От ненависти до любви один шаг. И наоборот (СИ)

— Ну да. А что? Накажешь? — На губах появилась ухмылка. Соколовский-младший прищурился, смотря на своего старшего брата таким взглядом, от которого не стоило ожидать ничего хорошего.
— Накажу. — Тимур поставил пакет в сугроб, потом стряхнул перчатки и посмотрел на него сверху вниз. Старший был выше своего младшего.
— Боюсь-боюсь. — Мурлыкнул Кирилл, а потом громко вскрикнул, потому что его уронили в сугроб. Шапка слетела вниз, а снег забился прямо за ворот одежды.
Рыжий склонился над ним, в зеленых глазах стояло торжество.
— Вот видишь, как быстро можно тебя уронить. Ты же такой маленький.
В детстве эта фраза бесила Кирилла. Он моментально злился, начинал все колотить, ломать. Тимур знал об этом и часто стебал своего брата. А потом умилялся и получал искреннее удовольствие, смотря на то, как этот маленький взъерошенный комок что-то кудахтал.
— Что сказал?! — Рявкнул брюнет.
Ну и как думалось, моментально Кей взбесился. Если бы было возможно, то из его носа пошел пар, как у самого настоящего быка.
— Ууу. — Одной рукой держа своего брата, пробормотал Тим. Он наблюдал за тем, как тот пытается выбраться, махает руками, поднимает гору снега. Но все тщетно, его слишком сильно прижимали в сугроб.
Но потом до младшего Соколовского дошло, что в его руках есть оружие. Он схватил снежок и кинул в лицо будущего врача, который не ожидал такого.
Он быстро отстранился и потер лицо. А Кирилл же вскочил и теперь сам уронил старшего брата в снег.
Люди, которые проходили мимо, смотрели на них и посмеивались. Некоторые качали головами, мол, большие мужчины, а так дурачатся.
Но теперь это было похоже на драку. Как два парня катаются по сугробам, чудом не сломав сооружение Кея. Они кидались в друг друга снежками, с головой зарывали в снег. Или же, закапывали.
— Все. Хватит. — Тяжело дыша, Тимур поднял руку.
Стемнело. Они весь вечер дурачились, даже создали две стены, два фронта. Большие и взрослые мальчики.
— Ага. Жрать хочу. Ты купил ролтон? — спросил Кирилл, стряхивая с себя снег.
Брат кивнул, взял пакет, который пролежал в сугробе, как в морозилке.
И два комка снега пошли домой.
Нужно ли говорить, что потом кое-кто драил квартиру, убирая воду и следы гулянки на улице?
На следующий день Тимур протянул младшему брату градусник. Сам же уже держал другой. У обоих был бледный вид, покрасневший нос, и чувство, что сейчас они помрут.
— Доволен? — сухо спросил будущий врач. — Мы заболели.
— Отстань. — Буркнул Кей.
Ведь нет ничего лучше, чем поиграть в снежки, подурачиться, как в детстве. И это послевкусие в виде болезни прямиком из детства, где все было хорошо.
========== 3. ==========
— Очень высокая температура. Оставайся дома. — Сказал Тимур, собираясь в универ.
Он никогда не прогуливал. Даже тогда, когда плохо себя чувствовал, или же готов был умереть от боли, которая разносилась по всему телу мощными толчками безобразного холода, пробирающегося прямо в сердце, в кожу, заставляя кровь замирать в жилах, а кожу покрываться легкими мурашками, которые никак не проходили. А если еще брать в расчет, что была небольшая температура — то уже все, можно давать медаль. А небольшой температурой для Соколовского-старшего, как врача, считалась 38. Далее же, если температура поднималась до 39, то все, человек окончательно болен, можно заказывать ему гроб, делать мерки и шить костюм на похороны.
— А ты? Ты же тоже заболел, куда ты пойдешь? — Младший брат немного приподнялся на кровати, но потом успешно свалился обратно, завернувшись в одеялко. Было очень холодно, от этого холода сильно трясло, до такой степени, что казалось, они живут в Сибири, а не в центральной области.
