От ненависти до любви один шаг. И наоборот (СИ)

Распахнув глаза, парень повернул голову направо, где была вторая половина кровати. Но там никого не было, кроме смятой простыни.
Испуг. Не представляя, что могло произойти, Кирилл поднялся на ноги и направился в ванную. Было страшно поднимать взгляд, но он это сделал. И медленно челюсть упала вниз. Ведь на его лице была засохшая сперма.
Покраснев, как мак в поле, брюнет быстро встал под душ, закрыв лицо руками.
Они переспали, а он совсем ничего не помнит. Совсем ничего. Как бы не старался, воспоминания все еще не приходили к нему. Что же делать? Ждать, пока они вернутся, или же спросить напрямую.
Вот не умел Кей пить, зачем вообще начал?
Расслабиться, ну вот и расслабился. В постели собственного брата.
Ладно, нужно взять себя в руки и идти на кухню. Нельзя вечно прятаться в душевой, ничего хорошего от этого не прибудет. Тимур его родной брат, необходимо поговорить с ним.
Кирилл, как представил то, что произойдет при разговоре, краснел еще больше. Он так и представлял, вот сейчас подойдет к нему, схватит за ворот одежды, встанет на цыпочки, встряхнет и заорет:
— Ты кончал мне на лицо? Трахал меня?
Как комично.
А трахались ли они?
Рука заскользила к входу и коснулась его пальцами. Вспыхнув, Соколовский-младший медленно ввел в себя палец. Тот вошел легко и свободно.
Рука опустилась. Трахались.
Прислонившись лбом к холодному кафелю, Кирилл тяжело дышал.
— Пиздец. — Заключил он.
Его мечта сбылась. Они с братом переспали. Они были едины. Ведь кто еще мог с ним переспать? Тогда только брат был с ним. Не мог же тот привести кого-то к ним на пьянку. Не мог.
Это случилось. Он мечтал об этом, и это произошло. А он не помнит. Совсем ничего не помнит. Да что ж за жизнь такая хуевая! И голова болит. Отвратительное ощущение.
Приняв душ, надев чистую одежду, Кирилл пришел на кухню. Там был Тимур, который завтракал остатками пиццы.
— Доброе утро. — Усмехнулся он, откусывая смачный кусок.
— Д… Доброе. — Буркнул в ответ, садясь напротив и сильно морщась. Боль пришла резко и импульсом. Как и первая вспышка воспоминаний в виде…
«… Рыжий начал так быстро двигаться в нем, что кровать скрипела под их движения. Что пошлый звук раздавался на всю комнату, как и громкие стоны его младшего брата. Он драл его, а тот отвечал, просил еще больше, изгибался и сжимал его внутри. Никто не сравниться с ним.
— Как много я терял. — Тимур опустил руку на его волосы, сжал их и дернул назад, вгоняя член еще глубже. Теперь движения были точно по простате, глубокими и резкими. — Стони, стони для меня. Мое имя.
— Тимур… Я не… могу… Тимур!.. »
Покраснев еще ярче, чем до этого, Кирилл спрятал лицо в своих руках, опустив саму голову на стол.
— Что, вспоминаешь понемногу? — Ухмылка.
— Заткниись… — Простонал в ответ младший брат. Затем он поднял на него покрасневшее лицо, смотря, не отрываясь. — Мы переспали, да? Ты все знаешь, да?
— Да. Да. И да, мне было хорошо. — Такая ухмылка все и не сходила. Рыжий был доволен. Он не мог налюбоваться на покрасневшего брата, который прятал лицо за руками или утыкался им в стол. Такая забавная реакция его тела, души.
— Ты так давно об этом молчал. А я добавил немного алкоголя, и опля, все получилось. —
Подмигнул и подвинул к нему пиццу.
Душевные терзания всегда прекрасны.
Его брат ему всегда нравился. Тот был симпатичным, милым и забавным парнем, который заставлял его чувствовать множество разных чувств. Конечно, Тимур сам по себе был очень эмоциональным, но все-таки, рядом с Кириллом этот комок нервов зашкаливал к бешенству.
Его хотелось выпороть. Хорошенько, за плохое поведение. Но мама. Ух, их мама — это что-то.
— И что ты от меня хочешь? — Буркнул Соколовский-младший, подняв голову. В животе сильно заурчало. После бурной ночки сильно хотелось жрать. Воспоминания медленно возвращались, от этого становилось стыдно.
