Снежный король

Король окинул взглядом меня, окно, которое мороз разрисовал изящными, но однообразными узорами, ледяную доску (интересно, возможно ли на ней писать, и если да, то чем?) и даже люстру, припорошенную вместо толстого слоя пыли пушистым снежком.
— Тебе что-нибудь нужно?
Странно, что он снизошел до такого вопроса. Но ответ у меня имелся, и грех было пренебречь столь удачным стечением обстоятельств.
— Да, — кивнула я. — Если можно… Бумага, кисти и краски.
— Зачем? — нахмурил брови Ингвар.
— Чтобы конспектировать материал из книги, — солгала я. — А важные термины подчеркивать разными цветами. Так легче запоминать. Например, желтым, синим и зеленым.
Обманывать, конечно же, нехорошо, но ведь не того, кто похитил тебя и заодно по сути приговорил к смертной казни, пусть даже и отсроченной?
Король сдвинул брови еще более сурово.
— В моем замке нет места зеленому цвету.
Сказал, как отрезал.
— Хорошо, тогда будет достаточно желтого и синего. — покладисто согласилась я.
— Ты их получишь, — смилостивился он.
И вышел из комнаты.
Я смотрела ему вслед, изо всех сил сдерживая торжествующую улыбку. Эх, ваше величество, вы слишком давно оторваны от обычной повседневной жизни, иначе бы помнили то, что знает любой ребенок. Там, где есть синяя и желтая краска, в зеленой потребности нет…
Рисовать я начала почти сразу после того, как получила желаемое. Бумагу и краски никто не принес, все само прилетело по воздуху, примерно так же, как несколькими днями ранее — колдовской фолиант. Я жадно схватилась за кисть, немного подумала, и первым делом нарисовала приблизительную копию той картины, что висела сейчас на стене в нашем с Каем доме. Солнце, небо, трава…
Посмотрела на то, что получилось, приложила к стене. Подумала, как бы прикрепить, даже испробовала несколько способов, но ничего не выходило. Не просить же короля о молотке и гвоздях, в самом деле? Как я объясню такую потребность интересами учебы? Дескать, хочу заколотить изнутри дверь, чтобы не было соблазна отвлечься от занятий? К тому же, совсем не факт, гвоздь держался бы в ледяной стене. Возможно, она в один момент пошла бы трещинами… Интересная кстати, мысль, но об этом я подумаю позднее. А пока решение пришло в голову само. Раз повесить картину не выходит, надо сразу нарисовать ее на стене.
Я и тут не была уверена в реалистичности поставленной задачи, учитывая ледяную природу поверхности. Но попытка не пытка, к тому же что мне терять? И я приступила к работе. Начала с доски. Вскоре убедилась в том, что лед не подтаивает, краски не смазываются и держатся хорошо. Рука резво скользила вверх, вниз, вправо и влево. Краски смешивались, цвета менялись, мазки ложились один за другим. Доска быстро превратилась в своеобразное панно, внесшее желанное разнообразие в болезненную белизну аудитории. Веселое желтое солнце словно дарило тепло вместо давно застывшего камина. Зеленая трава с вкраплением одуванчиков и незабудок колыхалась на невидимом ветру, но чувствовалось, что этот ветер — теплый.
Я осмотрелась почти хищным взглядом. Что еще здесь можно преобразить? Сделать теплым, весенним, цветущим? Да практически все! И я погрузилась в процесс, не жалея сил и не следя за временем.
— Ого! — присвистнул кот, по обыкновению бесцеремонно входя в помещение. Именно присвистнул, хотя как ему удалось издать такой звук, для меня загадка. — Вот это да! Вот это я понимаю! Так стоит жить!
Положив кисть на лист бумаги, я сложила руки на груди и критически оглядела аудиторию.
— Нет, ну, могло бы быть лучше, — возразил Барсику мой внутренний критик. — Особенно потолок, его надо было сделать насыщеннее. Но краски приходилось экономить, и так удивительно, что хватило. Тут, конечно, король расщедрился.
— Мы — люди небедные, нам красок не жалко, — гордо подтвердил кот, отчего-то причислив себя к человеческому роду.
— Еще техника, конечно, хромает, — продолжила самоедство я. — Вон, видишь дуб, который справа от окна? Вот он совсем никуда не годится.
