Хвост Уробороса (С дождём приходят перемены - II) (СИ)

Наверное, мои опасения как-то отразились на лице. Всё тот же голос прошептал прямо в ухо, обдав ветерком:
- Не бойся. Я лишь хочу вернуть тебе то, что ты потерял.
И на меня набросилось огненная боль. Доля секунды растянулась на годы. От моего крика что-то рядом с грохотом упало на камни. Боль отступила практически мгновенно. Довольным тоном голос продолжил:
- Вот и всё, слуга сестёр-судеб. Их воля больше не властна над тобой, Вопрошающий.
Я с нарастающим удивлением ощутил, что ко мне вернулись кисти рук. Пошевелив пальцами, я засмеялся и потянулся к повязке. Почему-то она стала мешать. На что прохладные руки спасителя отреагировали твёрдым запретом. Да таким сильным, что я не смог противостоять давлению чужих пальцев. Голос же добавил:
- Потерпи. Не всё сразу.
- Кто ты? - не удержался я от вопроса. Хотя на самом деле мне было всё равно. Что-то не давало покоя. И оно было не здесь. Не со мной. Сердце в груди билось резко, быстро, как у долго бежавшего по пескам кочевника. Оно что-то шептало. Сердце… В голове лопнул болезненный нарыв. Мальчишка! Я судорожно дёрнулся, а холодные руки странного существа ещё сильнее прижали меня к… постели?! Нет! Этого не будет! Никогда!
Голос насмешливо прошептал в ухо:
- Ты мой. И никуда не денешься. Даже не трепыхайся, пустынный лев.
В ярости я забился, но тщетно. Холодный металл охватил не только мои запястья и щиколотки, но и поясницу, и шею. Даже дышать стало трудно. Эта беспомощность, она завораживала. И словно стирала в душе какие-то грани. Так вот как чувствовал себя мой мальчик в ту ночь. Беспомощным и слабым, игрушкой в моих руках. Прямо как я сейчас — лишь былинка во власти этого странного, неведомого и надменного создания. Этот некто присел на постель рядом со мной и положил холодную ладонь мне на живот со словами:
- Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты ведь хочешь знать, кто я такой? Родители назвали меня Диармайд, что значит дорогой сердцу. Случилось это тысячи лет назад. Тогда эльфы ещё были одним добрым народом холмов и лесов. Не было на свете ни высоких, ни ледяных, ни ночных, ни лунных, ни прочих эльфов. Когда же я был мальчишкой каких-то пяти сотен лет от роду, случилась война между сторонниками правящего короля Альберона и сподвижниками его жены Титании. Солнечный Король разбил армию Лунной Королевы. Остатки её войска были растерзаны, часть отданы в рабство альберанитам, которые объявили себя высшими эльфами, часть ушла во льды, ещё часть затаились к пещерах, в ночных чащах, отдались кровавым ритуалам в надежде отомстить. И потомков рабов стали называть лунными эльфами, лунари, потому что они видели небо только под луной, когда у них была возможность смотреть вверх. Ушедшие во льды стали ледяными эльфами, или же айсинами, их кровь остыла навеки. Те, что скрылись в недрах, потемнели от горя и злобы, их глаза стали кроваво-красными, а женщины — владычицами жизней в их племенах. Ты слышал о дроу? Да, это просто обиженные плачущие дети. Опасные дети, страшные.
Я содрогнулся, а ладонь существа стала медленно поглаживать мой пресс, то поднимаясь к границе груди, то опускаясь к пределу волос в паху. При этом нечто холодное в сердце не давало мне ощутить ни грана приязни к тому, что происходило. А хозяин наглой ладони тем временем продолжал:
- Самые храбрые дети, не испугавшиеся и ищущие мщения, обратились к силам ночи. И обрели мощь мастеров крови. За что заплатили душами и стали рабами жажды. Они до сих пор рыщут по ночам в поисках тех, кого могут выпить досуха. Ты их знаешь, это носферти, лорды-кровососы.
- И зачем ты обо всём этом говоришь? - спросил я хриплым голосом. Пить хотелось неимоверно.
- Я уже назвал тебе своё имя. Диармайд. А род мой древнее этих пирамид. Фланналиэн, - холодно ответил невидимый собеседник.
- Подожди, - опешил я. - Но так зовут владыку леса!
- О, да! Кагарвелас Фланналиэн, мой старший брат, послушный сын Альберина и Титании. Ублюдок, поднявший руку на мать, - в голосе владельца замершей ладони хрустнул лёд ярости. - А слышал ли ты имя Вакараниаль Призрачный?
