Огонь любви

– Спасибо… Спасибо. Это все, что я хотела знать. А теперь позовите миссис Бейгот, скажите, что она мне нужна.
Карина осторожно прошла среди ярких островков шелка и атласа, открыла дверь и вышла в коридор. Коридор казался пустынным, и только откуда-то из подвала доносились голоса. Она увидела каменную лестницу, которая вела вниз, туда, где, очевидно, размещалась кухня. Девушка подошла к лестнице и позвала миссис Бейгот, немного опасаясь, что той может не понравиться повелительный тон в устах незнакомого человека.
– Миссис Бейгот! – Звук, казалось, отразился от стен. В воздухе стоял сильный запах лука. – Миссис Бейгот!
– Иду! – отозвался бодрый голос кокни. Внизу лестницы появилась крупная, пышнотелая женщина и начала медленно взбираться по ступеням.
Карина дождалась, пока женщина поднимется, и извиняющимся тоном объяснила:
– Леди Линч просила меня позвать вас.
– Вы из конторы Мейси? Да? Девчонка сказала мне, что от них кто-то пришел. Вы сделаете, что она просит?
– Если вы имеете в виду, отвезу ли я ребенка к отцу, то да, я обещала сделать это.
– Вот и хорошо, а то бедняжка уж больно беспокоилась.
Идя по коридору рядом с миссис Бейгот, Карина почувствовала, что и та недавно прикладывалась к бутылке с коньяком.
– Выглядите вы очень подходяще, – заметила миссис Бейгот, оглядывая Карину. – Прямо настоящая леди и вполне внушаете доверие. Этого я и добивалась. Уж кому-кому, а мне известны эти агентства. При первой же возможности норовят подсунуть какую-нибудь старую растрепу. Я сказала им, что именно мне нужно, и должна признаться, хоть один раз мы, кажется, получили то, что хотели.
– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила Карина.
Полное лицо миссис Бейгот смягчилось.
– Не обращайте на меня внимания, дорогая, я всегда говорю то, что думаю. Мамаша Бейгот – вот как меня называют. А я и есть как мамаша чуть не для половины актеров.
– Неужели леди Линч, действительно умирает? – тихо спросила Карина, поглядывая на дверь и опасаясь, что забыла закрыть ее и теперь несчастная больная все слышит.
– Да, ах она, бедняжка. И, черт возьми, нет ни малейшего шанса, что она поправится. Да она и сама знает это. Знала уже, когда приехала сюда, – просто кожа и кости. Им, танцовщицам, всегда не хватает жизненной силы, уж поверьте моим словам.
– А она была знаменитой танцовщицей?
– Я бы сказала, да. Лично я о ней никогда не слыхала, но вы можете прочитать, что писали про нее газеты. Она хранит все газетные вырезки в какой-то книжке.
– А какой она национальности? – поинтересовалась Карина. У нее было чувство, что она не должна проявлять такое любопытство в отношении своей будущей хозяйки, но расспрашивать саму леди Линч было бы немыслимо, а миссис Бейгот, как видно, не имела ничего против подобных вопросов. Напротив, она явно горела желанием выложить все, что ей известно.
– Толком нельзя сказать. Она говорит, что мать у нее была яванка, а отец – голландец. Насчет отца это может, правда, а, может, и нет. В таких людях всегда много чего намешано. Но какая бы кровь ни текла в ее жилах, бедняжка когда-то была красавицей.
– Я тоже так подумала! – воскликнула Карина. – Даже несмотря на болезнь, видно, как она была хороша.
– Грудь, сердце, легкие – все безнадежно, – сказала миссис Бейгот чуть ли не с удовольствием. – Доктор говорит, в ней нет ни одной здоровой жилочки – вся насквозь гнилая. Он дает ей всего несколько дней, упокой господь ее душу.
– Может, нам следует послать за лордом Линчем?
– Нет, она этого не хочет. Да и никто не может сказать, приедет он или нет. Понимаете, он бросил ее почти шесть лет назад. Буквально выкинул на улицу, так она говорит, а прежде клялся в вечной любви и заставил ее бросить танцы. Черт побери этих мужчин: все они одинаковы.
– Тогда зачем?.. – начала было Карина.