— А, по-моему, ничего, — не согласился Барсик, подходя поближе к упомянутому рисунку и в подтверждение своих слов даже мазнув по нему кончиком хвоста. — Живо. Убедительно. Так бы по нему и ходил туда-сюда.
— Н-да?
Я задумалась, не стоит ли пририсовать к дереву кота и как технически изобразить белое животное на ледяной поверхности, но мои размышления прервало восклицание… вернее, нет, это было не восклицание, скорее рык:
— Что здесь происходит?!
Зашедший незаметно для нас обоих король был вне себя от ярости. Это отражалось не только в интонациях, но и, казалось, в каждой черточке его лица.
Еще пара мгновений — и в воздухе просвистело что-то огромное и ослепляюще белое. Кот с диким, на сей раз чисто звериным, воплем вылетел из комнаты. Я, наоборот, от ужаса застыла на месте, и теперь, не веря своим глазам, обозревала жуткую картину. Аудиторию было не узнать. Сейчас ее рассекало на две половины ледяное бревно, нечто вроде огромного карандаша, воткнувшегося в противоположную от входа стену. Все вокруг — стены, пол, окна, стол и даже листок с покоившейся на нем кистью, — покрыла своеобразная снежная паутина. Рисунки не так чтобы стали совсем не видны, но ощутимо потускнели, будто подернутые белесой дымкой. В воздухе даже запахло морозом, и я поняла, хоть и утратила способность мерзнуть, что температура в комнате ощутимо понизилась. Изо рта шел пар, а на всех окружающих предметах прямо на глазах расцветали снежные узоры. Но это не казалось красивым, скорее, наводило на мысль о запустении: вещи словно покрывались трещинами.
— Завтра перейдешь заниматься в другую аудиторию, — холодно обронил король и ушел, к моему несказанному облегчению.
Я немного задержалась в зале — не потому, что это доставляло мне удовольствие, просто хотела дождаться, чтобы хозяин замка точно успел оказаться подальше, — и поспешила к себе. Забралась на заснеженную кровать, с головой укрылась одеялом. Меня трясло, но совсем не от холода.
Не знаю, сколько я так пролежала — без сна, без каких-то особых мыслей, просто в попытке сжаться в один маленький комочек, — но, видимо, достаточно долго. За окном успело окончательно стемнеть. Я была уверена, что до завтра меня никто не потревожит, — и ошиблась.
— Пойдем, кое-что покажу, — безо всякого предупреждения заявил кот, тряся меня за плечо передней лапой.
К счастью, о его появлении заблаговременно возвестил скрежет когтей по полу, да слегка скрипнувшая дверь. Иначе бы я второго испуга за сегодня не выдержала.
— Уходи, — отозвалась я, еще сильнее закутываясь в одеяло, так, чтобы наружу даже нос не торчал.
— Только с тобой, — нагло заявил кот. И снова затеребил меня за плечо. — Да пошли, ничего не случится, он не узнает. Он уже спит.
— Спит?!
От удивления я аж подскочила на кровати, позволив одеялу сползти, к удовольствию Барсика.
— Ну да, — тоже несколько удивленно откликнулся кот. — А что тут такого?
— Я была уверена, что такие, как он, никогда не спят.
— Угу, а еще не едят, не пьют, не дышат, по дорогам не ходят, а над землей летают, — принялся саркастически перечислять Барсик, но тут напоролся на выражение моего лица и понял, что где-то так я и представляла себе короля. — У-у-у, как тут все запущено, — досадливо протянул он.
Возвел очи к плававшей под потолком магической лампе, затем посмотрел в окно, за которым, впрочем, в ночную пору мало что реально было разглядеть.
— Такие, как он, — вновь заговорив, Барсик слово в слово повторил мою недавнюю формулировку, — страдают бессонницей. Но это не то же самое, что вовсе не спать. И непосредственно сейчас он спит. Так что пойдем.
— Не пойду, — заартачилась я. — Вдруг он шум шагов услышит и проснется.
Кот закатил глаза и выскользнул за дверь. Я понадеялась, что уж теперь-то меня действительно оставили в покое до самого утра. Как бы не так! Минут через паять он все-таки вернулся, дыша тяжелее, чем обычно, и подтащил к моей кровати пару мягких белоснежных тапочек с помпончиками!