице, то вторая уж очень походила на фигуру полковника Щеглова. Ребята решили «не огорчать» Бориса Константиновича и принялись за работу. Но спустя два часа она так и не была сделана.
— Как команда, вы не справились с поставленной перед вами задачей, — во всеуслышание заявил полковник Щеглов. — Панели не установлены, и космическая станция превратилась в решето, от пронизывающих её метеоритов.
Борис Константинович ходил вдоль линии, в которую выстроилась команда Басаргина во главе со своим капитаном. Они стыдливо опустили глаза вниз и не смели даже звука произнести в своё оправдание.
— Из вас пятерых максимально правильно и профессионально свою работу выполнил курсант Даниелян. Шаг вперёд.
Тигран выполнил команду.
— Вы на один шаг ближе к поставленной цели, курсант. А вы, — полковник повернулся к остальным и с нескрываемым презрение посмотрел на Макса и сразу же перевёл взгляд на других, — Вы всё ещё на том же месте, ни на грамм не продвинулись. Я вам всем настоятельно рекомендую пересмотреть своё видение того, чему мы вас здесь стараемся научить. И ни на минуту не забывать, что вы, прежде всего, команда. Удача вашего предприятия зависит от всех вас вместе взятых. Как, впрочем, и провал. Помните об этом. Касается всех и каждого, — он снова повернулся к Тиграну и, глядя ему в глаза, добавил, — Пока свободны. Обеденный перерыв.
Этой команды ждали все. После слов полковника Щеглова, команда «Одиссея» покинула бокс и отправилась в соседний корпус. Там их ждал вкусный обед и целый час свободного времени.
Следующие несколько дней ребята занимались изучением, а следом и отработкой навыков выживания в условиях открытого космоса, занимаясь в боксе с боро- и термокамерами. При этом ребята продолжали занятия по тренировке вестибулярного аппарата на тренажёрах, а также работы в скафандрах на глубине.
Нагрузка от всех этих занятий была невыносимой. Щеглов это видел и прекрасно понимал, что с такими темпами ребята быстро выдохнуться. Начиная занятия в восемь часов утра, они выходили из корпусов с тренажёрами в десять, а то и в одиннадцать часов вечера. Сжалился над ними полковник и дал один выходной день. Без тренировок, без нагрузок и испытаний.
До обеда все пятеро отсыпались. А встретившись за обеденным столом, ребята договорились вечером сходить куда-нибудь, прогуляться, так сказать. Выбор пал на вечерний клуб «Шхуна».
— Там действительно здорово, — убеждал всех Павел, — Я с моей бывшей бандой раньше частенько «зависал» там.
И, так как все уже изрядно подустали и не прочь были развлечься после изнурительных тренировок, Павлу не составило особого труда убедить друзей в правильности выбора.
Интерьер ночного клуба «Шхуна» напоминал трюм корабля. Стальная обшивка на стенах и окна в виде иллюминаторов, якорные цепи и бочки вместо столов и стульев создавали соответствующую атмосферу. А возле бара, на миниатюрной сцене виртуозно управлялись с электроинструментами музыканты. Их ритмичные мотивы не могла оставить никого равнодушным. И первой, пропустив не одну рюмочку рома, на танцпол выскочила Алекс. За ней «подтянулись» и остальные. Первым вслед за подругой отправился Тигран, за ним — Макс и Павел. Они увлечённо танцевали в центре зала под музыку электрогитары и синтезатора. Когда градус принятого спиртного стал снижаться, Макс оглянулся назад и увидел за их столиком, скучавшего в полном одиночестве, Илью.