– Она желает отомстить, – перебила ее миссис Бейгот, догадавшись, о чем именно хотела спросить Карина. – Потому-то она и привезла ребенка. Они добирались сюда почти девять месяцев. Бедняжка должна была достать деньги на эту поездку, и тогда ей приходилось зарабатывать танцами. Может быть, ее иногда брали в содержанки, а потом она снова работала. Это было настоящее паломничество. Я так и сказала ей – это паломничество!
– А… лорд Линч – он знает о ребенке?
– Об этом мне ничего не известно. Вряд ли она много писала ему. Он ушел еще до рождения ребенка, понимаете? Но мадам рассказывала мне, как она работала ради ребенка. Славный парнишка. Он сейчас внизу играет с моей кошкой, – и миссис Бейгот показала большим пальцем куда-то позади себя.
Карина в ужасе посмотрела на нее.
– Вы хотите сказать, что я должна отвезти ребенка к отцу, который даже не, подозревает о его существовании?
– Да, да, именно так она и хотела бы сделать. Да и как откажешь бедняжке в ее предсмертном желании? Святая правда, она сгубила себя, добираясь сюда.
– Не знаю что и сказать. Ситуация кажется мне просто невероятной!
– Она заплатит вам, – заверила Карину миссис Бейгот. – У нее есть деньги, иначе бы я не позволила ей поселиться здесь, хотя и рекомендовал ее один друг. Он прожил у меня целый год, когда работал в мюзик-холле "Гэйети".
Миссис Бейгот ухмыльнулась, словно с этим другом у нее были связаны приятные личные воспоминания.
– Да, да, мадам может очень хорошо заплатить вам, и еще останется достаточно на похороны. Она посвятила меня во все и обещала оставить свои драгоценности. Конечно, это просто восточные безделушки. Я сказала ей, что они мне не нужны, но она и слышать ничего не хочет. Это, говорит, вам за вашу доброту. Я не из тех людей, кто может отказать человеку в его последнем желании – будь то мужчина или женщина.
– Не знаю что и сказать, – печально повторила Карина.
– Бросьте ваши светские предрассудки. Вам нужна работа, иначе вас бы тут не было. Если после того, как вы отвезете ребенка, эта работа будет вам не по душе, вы сможете поискать себе какое-нибудь другое занятие.
Карине вдруг показалось, что она слышит голос миссис Мейси: "Если вы откажетесь от этого места, вряд ли мы подберем вам что-нибудь другое".
Тянуть не было смысла. Не было также никакого смысла возвращаться в Лондон. Жребий брошен. Она сделает, что ее просят. Словно почувствовав что Карина решила принять возлагаемую на нее ответственность, миссис Бейгот заковыляла по коридору и открыла дверь в спальню больной.
– Все хорошо, дорогуша, – бодро сказала она. – Эта благородная леди отвезет Дипу к отцу. Все, что требуется от вас, дать ей денег, а я велю Агнесс найти кэб, чтобы они доехали до вокзала.
При этих словах миссис Бейгот подошла к постели больной и увидела, что та судорожно глотает воздух. Домохозяйка бросилась к умывальнику, нацедила полстакана коньяка и буквально влила его в рот леди Линч.
– Ну, вот уже и легче, – ласково уговаривала она больную. Еще один глоточек и все. А теперь достаньте деньги. Вы говорили, что они у вас под подушкой.
Через секунду или две коньяк начал действовать, на пепельно-сером лице появились признаки жизни, и женщина дрожащей рукой извлекла из-под подушки кошелек на цепочке.
– Ей понадобятся и бумажки, дорогуша, – подсказала миссис Бейгот.
Рука снова скользнула под подушку и на этот раз вытащила кожаный бумажник, из тех, что пользуются особой популярностью на восточных базарах. Карина увидела, что он просто набит пятифунтовыми купюрами.
– Дайте ей д-двадцать фунтов, – распорядилась леди Линч, с трудом выговаривая слова.
Миссис Бейгот открыла бумажник, хотела было убедить больную, что сумма слишком велика, но словно передумав, вытащила толстыми пальцами деньги и вручила их Карине.
– Добавьте еще пять гиней, – приказала больная. – Это на дорогу.
– Не слишком ли это большие деньги? – спросила Карина. – Кроме того, вы не сказали, куда мы должны ехать.
– Пусть даст, сколько желает, – добродушно проворчала миссис Бейгот. – Денег у нее достаточно, а вам они могут понадобиться, если его светлость откажется принять ребенка.