Легат инквизиции (СИ)

— А, это за что?
Негр пальцем показал на моё лицо.
— А, это за то, что в столовой перловую кашу есть не хотел.
Новичок ещё не понял, куда он попал. Откровенно, мы все не догадывались, к чему нас готовят, вылавливая по всей планете, из разных времён, поэтому я решил немного пошутить — эта перловка достала всех.
* * *
Самар — это не имя, это тотем моего племени. У меня в памяти осталось. Самар — это чёрная кошка, большая. Нет, не лев, и не пантера. Правильно — ягуар, чёрный ягуар. Самара нельзя злить, Самар убьёт всех. Ягуары очень злопамятны и мстительны. Самар был вторым членом команды. Третьей была женщина, её привели ночью, когда мы спали. Инструкторы отгородили часть кельи, и у нас появился женский сектор. Знакомство утром началось с того, что Смерека владела непонятной борьбой. Мы с Самаром не могли никак подняться, падали под взглядом пришелицы, подчиняясь движению её руки. Прошло время, пока она не поняла, что мы не враги ей, а такие же, как она — неудачники.
Смереку выловили в горах, наверное, это были Карпаты, она не помнит, когда и как, не помнит ничего, помнит, что ветки в лесу собирала, для камина. Девушка обращалась, только к Самару, я для неё не существовал, она меня просто игнорировала. Я после узнал причину — один из её похитителей был очень похож на меня, и негр казался ей более надёжным, чем этот худой сопляк.
— Ну, и аватарку тебе дали — Смерека, сразу не выговоришь. А Смерека — это что?
Девушка задумалась, покопалась в словесной памяти. В лабораторном лексиконе не было такого слова.
— Смерека — это Смерека, советую запомнить, и не вздумайте его сокращать, всю жизнь на аптеку работать будете.
Вскоре прозвучал сигнал на завтрак, мы с Самаром пошли в столовую, а девушку забрал инструктор. Она не сопротивлялась, у каждого инструктора на поясе висел электрический разрядник. Смереке уже посчастливилось испытать его силу на себе. Я знал, что вновь прибывшей выдадут форму, одежду для занятия спортом, потом она присоединиться к нам. За нашим столом в столовой были все пять порций, значит остальных членов команды ждать не долго придётся. После завтрака, мы втроём вернулись в келью. Нам давалось немного времени перед физическими нагрузками в тренажёрных залах. В келье был полный погром, двое молодых ребят что-то не поделили. Сцепились в мёртвой схватке. Смереке снова пришлось применить свои способности. Мы начали разбираться: одного из ребят звали Рун, другого Сол, на обеих были папахи. Рун помнил, что жил в шестнадцатом веке, где-то в горах, пас овец, а последнее время прятался от воинов хана Искандера в скальных пещерах. Здесь и нашли его послушники ордена инквизиции. Сол не помнил ничего, он даже не помнил почему хотел побить Руна. Наконец, вся команда была в сборе. После тренировки меня с Самаром вызвали на собеседование. В коридоре, перед кабинетом инструкторов, сидели три остальных наших товарища по команде, они уже прошли собеседование, ожидали результата от этих сборов. На собеседовании я понял, что совет инструкторов выбирает командира для нашей команды.
— Жила! Кого бы ты хотел иметь командиром в своей группе?
Мне хотелось ответить честно:
— Никого.
Но я подумал, это ничего не изменит, только всё усложнит, и меня могут перекинуть в другую команду, где выбирать уже не придётся. Комиссия неправильно поняла мои долгие раздумья:
— Хорошо. Мы изменим немного вопрос:
— Кому бы вам хотелось подчиняться, кого вы считаете лидером в своей команде?
— Смерека! Только Смерека.
Председатель комиссии поставил отметку в протоколе.