- Так зовут брата владыки, - начал я отвечать и осёкся. - То есть, ты…
- О, нет, нет, - в голосе заискрились смешинки. - Не дай богиня! Нет, это мой младший братишка, ныне покойный.
- Покойный? - я дёрнулся.
- Уж покойнее не бывает. Когда ты бросил его давным-давно в лесу подыхать, я был рядом и всё видел, - таинственный собеседник вздохнул, а я похолодел. Если этот Диармайд помогает Владыке, мне конец. Кажется, я начинал понимать, что же происходит вокруг. А средний сын Альберина насмешливо продолжил:
- Однако, ты молодец, Сфинкс. Не всякий решился бы оскопить брата владыки высших эльфов, пусть и за дело. Не ёрзай, я всё знаю.
Его ладонь тяжёлым грузом легла на грудь. Стало трудно дышать. А память услужливо подкинула картинку того утра. Ослепительно красивый обнажённый эльф с длинными красными волосами лежит на лежаке, обитом белоснежной замшей. У его ног три мёртвых мальчика-человека. А в руке его прозрачный бокал, полный крови, нацеженной у несчастных рабов. Вакараниаль поднимает кубок в приветственном салюте со словами: «Дорогой! Я так рад, что ты пришёл!» Я же стою в дверях его покоев и с недоумением смотрю на тела. Дети однозначно мертвы. Они истерзаны, кое-где кожа висит лоскутами, не говоря уж про ужас на лицах и следы плотского насилия в причинных местах. Так же их аккуратно оскопили. Ужас охватывает меня от пяток до кончиков ушей. Три года я общался с братом Владыки, но только сейчас понял, с каким монстром связался. В ту минуту за меня думала ярость. Хоть и холодная, но всё-таки бездумная. Сколько раз мне говорили, что он не такой, каким кажется? Сколько раз пытались показать последствия его веселья в кварталах рабов? Но моя слепота лишь надменно отмахивалась от голосов и образов. Слишком уж горяч и искусен в постели Красноволосый. Но сейчас словно вуаль сдёрнули с моего сознания. Навсегда запомню непонимание в глазах этого эльфа. А потом боль и ужас. Да, я увёз его в глубины леса, в его восточную часть, там без объяснений избил, оскопил, прибил за руки к стволу огромного дерева, положил к его ногам тела мальчишек и ушёл. Насовсем. Из леса. С этого пугающего острова, полного тайн, туманов, боли, похоти и безумия.
- Ты ведь его предал, Сфинкс, - доверительно прошептал эльф мне практически в губы. - Он так и не понял, за что ты его так… наказал. Даже когда я его добивал, он так ничего и не понял.
Сердце на несколько мгновений остановилось. Тяжёлый липкий страх пополз ознобом по телу. А через секунду пришло понимание. Я всегда был такой вот, надменный, злой, пустосердечный. Да, я наказал тварь, но без попытки вразумить. Потом жил с пустотой в душе. Встретив же предначертанное Сердце, поступил с ним так же бездушно, как с врагом. Словно наказал, а потом решил почему-то, что мальчишка ответит привязанностью, а может и любовью. Типа так было обещано Судьбой. Какая же я тварь. Вспомнились прикосновения к коже моего мантикора. Гладкая, упругая, слегка бархатистая там, где росла почти невесомая шёрстка — на предплечьях и голенях. И такая отзывчивая, несмотря на моё скотство. Как ты там, мой мальчик? Где ты? Больше ни одна сволочь не сможет причинить тебе вред. Я не позволю. Дай только обнять тебя и прижаться к твоему теплу.
Рука Даирмайда уверенно скользнула к моему мужскому естеству, пальцы сомкнулись на вялом стволе, а голос объявил:
- Теперь ты мой. Я чувствую нашу связь, пустынник. Это сама Судьба свела нас. Я пришёл за тобой в тот храм по зову сил. И должен овладеть тобой.
Что-то, похожее на давно позабытую панику, заставило начать извиваться, чтобы хоть как-то помешать настойчивому насильнику. Но все усилия пропали втуне. Стройное, сильное обнажённое тело грубо взгромоздилось сверху. Да, меньше меня, но это не означало, что он не справится с прикованным. Холодные жёсткие губы впились мне в рот, а потом… Тело на мне содрогнулось, словно от боли, эльф вскрикнул и отпрянул, а потом я услышал стук упавшего на пол тела. Воцарившаяся тишина напугала, и я громко спросил: