Прикосновение монстра (СИ)
Шелдан молчал, продолжая разглядывать трещинки и потертости краски, лишь его губы дрожали, но ни одного всхлипа так и не донеслось до злорадного гостя.
— Целитель сказал, ты здоров, как вол. Никаких повреждений и прочего. У тебя всего два синячишка, и те уже рассосались. Я не понимаю, чего ты здесь валяешься, вместо того чтобы своими обязанностями заниматься? Папенька мне всю плешь проел, ведь его любимчик из подворотни целых два дня не работал! Как же так?
— Я не вернусь…
— Ладно-ладно, признаюсь, я погорячился, — Лер изобразил глубокое раскаяние на ехидном лице, даже сложил руки, словно молится, — шутка получилась несмешная, можешь в следующий раз оплатить за меня визит в «Прикосновение». Ну, когда разбогатеешь, конечно. А теперь поднимайся и ползи к своим бумажонкам, симулянт, — он положил ладонь на кулек из одеяла, ориентировочно на то место, где должно было быть плечо паренька.
— Не трогай меня! — Шелдан забарахтался в уютном тряпичном коконе, истошно вопя и уже через секунду вжимался всем телом в угол, буравя ошалевшего богатея безумными испуганными глазами, горевшими под каскадом русых волос. — Не прикасайся… ко мне…
— Полегче, Шели, только не кусайся, ладно? — удивленно протянул Лернас, соскочив на всякий случай на пол. — Какой-то ты нервный…
Юноша, рвано дыша, продолжал молча пронизывать взглядом посетителя, ловя каждое его движение.
— Не трогай меня… не трогай… — повторял он тускло и беспрерывно, будто заклинание, глотая безмолвные слезы.
— Да, приятель, похоже, нам надо искать нового переписчика. Обрадую папеньку, чтобы не ждал нашего чудо-мальчика. Был и спятил… вот и делай добро нищебродам, — констатировал сын бургомистра, изучая пациента, как диковинную зверушку, затем глубоко вздохнул, изобразив вселенскую скорбь, и вразвалочку двинулся к выходу. — А знаешь зачем, Шели? — Лернас замер у самой двери и оглянулся, только сейчас на его лице не было и тени улыбки. Ничего не было, кроме прожигающей до костей ненависти. — Чтобы ты место свое не забывал, шавка уличная. Чтобы никогда не забывал: ты — мусор, отребье и жалкий смерд. Ничего большего… братишка.
Шелдан вздрагивал, словно при лихорадке, и не отводил взгляда от посетителя, пока он не захлопнул дверь за спиной, лишь после этого, уткнувшись лицом в колени, зарыдал, громко и отчаянно, прячась в одеяле окончательно. Он все еще не мог поверить, что мир и люди, живущие в нем, способны на подобную подлость совершенно без причины.
Лернас Вердшейл, как ни в чем не бывало, шагал по коридору лазарета, брезгливо разглядывая перебинтованных последних бедняков, для которых нет места в палатах. Он, честно говоря, мечтал уже вырваться из данного неприятного помещения, пронизанного болью, и засесть с друзьями в каком-нибудь кабаке или борделе с крылатыми шлюхами. «Любоваться» местными калеками, которые, набравшись наглости, смели о чем-то просить, ему порядком надоело… Естественно, на бедолаг и на их тихие просьбы он внимания не обращал, а одну-единственную попытку дотронуться до своей руки пресек грубым и хлестким ударом, после чего его важную персону никто не побеспокоил. Если не считать высокую фигуру в плаще, посмевшую оскорбить чувство прекрасного самого Лернаса темно-зеленым цветом кожи и горящими глазами, когда они столкнулись в дверях. Поежившись, сын бургомистра продолжил путь, не придав особого значения странной встрече.
— Простите, это лазарет для представителей первой расы, и вам следует направиться… — вежливо обратился один из целителей, заметив монстра в коридоре.
— Да знаю я, — огрызнулся Грид, — я не на лечение… короче, пару дней назад я сюда принес паренька и хотел бы узнать… как он… что с ним?
— А его имя вы случайно не помните? Или какие-нибудь особые приметы? — поинтересовался вежливо лекарь вполголоса, отводя странного посетителя за арку, дабы избежать лишнего внимания.