  
Глава 2
 
Сегодня занятия отменяются, всю команду вызвали на общее собрание школы, по-другому эту обитель назвать нельзя. Все ждали появления главного, я уже полгода в этой обители, но до сих пор не знаю зачем я тут. Слухи о главном руководителе бродили между послушниками постоянно, но никогда его никто не видел. Я рисовал картинку в своём воображении: главный руководитель, он, похож на бога, он святой Януарий! Святым Януарием оказался человек, лет пятидесяти, в тельняшке под униформой и в краповом берете. Никаких погонов и знаков различия, но все поняли, что главный руководитель — военный. У главного руководителя было вполне земное имя — Илья Борисович. Речь руководителя была по — военному коротка и лаконична, я понял, что с делением состава на команды, наш отдых закончился, мы приступаем к основному обучению своей воинской профессии. Теперь, наконец, определилось — зачем нас здесь собрали. Мы должны быть воинами. В этот же день у нас сменились инструкторы, про тренажёрные залы можно было забыть. Каждое утро начиналось со взбадривающей пробежки по пересечённой местности с обязательным преодолением водного рубежа. Инструкторы следили за нашим здоровьем. Учебная подготовка проводилась индивидуально с каждым членом команды, и с каждой командой в отдельности. Ребята из других команд изучали устройство современного оружия, у них были практические стрельбы, от нас же этого не требовалось. Оружие мы тоже изучали, только вскользь, что есть такое, и для чего оно нужно. Я спрашивал у Смереки:
— Чего они хотят от нас — эти инструкторы, кого готовят и для чего.
Командир пожимала плечами. После завтрака нас садили за парты и нагружали школьными задачами — развивали сообразительность. Только, потом, на экзаменах, создавали такие реальные ситуации, и мы их должны были решить быстро, ответы сами возникали в голове. Тренировки отрабатывались до автоматизма.
Я был дольше всех из команды в обители святого Януария, поэтому успел изучить все входа и выходы в этом лагере. Сам лагерь находился в старом замке, на берегу реки Инструч. Замок огорожен земляным валом и рвом, заполненным водой. Это была настоящая крепость, стены возвышались над зданиями с многочисленными кельями. Стены были широкими, по стене, запросто, могла проехать телега, запряжённая лошадью. В стенах были замаскированные бойницы, через которые можно было наблюдать за окрестной местностью, не боясь быть замеченным снаружи. Под кельями было подземелье, оно начиналось в неработающем костёле, но после того, как пропало несколько послушников, подземелье было закрыто и опечатано. Я чуть не пропустил самое главное: в замке были дубовые двери, оббитые железом, закрывающиеся на засов, и мост — настоящий подвесной мост, через канал, опоясывающий крепость. Мы каждое утро пробегали по нему, мост был началом нашего ежедневного маршрута. Потом вдоль развалин каких-то хозяйственных строений, мимо раскуроченных дзотов, вплоть до излучины реки — всё это было нашим хозяйством. Не знаю, охранял ли нашу обитель кто-нибудь? Наверное, заведение было под охраной, но всё было сделано настолько профессионально, что мы даже не догадывались, что находимся под недремлющим оком секьюрити. Каждое утро мы пробегали по одному и тому же маршруту, за два года мне здесь приелся каждый поворот, я с закрытыми глазами мог повторить очерёдность всего, что попадалось нам на пути, любую надпись, выемки, ямы. Я знал на память — сколько ступенек до моей кельи. Прошло много лет, а я до сих пор помню запах олифы, которой были пропитаны бочки в подвале. Никто не знает для чего они применялись, но для нас это была минутная передышка от потогонной жизни. Мы старались добраться до подвала, чтобы спрятаться в одной из бочек и забыть про невзгоды судьбы, приведшие нас в обитель. Если повезло, и тебя никто не хватился, то можно было до отбоя отсидеться в бочке. Это было нарушение системы, грубейшее нарушение, которое каралось руководством школы, вплоть до отчисления послушника. При моей памяти, троих отчислили, за воровство продуктов, правда, я не знаю, что с ними потом стало. Смерека говорит — пошли в исполнители, их учить не надо — достаточно физической подготовки и знания оружия. Исполнители — это расходный материал, при проведении любой военной операции. Любая атака, любое наступление не обходится без исполнителей. Правда, это дорогое удовольствие, по наводке аналитического отдела выискивать исходный материал, перелопачивая историю Земли. И откуда они знают, где искать Чингиз ханов и Александров Македонских, или просто людей, максимально готовых внедриться в программу подготовки. Нам инструкторы раскрыли секрет, нашу группу готовили для боевого дежурства, мы любыми