Прикосновение монстра (СИ)
✦✦✦
Семейство Вердшейл, одно из самых уважаемых в городе, обитало в старинном поместье, окруженном высокими елями и стальной витиеватой оградой, за которую могут попасть лишь избранные. И хотя домина снаружи выглядел слегка потрепанным временем, его убранство и обстановка достойны даже короля! В самой большой гостиной, например, висели портреты живущих и когда-либо живших членов данной семьи, написанные лучшими художниками города и оформленные в тяжелые позолоченные рамы. Практически в каждой спальне — редчайшие предметы искусства, выполненные настоящими мастерами. Что уж говорить, мебель, естественно, исключительно элитная — из редких пород дерева, созданная по специальному заказу.
И единственным полноправным хозяином всего этого степенного и утонченного благолепия, как и хозяином города в целом, являлся Абрахим Вердшейл — Бургомистр столицы королевства Орен. По обыкновению, возвращался он довольно поздно, спешно ужинал и буквально падал на шелковые простыни своей кровати от усталости. А в те немногочисленные дни, когда не нужно было решать бесконечные городские вопросы с разными чиновниками, он работал в личном кабинете почти безвылазно.
Сегодня Абрахим, вопреки составленному расписанию, ворвался в родное поместье, подобно урагану, а ведь он именно в это время должен принимать просителей в ратуше. Абрахим немолодой, но вполне еще крепкий мужчина на вид, с легкой сединой в коротких каштановых волосах, придававшей ему более суровый и статный вид. Глаза у него карие, жестокие, а сейчас и вовсе горящие. Горящие яростью так сильно, что работники поместья разбегались в панике от взбешенного хозяина.
— Где? Где этот мерзавец?! — громогласно вопрошал он, пока бродил по родным владениям, распугивая слуг. — Я знаю, Лернас здесь! Куда он еще мог деться, если только не в какой-нибудь бордель?!
В семейные разборки челядь лезть, конечно же, боялась, поэтому лишь невнятно лепетала, когда господин нависал сверху и пронизывал взглядом, казалось, до самой души. К счастью, виновник сей некрасивой сцены не заставил себя ждать — в просторный зал, где Вердшейл-старший учинил допрос, вскоре заглянул и сам Лер, ухмыляясь, будто ничего особенного и не происходит.
— Папенька, добрый день, вы сегодня не в духе, — начал он, подойдя вразвалочку чуть ближе и даже не думая стирать свою ехидную улыбочку с лица.
Сообразительная прислуга предпочла разбежаться, прежде чем начнется драка, а она неизбежна, если судить по искаженному яростью лицу Абрахима.
— Хватит придуриваться, Лернас, мне сегодня доложили, что Шелдан официально уволился. И как это понимать? — мужчина еле сдержался, дабы не вцепиться в темно-зеленый сюртук отпрыска обеими руками.
— Папенька, вы приехали сюда, отбросив кучу дел, которые не отменили бы и ради моих похорон, поговорить о судьбе какого-то жалкого переписчика? Серьезно?
— Этот какой-то жалкий переписчик, между прочим, попал в лазарет по твоей милости, и я…
— Папенька, а давайте ломать комедию буду я, у меня это просто лучше выходит, — юноша усмехнулся и, нагло оскалившись, сделал шаг вперед, бесстрашно заглядывая в горящие злобой карие глаза. — Я все знаю…
— Все? Ч-что все? — бургомистр на секунду растерял весь боевой дух, стоило упомянуть про сокровенный секрет, и инстинктивно замер, вздохнув поглубже.
— Да, я не совсем дебил, и у меня много друзей, поэтому узнать правду не составило большого труда… Наш дворовый малыш Шели — мой младшенький братец, которого выблюдила какая-то твоя повариха восемнадцать или двадцать лет назад. Вот же вы мне и удружили, папенька…
— Ты знал и… и все равно сломал ему жизнь? — прошептал Абрахим. Не выдержав, он все-таки вцепился сыночку в ворот, изрядно помяв дорогущую ткань его бархатного сюртука.
— Папенька, я из лучших побуждений взял младшего братишку в бордель и подарил ему дорогущую экзотичную шлюшку на всю ночь. Ну, са-а-амую дорогую из «Прикосновения». Честное слово… — Лернас накинул на себя маску грустного, раскаивающегося ребенка и театрально опустил глазенки, даже не думая сопротивляться отцовским рукам, хотя надо бы, ведь еще никогда в жизни Абрахим не желал избить свое жестокое чадо столь сильно, как сейчас. — Честное слово, я думал, там русалка с гигантской грудью в этом «Гроте». Я понятия не имел, что в Шелдана засунут щупальца аж во все щели.