— Да какое, нахер, имя? Я… я просто притащил его сюда. Он, знаешь ли, был не в том состоянии, чтобы имена называть! — вспыхнул арига от негодования, но, заметив легкий страх на лице целителя, сразу сбавил обороты и тон голоса: — Ну, он русый, худой, глаза ореховые, большие такие…
— Шелдан Лоори, из борделя «Прикосновение»?
— Он самый, — Грид посмотрел в сторону.
— Ну… состояние нашего пациента удовлетворительное. Травм и повреждений никаких нет, но… старший целитель за ним решил понаблюдать.
— Он так и не оправился? Отвечай! — монстр навис над ошалевшим пареньком, пронзив его горящим взглядом хищника почти насквозь и схватив за плечи — казалось, еще немного и обморок неизбежен.
— Шелдан плохо ест, ведет себя неадекватно, и такое настойками не лечится, но… может пройти со временем, — выпалил бедняга, уже трясясь от ужаса.
— Блять, — процедил арига, выпуская жертву из мертвой хватки. — Вы ж целители, вы должны ему помочь!!!
— Уважаемый… я… Нас такому н-не учат. Переломы и раны — по нашей части, да, но души… души мы латать не умеем! — все так же торопливо пробормотал паренек, отряхивая помятую белую мантию. — Вы не желаете увидеть своего знакомого?
— Нет, — сглотнув, — я не хочу, чтобы ему еще хуже стало. Я… потом зайду как-нибудь… Только ты, это… про меня не рассказывай. Хорошо?
— К-конечно… да он не такой уж и общительный пациент, — тихо заметил малец, но ему уже не ответили. Грид, натянул капюшон почти на глаза и двинулся к выходу, не оглядываясь и стараясь не светить щупальцами на людях.
====== 4. Новая жизнь ======
Спустя 2 недели.
Шелдана больше не могли держать в лазарете, ведь формально он был абсолютно здоров, если не считать особенных проблем, справиться с которыми оренийские лекари просто не в силах. Но и загнать юношу в лечебницу для душевнобольных и похоронить там навсегда они тоже не могли, потому что подопечный вел себя тихо, осознавал происходящее и даже внятно отвечал на вопросы… до тех пор, пока к нему не прикасались. В итоге, за неимением иных вариантов бывший переписчик вернулся в свой скромный и пустой дом.
На самом деле «домом» две тесные комнатушки назвать сложно, но, по крайней мере, они целиком и полностью принадлежали Шелдану. И пока юноша честно трудился на семью Вердшейл — он заработал на более-менее сносную обстановку, пусть без отделки из красного дерева. Главное, что получилось уютно и очень светло.
Утро все так же начиналось с крикливого гомона торговцев с площади, на которую выходили окна неказистого маленького жилища Шела. Люди так же спешили куда-то по пыльной брусчатке, и озорные пташки так же продолжали петь, радуясь каждому дню. Жизнь продолжалась, но только не для одного сломленного и забытого молодого человека. Для него все замерло, потеряло вкус и цвет… смысл. Это, конечно же, неполный список напастей. Его ежесекундно преследовали вязкие, душащие, затягивающие, подобно трясине, воспоминания, сотканные из собственной боли и страха, отбиться от коих, пусть и ненадолго, помогали лишь книги. За них парень и цеплялся, как за спасительный канат, дабы окончательно не потерять рассудок в персональном беспросветном аду, из которого он никак не мог выбраться. Но, к сожалению, даже самые любимые и увлекательные истории не способны уберечь от жутких кошмаров, наползающих каждую ночь, обволакивающих и уносящих с собой в тот самый «Грот», прямо в щупальца монстра.
✦✦✦
Даже когда Шел вернулся к себе и решил вести тихую серую жизнь затворника, спрятавшись от остального мира, погрузившись в собственную боль и одиночество, будто желал в них утонуть и захлебнуться, даже тогда за ним неустанно наблюдали. Да, в Орене нашлось одно существо, которому оказалась не безразлична судьба бывшего переписчика, и звали это существо — Грид. Он все выбирал подходящий день, чтобы прийти к крошечному домику и постучать в тяжелую деревянную дверь, заглянуть в ореховые мертвые глаза и произнести самые важные, самые необходимые слова в своей жизни… Попытаться объяснить. Прошло достаточно времени, как он полагал, и встреча не должна была ранить еще сильнее и разбить Шелдана на еще более мелкие осколки. Монстр чувствовал, что просто обязан рассказать истину, даже если в ответ его проклянут или ударят ножом. Уж лучше это, чем муки неспящей совести.