способами должны были помешать возникновению боевых действий. Да, мы тоже исполнители! Готовы выполнить любой приказ командования, только специфика нашего действия, несколько отличается от других подразделений. Сол с Руном были прирождённые диверсанты, они взламывали любой электронный код, не прикасаясь к приборам, они могли создавать помеху и выводили всю электронику противника. Инструкторы, только корректировали их работу, создавали различные условия на учебном полигоне. Два горца владели страшным оружием, они могли сделать так, что ни один самолёт не взлетит с аэродрома, на кораблях откажет система навигации вслед за управлением, они могли остановить целую танковую армию, сделав её абсолютно бесполезной, Сол с Руном могли поменять коды доступа спутников, создав коллапс в армии противника. Эти два парня были рождены под звёздной радиацией гор, для создания хаоса вселенной в головах генерального штаба условного противника. Инструкторы с большой осторожностью давали им задания, уж слишком опасными им казались исполнители, а результаты их деятельности — непредсказуемыми. Смерека — наш командир, она могла одна сражаться с батальоном противника, у неё был природный дар, силу которого она научилась подчинять разуму. Смерека могла вывести со строя любого противника, или группу людей, она воздействовала на них на расстоянии, и не обязательно, чтобы противник её видел. Я сам, на собственной шкуре испытал её талант. Инструкторы постепенно развили её дар, теперь достаточно было Смереке указать квадрат на карте, чтобы всё живое в этом квадрате было повержено. Смерека не говорила, скрывала от нас, но я знал (вернее, видел, как с полигона выносили трупы после тренировок с девушкой), что Смерека могла проводить свою атаку с летальным исходом, для противника. У девушки были ещё какие-то побочные таланты, их старались развить инструкторы, для нас и для всех — это было тайной. Я до сих пор не пойму, как послушникам удалось спеленать красавицу? Смерека рассмеялась, это был горький смех, с большой долей печали; я своим вопросом затронул что-то личное из жизни девушки. Она призналась: — В этот день она должна была выходить замуж, но вместо жениха и будущего мужа, появились они — из воздуха, с электрошокерами. Меня, просто, вырубили, я даже сообразить ничего не успела, очнулась уже здесь в лаборатории. Меня лишили почти всех воспоминаний, я даже не помню лица своего жениха, не помню жила ли я в городе, или в селе, кажется были горы, думаю, что Карпаты, но из какой страны я, и из какого времени — хоть убей, не помню. С Самаром было проще, он был больше человек, чем все остальные, его способности были более земными. Он владел, не знаю, можно ли это считать гипнозом, но он воздействовал на людей именно таким способом. Правда, предварительно Самара надо было ввести в транс, и тогда люди выполняли безоговорочно все его команды. Он мог построить их в колонны и отправить в пропасть, или утопить в море. Инструкторам тоже хватало работы с темнокожим послушником. Они разработали методику, когда Самар сам себя мог вводить в транс. Сложность была в том, что в состоянии транса он не мог контролировать силу своего воздействия. Инструкторы, откровенно, боялись работать с этим послушником. За полгода пропали шесть инструкторов, Самар ничего не мог сказать о их исчезновении. Остался я, про себя писать у меня не получается, скажете, что похваляюсь и специально преувеличиваю значение своего дара, поэтому, помолчу. Несомненно, бог наградил и меня даром, только про него не стоит распространяться. Я мог разговаривать, мог расспрашивать, мог убеждать, и быть бы мне пастором, как мои братья, на худой случай проповедником, но я попал сюда. Меня выкрали, самым бессовестным образом, запечатав мой рот кляпом. Я тоже, как Смерека, очнулся в лаборатории, и тоже многого не помню. Но, по-моему, я местный, абориген, так сказать, правда не знаю из какого времени. У меня, в отличии от других послушников команды, инструкторов не было. Просто наверху не знали, как применять мои таланты в условиях современной войны, что именно развивать. А я многое скрыл от «лабораторных крыс», они слишком мало знали о мне. На верху решили, что я полностью бесполезен — ошибка аналитического отдела, приткнули меня к команде, заранее посчитав балластом. У меня было больше свободного времени, чем у ребят из моей команды. Они бессовестно, через Самара, использовали моё личное свободное время, превратив меня в слугу. Пока ребята воевали на полигоне под надзором инструкторов, я превращался в швею, в прачку и ещё, чёрт знает в кого. Но сопротивляться дару друга Самара, я был не в силах. Я разговаривал с негром, я убедил его, что так нельзя.