— Ты такой милый, когда спишь с моей спермой на лице. Ты даже чмокал во сне, представляешь?
— Придурок! — Громкий и возмущенный вопль младшего брата.
«Он милый. Когда злится или смущается, так мило краснеет. И глаза у него блестят. Хотя он на самом деле реально шикарно смотрится с моей спермой на лице и губах. А как вспомню его ротик, который принял мой член, ах, хочется снова вставить. Кто бы знал, что мой брат так хорош в сексе. Или просто он для меня так старался. Я же шикарен, нужно ж соответствовать. Но действительно, как только я смотрю на него, у меня яйца становятся чугунными и мне хочется выпустить моего дружка на волю. Интересно, он будет против утреннего секса? Хотя хули я думаю то блять! Просто взять и выебать, вставить ему и трахать!»
— Знаешь чо? — Ухмыльнулся Тимур, поднимаясь на ноги.
— Чего? — буркнул Кей, откусывая от пиццы большие куски. Такой голодный он был. Да и сама интуиция говорила ему: «Жри блять, жри! А то так и не пожрешь нормально!». Поэтому, включив систему удава, парень не ел, а глотал. Он был похож на маленького кролика. Хотя кролики так не заглатывают… Ну носиком он дергал так же, как кролики. И смотрел подозрительно на своего старшего брата, который вызывал недоверие со своей ухмылкой.
— Доедай! И мы идем трахаться!
Кирилл подавился. Громкий кашель. Уже и вся жизнь пронеслась перед глазами. Он представил, как в последний раз сожрал кусок пиццы и напоследок исполнилась его мечта.
Но воздух поступил в легкие и кусок пролетел в желудок.
Все еще кашляя, брюнет поднял на Тимура мокрые глаза. От кашля слезы выступили.
— Что ты сказал?
— Трахаться!
— Ты… Нормально?
— Ну, а хули нет то.
— Ты мой брат!
— А ты мой брат! И чо?
Челюсть упала вниз. Система была сломана. Он так долго не мог сознаться из-за того, что они были родными братьями. А тут тот говорит ему «го трахаться, плевать, что мы братья!». Конечно, система сломается. Ведь тогда все произошло из-за алкоголя. А тут они трезвые.
Уставившись на брата, как на посланника небес, Кирилл поднялся на ноги.
— Ну, а давай. — Он усмехнулся. — Покажи трезвому братику все то, что ты показал пьяному.
Тимур на секунду подвис от такой фразы, а потом и сам усмехнулся, хлопнув в ладоши.
— Вперед!
Они прошли в комнату. Одно сердце билось очень быстро. А второе спокойно. А потом они слились в один ритм.
***
— Ах, быстрее… Тимур… Как хорошо… Так глубоко, боже, сильнее!
Под ними скрипела кровать. Потные тела сплелись между собой. Руки царапали спину, ноги плотно обхватывали поясницу. Они не останавливались, ловя свои сбитые дыхания и отдаваясь друг другу полностью. Они не могли насытиться, пробуя новые позы. Узнавая тела друг друга, они не могли оторваться.
— Тимур! Тимур! — Кирилл стонал его имя вновь и вновь, принимая глубже, поддаваясь к нему бедрами. Словно молясь на брата, на его член и вообще на его существование.
Такой жар. Такой огонь.
Они не услышали, как открылась дверь. Не услышали женский голос. Не услышали шаги.
Зато услышали крик:
— Какого хуя здесь происходит?
Они одновременно остановились в столь забавной позе. Повернули свои лица к двери и в одну секунду на них появился искренний ужас. И у такого альфача, как у Тимура, который ничего не боялся, кроме одного человека, и у Кирилла, который уже мысленно попрощался с жизнью.
— Мама? — В унисон спросили они.
Им пизда.
***
Они никогда не чувствовали такого страха, когда сидели перед матерью и дрожащими руками наливали ей чай.
Эта грозная женщина закурила, смотря на них. Она дала им время на то, чтобы надеть одежду и умыть свои лица, которые были испачканы спермой и потом.
Алексия, а так звали их мать, взяла кружку и сделал глоток.
Задумчиво смотря на них, затянулась и выпустила кольца. Молчание было ужасным, оно давило на них, заставляя представлять будущую цепочку действий. Что их мама предпримет? Убьет их сразу, или помучает?