— Я учусь на врача. Мне нельзя пропускать пары. Или что, мне в будущем придется сказать больному: «Извините, я эту пару прогулял, я не знаю, что делать с вашим сердцем»? Лежи давай. Если доберешься до кухни, поставишь себе чайник, мед в столе, малина там же. На тумбочке будет лежать номер доставки еды. Это на случай, если ты захочешь есть. Хотя. — Он посмотрел на эту бледную моську, которая выглядывала из-за одеяла. — Сомневаюсь.
Хмыкнув, Соколовский-старший направился к двери. Он подумал о том, что надо бы купить лекарства по дороге домой.
Завязав шарф, Тимур вышел из дома, идя в сторону универа. Он предпочитал ходить пешком, чем ездить. К тому же, он знал, как зарабатываются деньги, каким тяжелым трудом. И будучи именно тем, кто зарабатывает деньги на собственное проживание, он был готов ходить пешком, но сэкономить монетки на то, чтобы купить ролтон.
Рыжий подумал, что и Кирилла надо будет отправить на работу. Но это когда он полностью освоится в этом городе.
Снег падал на рыжие волосы. Пар шел из рта. Глубокий вздох. Скоро Новый Год. Нужно было бы подумать, как встретить этот праздник. Мама явно к ним не приедет, им придется самим праздновать. Максимум, что она сможет сделать — это переслать деньги на продукты и подарки. Что она порой и делала, присылала Тимуру деньги. Но он не хотел полностью зависеть от родителей, поэтому и работал.
Звонок. Как раз вовремя, он только сдал куртку в гардеробную.
Кивнув доброй женщине, которая забрала у него куртку, он направился в кабинет. Вся группа, точнее те, кто остался — были на месте. Они помахали Тимуру рукой, но он лишь хмыкнул. Соколовский не был слишком людим, парень предпочитал тихую обстановку. Но, как говорится, в тихом омуте черти водятся. И когда все «тупые», уходили за горизонт, появлялся другой Тимур, говнюк и пидарас, гопник, который мог закадрить цыпочку и отжать мобилу.
У него не было близких друзей, не было никого, с кем он мог бы быть открытым, тем, кем он является на самом деле. Но увы, он словно видел людей насквозь и ему это было противно.
Что же происходило дома?
А дома происходило восстание из Мертвых.
Сначала появилась одна нога. Но она быстро нырнула обратно под одеяло. Раздался тихий и дрожащий голос:
— Сука! Холодно!
И снова дрожание под одеялом, которое продолжалось некоторое время. Но урчащий живот снова повторил свой призыв к Древним Богам Еды, словно прося их благословения для того, чтобы они дали пожрать. О еда! Такая прекрасная, вкусная, тающая во рту и приносящие удовольствие, сравнимое с сексом. Тимур был не прав, когда сказал, что Кирилл может отказаться от еды.
Еда — это святое! Особенно шоколадочки.
Снова вышла нога. Потом вторая. А потом и весь парень, который быстро поскакал на кухню, схватив сотовый и бумажку с тумбочки.
Поставив чайник, Кирилл прыгал на одном месте, набирая номер.
— Алло! Можно мне заказать еды на дом? — И он начал говорить. И надо сказать, что список был не маленьким. Но он заказывал еще и для Тимура, который придет с универа голодным. И наверняка он не будет ничего готовить, а только заварить дошик, да пойдет делать уроки.
«Он так много учится и работает. У него даже не остается времени на личную жизнь. И на то, чтобы приготовить себе покушать. Надо научиться готовить! Я буду ему готовить!»
Положив телефон, Соколовский-младший сжал кулаки и радостно улыбнулся. Он научится готовить! В их семье этот талант достался Тимуру. Он готовил, как настоящий шеф-повар, у которого уже огромное количество практики, да и который, вовсе уже известен по всему миру.
Он что-то делал с едой. Что-то такое, отчего она становилась просто нереальной. Быть может, наркотик добавляет?
— Сука, холодно! Как холодно блять! Ааааа! Где мое одеяло?!
Громкий вопль на всю квартиру.
Соседи сверху опустили голову вниз, а снизу подняли наверх. Все фыркнули. Эх, молодежь.
Комок на ножках, сделанный полностью из одеяла, выключил чайник, заварил себе чай и утащил банку малинового варенья.
Сев в гостиной, он свернулся в комок потеплее. Начал есть варенье и запивать его чаем. Хотя надо было наоборот, чай пить с вареньем. А он варенье ел с чаем.