От ненависти до любви один шаг. И наоборот (СИ)

— Что ты делаешь?! — У Кея даже голос дрогнул. Парень едва дернулся, попытавшись выбраться из объятий ног старшего брата. Но ничего не получалось. А сердце так и билось очень сильно.
— Ну ты же хочешь подо мной стонать. Разве не так? — Усмехнулся Рыжий, расстегнув ширинку.
Это все было столь горячо и столь опасно, что Кирилл и сам возбудился. Больной ублюдок. На его щеках появился легкий румянец.
Старший брат резко склонился и провел пальцами по паху младшего. Взгляд поменялся на насмешливый.
— Я оказался прав. Маленький извращенец. Встал на старшего брата? — Так и поглаживал пальцами по паху.
Сильно покраснев, Кей попытался отодвинуться назад. Но его снова припечатали к полу.
— Что и следовало доказать. — Тимур снял свой ремень, приблизился и коснулся холодной пряжкой щеки Кея. — Ты меня хочешь.
— Н… Нет! — Кирилл решил все отрицать. Как в суде, может это и сыграет за правду.
Но не в этом случае, потому что Тимур все видел и был настроен серьезно.
Громкий смех.
Соколовский старший резко приблизился и завязал ремнем руки юного следователя. Настолько сильно, что он не мог ими пошевелить.
Кирилл дернулся, в его глазах снова появился этот огонек страха. Однако, черт возьми, он был очень сильным извращенцем. И он хотел продолжения.
Тимур снова провел рукой по паху, а потом снял его ремень.
И завязал ему ноги.
А затем встал на ноги и отряхнул руки.
— Ну что ж, отходи. Может заодно и научишься не истерить. Однако, что делать с твоим стояком, мм. Ну, потерпишь. — И Соколовский-старший пошел в свою комнату, оставляя младшего брата на полу связанным.
Пауза. Кирилл охуел от этого поворота. Потом резко покраснел еще сильней и громко закричал:
— Эй, развяжи меня!
Но никто не отозвался.
========== 6. ==========
Давай-те вспомним, что произошло в прошлых главах. А эта глава будет полна саркастичного юмора и легкой философии.
Вспомнили? Вот и отлично. Как думаете, что мог сделать Кей в таком происшествии? Естественно, этот несносный парень с шилом в заднице не сможет усидеть на месте, не устроив драмы. А если еще брать те слова, которые ему сказал его старший брат, то вообще, настоящая драма, которая способна рушить сердца.
Как бы вы поступили, дорогой читатель, когда вас обвинили в том, что вы оборвали секс? Притом, что обломали секс не просто своему брату, а своему любимому человеку, который занимает в вашем кокоро огромное место.
Естественно, если брать психологию, то можно увидеть следующие шаги такого человека, как Кирилл. Человека, который не может пережить фразу «Ты виноват».
И естественно, следует вывод, что он собирается свалить в хуевотутуево, где будет дуться, ныть и ненавидеть весь мир, себя в том числе.
И не думая о последствиях, идти головой вперед в самую огромную яму с какашками.
Вернемся к нашим баранам, т.е. к Соколовским.
Кирилл лежал на полу, дергался и не мог выбраться из этих узлов, которые навязал его брат, натренировавшись на бинтах и бедных манекенах.
— Развяжи меня, ублюдок! — громкий крик младшего брата. Он смотрел прямиком на дверь комнаты, стиснув зубы и искренне ненавидя Тимура, который не выходил, словно решив послушать Бродского.
— Тимур блять! — громкий вопль. Что-что, а орать Кирилл умел. И громко, что в детстве его хотели взять в хор, орать на радость публике. Но увы, Соколовский-младший не захотел петь в стиле Баскова, а захотел форму полицейского на Хэллоуин. Хотя носил эту форму всегда и везде, а не только в этот дурацкий праздник, которого нет даже в календаре русского календаря.
— Что орешь? — Тимур вышел из комнаты, прислонился к дверному косяку и насмешливо посмотрел на своего брата, который забавно выглядел в столь откровенной позе, столь покрасневший, растрепанный, громко орущий, напоминающий в таком связанном положении маленькую гусеничку, которая не может ползти. Ползти то может, да толку не будет.