Бургомистр, схватившись за сердце, стал сползать и практически упал на диван, не отводя от наследника взгляда полного ужаса, боли и отчаяния:
— Ч-что?..
— И ему это очень понравилось, папенька, — Лер наклонился к оцепеневшему отцу, продолжая невинно и искренне улыбаться, вот только смотрел он, расчетливо и хладнокровно, словно хищник, или убийца, или палач.
— Зачем ты это… сделал?
— А чтобы эта шавка беспородная место свое знала, папенька, и чтобы не думала приближаться к моей семье или к городской ратуше, — Лернас выпрямился, демонстративно поправил ворот и быстро подошел к небольшому столику, на котором стоял графин с водой. Вернулся уже с наполненным стаканом и заботливо вложил его в похолодевшие отцовские руки.
— Ты чудовище, — пальцы мужчины дрожали, а сердце, казалось, вот-вот замрет навсегда, но не смотря на это, предложенная любезность с лязгом разбилась о синюю плитку с цветочным узором, расплескиваясь и рассыпаясь тысячей осколков прямо рядом с черными башмаками юноши.
— Папенька, я весь в вас же пошел. Как там вы говорили: «не будь слабаком», «дави врагов», «никогда не уступай»… во-о-от я и не уступил. В самом-то деле, разве можно делиться своим домом и своей жизнью, — широко раскинул руки, будто намеревался обнять весь особняк, — с нищим студентишкой, зачатым впопыхах на разделочном столе между морковкой и укропом? Лично я себя уважаю… и делиться с ублюдком поварихи не готов.
— Я… я же не собирался включать его в список наследников… даже признавать не собирался… я только… немного помог мальчику, — чуть не плача, почему-то оправдываясь, прошептал бургомистр, задыхаясь от горя.
— О, папенька, — парень состроил сочувствующую мордашку, — вы глядели на русого червяка с восхищением. Ну как же, сам вылез из нищеты, сам работал, чтобы оплатить учебу и лекарства матери-потаскушки. Просто уникальный мальчик, старательный и способный, не то что я! Вы бы ему отписали вообще все. Это ж именно тот сын, о котором вы так мечтали… я это понимаю, я же не совсем идиот.
— Я… я тебя, — наконец осознав весь черный и беспросветный ужас в словах родного отпрыска, Абрахим медленно поднялся, готовясь обрушить на Лернаса весь свой праведный гнев.
— Что, наследства лишите? Поставите в угол? Заставите съесть всю кашку? — усмехнулся. — Папенька, разрешите вам напомнить, вы сами взяли меня в ратушу и сами доверили мне множество маленьких грязных секретиков. И если я не стану вашим полноправным и единственным наследником, то смешаю Вердшейлов с такой черной грязью, что век не отмоетесь. А, ну, состояние-то, естественно же, конфискуют, а на твою могилку будут плевать все встречные-поперечные. И мне кажется, папенька, вы не долго протянете после столь фееричного скандала… ведь сердечко-то уже больное. Не мне, так никому, как говорится… Я сделаю это, вы же понимаете.
— Убирайся, я не хочу тебя видеть… убирайся, — сухо процедил сквозь зубы хозяин поместья, слегка пошатываясь и рвано дыша.
— Конечно-конечно, папенька. Оставлю вас наедине с вашими терзаниями. Надеюсь, платочек в штанах у вас найдется.
Абрахим обнял лицо ладонями, когда Лернас удалился из зала, хлопнув за собой дверью. Бургомистр никак не мог поверить, что бессовестного мерзавца в роскошном бархатном сюртуке он же собственноручно и воспитал. Но как быть со всем этим — не знал. Как и не знал — чем помочь незаконнорожденному младшему сыну.
✦✦✦
Прошло лишь несколько дней, а в крошечном доме Шелдана поселился приятный полумрак, и это его уже практически не пугало. А еще он стоически смог дотронуться целых десять раз до Грида, даже до его темной кожи, а не только до мешковатой мантии, что считал настоящим подвигом! Ну, и с тех пор, как монстр укладывается спать рядом с ним каждую ночь, бережно обнимая кулек из одеяла, кошмары больше не навещали, а режим, пусть понемногу, но стал восстанавливаться. Неудивительно, едва Шел нащупал пару кочек в том беспросветном вязком болоте, в коем барахтался, вцепился в них всеми конечностями, желая, окончательно выбраться. Впрочем… события он стал торопить.