Предначертанная Грону (СИ)

Ну и что с того, что ты его любишь, кричал ее разум. Это просто любовь, только часть жизни, есть сотни других составляющих, которые нужно учитывать, другие способы стать счастливой. А что, если он умрет? Тогда ты просто застрянешь на чужой планете до конца своих дней, наедине с теми, с кем даже нельзя поговорить. Тогда ты пожалеешь, что не вернулась на Землю.
Но Грон любил ее. Сейчас он был в тысячах миль под ней, но все еще в пределах досягаемости, и он думал, что она мертва, или что она бросила его. Как бы там ни было, он почти наверняка думал, что она никогда не вернется.
Так что, у тебя есть возможность совершить идеальный побег. Он думает, что ты умерла. Нет причин возвращаться.
Но это ее беспокоило. Она вспомнила, на что была готова, чтобы сохранить ему жизнь, когда думала, что он умирает. Он ушел от нее в тот раз, когда оставил ее с Тройи, после того как она попросила его остаться. Но это был единственный раз за то время, что они провели вместе, через что прошли, и не походило на то, что он оставил ее одну в лесу выживать самостоятельно. Он не бросил ее, он вернулся, и ему было стыдно, больно и он извинялся. А как много раз он скулил, уткнувшись лицом в ее волосы. Он всегда выглядел таким испуганным, когда она злилась на него, как будто нуждался в ней. И всегда выглядел таким счастливым, когда она делала что-то незначительное, вплоть до малейшего прикосновения.
Была еще та хрень с минетом, когда он повернулся к ней спиной и проигнорировал ее. Без сомнения, в тот раз он был расстроен. Но он справился с этим, отплатив ей тем же, так что, возможно, его просто что-то напугало. Ведь потом его все устраивало. Какое-то время у них все было замечательно, правда, последний визит Тройи её немного напряг. Но с тех пор все было идеально, как в раю.
Стоило ли ради этого отказываться от возвращения на Землю, встрече с людьми и элементарного общения? Отказываться от привычного образа жизни? Нет. Она предпочитала иметь больше двух нарядов, — одним из которых была длинная футболка, а другим красная простыня, — и три пары нижнего белья, включая бикини. Она предпочитала спать в помещении на кровати с подушками и одеялом, валяться на диване и есть горячую пищу, включающую время от времени мясо, а также носить туфли. Прогулки босиком по залитому солнцем лесу и купание в пруду никогда не стали бы для нее равноценной замене, как бы прекрасны они не были.
А семья Грона… Они были милыми, и она любила их, — кого-то больше, кого-то меньше, — но она понимала, что они все еще считали ее странной и чудной на вид. На самом деле они просто не знали ее, и она не могла их винить, но они смирились с её присутствием ради благополучия их сына.
Разве не это причина всему? Грон. Они были вместе. Они были влюблены друг в друга. Их чувства были искренними. По сути, они были женаты. Она любила его. Ей нравилось смотреть на него, заниматься с ним любовью, он смешил ее, согревал и защищал, он был милым, добрым и щедрым.
Он вцепился зубами в то жуткое существо, когда она вылетела перед ним, хотя оно наверняка убило бы Грона, если бы его родители не подоспели вовремя и не повалили его, пока Мруин вытаскивал ее из-под зверя. Они пошли на это ради нее, по крайней мере частично. Они пытались спасти Грона, а он пытался спасти ее. Они все могли забраться на дерево. Она уже была внизу. Но Грон все равно это сделал. Она слышала, как вопил тот монстр.
Он был более чем верен ей, он был ей предан.
Но он думал, что она умерла. Он был свободен.
Хотя Т'Лакс говорил, что Грон находил себе пару на всю жизнь.
Если она вернётся на Землю, сможет ли она забыть его? Хотела ли она его забыть?
Первым ее порывом было громко выкрикнуть «нет». Ее сердце требовало забыть о здравомыслии. Вам бы не удалось постичь все это разумом. Вы бы чувствовали только счастье и любовь, не в силах решить, любить или нет, стоит ли одно счастье больше, чем другое. Грон значил для нее больше, чем что-либо другое, и если она думала, что не сможет простить себя, если позволит Мруину умереть, как она сможет простить себя, зная, что одна из звезд на небе скучает по ней? К тому же как только она окажется на Земле, пути назад не будет.