— Развяжи меня. Сука. Сволочь. Мразь. Ублюдок. Гандон! — И другие матерные слова вырывались у воспитанного и умного парня, который в будущем будет работать с законом. Хотя, кто матом не ругается — жизни не видел.
Тимур отошел от двери, подошел к брату, поставил ногу на его живот, прищурив свои зеленые глаза, которые обычно бывают у ведьм, которых так же обычно сжигали на кострах.
— Развязать?
— Да, развяжи меня!!! — Громкий крик парня раздался почти на всю квартиру. Наверняка и соседи слышали этот крик, перекрестились, назвали их извращенцами со своими пытками и играми сексуального характера.
— Ну ладно. — Тимур присел. Настолько близко, что его грудь касалась его груди, а дыхание уха. Он издевался. Можно было сразу понять, что рыжий издевался над бедным будущим следователем, у которого стояк в штанах и грань возмущения ушла за пределы вселенной, которая, как мы все знаем — бесконечна.
— Развязать. — Легкий шепот на ухо. Соколовский-старший развязал его, потерся о его тело. Специально, или нет, судить сложно, ведь никаких эмоций на его лице не проскользнуло.
Парень усмехнулся, встал и посмотрел на младшего брата, который окрасился в цвет сочного помидора.
— Скотина! — Заорал Кирилл, вскочил, быстро побежал в свою комнату, захлопнув дверь и закрывшись там.
— Какой эмоциональный. — Хмыкнул Тимур, направившись в свою комнату.
У Кея очень быстро стучало сердце. Оно пыталось выбраться из груди, ускакать в веселый вальс по всей квартире, а потом выбраться на улицу, упасть в сугроб и растаять от холодных объятий снега. Настолько оно было горячим и настолько сильно билось, качая кровь по всему телу, быстро гоняя ее не туда, куда нужно.
Опустив взгляд на свой член, Соколовский ругнулся, направившись к кровати. Упал вниз головой и сжал одеяло пальцами.
Старший брат считает его виноватым в том, что он обломал ему секс. Это было ужасно. Ужасно, когда тебя обвиняют. Он не хотел больше это слышать. Уже наслушался в своей жизни.
Снова начала подниматься температура. Лекарства перестали действовать, а еда, мед и чай остались за пределами комнаты, куда выходить он собирался лишь в крайней нужде. Но и на тот случай в комнате были бутылочки.
— Ублюдок. — Снова ругнулся Кирилл, прикрыв глаза. — Ненавижу.
А Тимур в это время взял в руку свой член, начав дрочить на свои фантазии, которые были связаны с горячим телом младшего брата под ним.
Он почти изнасиловал его. Почти-почти. Он был таким открытым, горячим, лежал под ним, смотрел на него своими глубокими, большими глазами. И ругался на него.
Стояк на младшего брата был странным. Но таким сладким. Рука двигалась быстро, плавно. Закончилось все через минуту, обильно, испачкав и ладонь и пол.
Тимур тяжело дышал, облизав губы. Что делать, если ты хочешь брата?
И видишь, что у него тоже стояк. Хотя это физиология. Он знал это, ведь был врачом. Но нельзя. Они же братья.
А в соседней комнате Кирилл дрочил на Тимура, ругаясь про себя. Но как же он был горяч. Его старший брат. И как сильно он его хотел.
Но все же, когда он кончил с тихим стоном, после удовольствия, которое закрыло глаза пеленой, парень решил, что он уедет, когда брат будет в универе.
Уедет, чтобы больше не быть виноватым.
========== 7. ==========
Утром они не разговаривали. Прошли мимо друг друга, будто они не знают друг друга. Кирилл молча взял пакетик молока из холодильника, повернулся и ушел обратно в свою комнату. Он не хотел поднимать взгляда на своего брата, чтобы не смущаться перед его усмешкой.
Старший брат так и сделал, проводил его взглядом, сделав глоток кофе. Он склонил голову набок, ухмыляясь. Какая прекрасная картина. Его младший братец впервые молчит, а не выносит ему мозг.
Вполне возможно, что он поступил слишком жестоко для него. Но Тимуру было плевать. Он давно запихал все свои мимими глубоко в анал. А в этом происшествии виноват только он.