Она хотела быть с Гроном. Она страстно желала его, не только физически, сексуально, но и эгоистично, всепоглощающе. Она хотела, чтобы он был с ней.
Это было важное решение.
Рут не верила ни в провидение, ни в судьбу, по крайней мере, раньше не верила. Всякое случалось, хорошее и плохое, но до тех пор, пока она не обнаружила, что инопланетяне реальны и не встретила Грона, большинство вещей, которые с ней случались, были довольно обыденными и скучными. Сам факт того, что она была здесь, поражал. Она была в космосе, на инопланетном корабле. Она была единственным человеком, находящимся за миллион световых лет от Земли. Она влюбилась в инопланетянина и фактически переехала к нему, чего никогда не делала с земным парнем. Она была счастлива с ним и его семьей.
Т'Лакс говорил ей, когда они впервые встретились, что ее телепортировали наугад. Человеческая женщина репродуктивного возраста. Но разве другая влюбилась бы в Грона? Разве другая жила бы с ним голышом в лесу, спала на полу пещеры, забиралась бы ему на спину? Другая стала бы бороться за него, заботиться о нем, когда он заболел? Сделал бы он все это ради другой? Другой человеческой женщины репродуктивного возраста?
Она сомневалась в этом. Между ними было нечто особенное. Они влюбились друг в друга, и это было просто невероятно. Не имело значения даже то, что они не понимали друг друга.
Это было то место, где она должна была быть. Даже больше, чем на Земле. Там ее ничего не ждало, ее жизнь была скучной. Домом стала поляна в лесу, залитая солнечным светом. Это были руки Грона. Она последует за ним куда угодно, хоть в пещеру, хоть в камеру. Она не нуждалась в комфорте, она нуждалась в нем. Вернее, она хотела следовать за ним. Она хотела быть с ним, потому что он хотел быть с ней. Никто не заботился о ней так, как Грон. Ни один парень не вел себя с ней так, будто она была всей его жизнью. Ей хотелось каждый день слышать его неразборчивое, но осмысленное рычание и урчание в своем ухе, когда они засыпала в обнимку.
С мыслями об этом, она легко приняла решение. Вернуться. Домой. Найти Грона. Конец.
Глава 24
Рут хотела вернуться к Грону. Она так и сказала Т'Лаксу.
Т'Лакс выглядел удивленным, но возражать не стал. Он настоял на металлическом браслете для нее. Сказал, что если ей потребуется помощь, нужно будет нажать одну кнопку. Когда они захотят поговорить с ней, от браслета станет исходить свет, и тогда она должна будет нажать кнопку, соглашаясь на то, чтобы ее телепортировали. Они не хотели повторять то, что сделали, когда им пришлось спасать ей жизнь. Когда она исчезла на глазах у группы примитивных Гэндри, которые никогда не смогут понять свидетелями чего они стали.
Наверно, с их стороны было вежливо спросить у неё разрешение, прежде чем телепортировать на борт корабля. Менее вежливым было то, что этот браслет был явно обязательным атрибутом, и она не сможет его снять.
Плюс ко всему, он будет записывать то, что происходит за пределами тела Рут — социальное поведение и язык Гэндри. Ей не хотелось брать с собой скрытую камеру, но ее первоочередной задачей было добраться до Грона.
— Доставь меня как можно ближе к Грону, ладно? — попросила она инопланетянина, работавшего за консолью в отсеке для телепортаций. Он посмотрел на нее со скепсисом во взгляде, но ничего не сказал. — Эй, будет хреново, если ты высадишь меня у черта на рогах, ты же знаешь. Ты должен телепортировать меня рядом с племенем.
— Я воспользуюсь теми координатами, по которым мы вас забирали, — заявил он тоном, который Рут не понравился, но она его приняла.
Она отошла и встала на специальную платформу, прихватив с собой на всякий случай еще одну сумку с припасами. На этот раз она была в сознании из-за неприятного ощущения в животе, а потом оказалась на земле. Была ночь, чего она никак не ожидала, но серебристого лунного света хватило, чтобы все разглядеть. Она огляделась, но никого не увидела. Наверно, все спят на своих площадках, — подумала она. Было слишком тихо и жутко, как в городе-призраке. Все кругом было серым и синим, она слышала только ветер, проносящийся над кронами деревьев, тогда как все остальное оставалось неподвижным.