Атолл

Отдыхать в непосредственной близости от 'отхожей полянки' совсем не хотелось, и я принял решение вернуться туда, откуда начал свой марш-бросок. К тому же, существовала вероятность, что незнакомая девушка успокоится и снизойдёт таки до общения со мной.
Путь назад занял значительно больше времени — я всё больше уставал и всё явственнее чувствовал жажду. К тому же, примерно на половине пути, резко стемнело. Спасал только жёлтый песок и яркие звёзды.
В астрономии я разбираюсь вообще никак, но и дураку стало бы сразу ясно, что полушарие, на котором я нахожусь, отнюдь не северное. Впрочем, в южном я ни разу не бывал и с рисунком его не знаком. В голове только крутилось созвездие Южный крест, точнее название этого созвездия — как оно выглядит — неизвестно.
К месту встречи с незнакомкой я подошёл совершенно обессиленный, подгрёб под голову ещё горячего песка и заснул.
  
Глава 3
 
А ведь я вправду заболел. Потому что с первым лучом солнца встать я не смог. Только бредил — озноб вконец меня одолел и очень сильно мучала жажда. Но я только периодически открывал то левый, то правый глаз. А встать не мог. Если честно, я думал, что потихонечку помираю. Это оказалось не так злобно, как описывают в разных книгах и сериалах. Просто хотелось пить и спать. Больше спать. Просто чувствовал, что больше никогда не проснусь и вдруг чего-то становилось жалко. Как говорил дедушка Ленин, или кто из его сподвижников, что жизнь надо прожить так, чтобы не было обидно. Просто, чтобы не было обидно.
Интересно я заканчиваю жизнь — вначале пьяный бред, потом меня добивает жажда — и я, вообще, не могу понять, где явь, а где сон. Постоянно казалось, что до слуха доноситься какой-то далёкий прибой. Ра, вроде жмётся ко мне, но я даже голову не могу повернуть, чтобы сказать это уверенно. Я сейчас вообще ничего не могу сказать. Потом меня, вроде, спас тропический ливень. Вода обрушилась на меня просто, как говорят, ведром. На пару секунд. И потом снова. Я не напился, но желал уже не ливня, а дождя. Потом, вроде, опять была ночь, и опять был день. И так не раз.
Выход из сна я почувствовал своеобразно — захотел есть. Самое интересное, что мне это чувство почти не знакомо — в своей обычной жизни я могу не есть хоть несколько суток и никакого голода не испытывать. Метаболизм хренов — как я не пытался потолстеть — всё без толку. Что кормлюсь, что не кормлюсь — плюс минус три килограмма, в зависимости от веса испражнений. А тут я хотел есть серьёзно. Уж про жажду я и говорить не буду.
Я впервые попробовал открыть два глаза сразу и у меня это вышло. К ногам жался кот. Кожа не то, что горела… Она пылала. Силы в организме ещё, видно, оставались, и он основательно запросил пить. Когда я встал, голова закружилась так, что я чуть не упал — спасла кочерга, на которую я опёрся.
— Что ж, — злобно-мрачно сказал я себе, — теперь пойдём изучать другую сторону этого материка.
— Как ты себя чувствуешь? — внезапно раздался голос откуда-то сверху.
Я задрал голову и увидел мою давешнюю незнакомку в моих сапогах и моей майке, намотанной на голову.
— Хреново, — мрачно ответил я, — Пить охота.
Она вдруг вытянула мою кожаную куртку, рукава в которой были перевязаны, а сами они надувались от напора, вероятнее всего воды.
— Подставляй рот. В ладошки ты всё равно воду не сумеешь поймать.
— А не проще кинуть куртку мне?
— Во-первых, не факт, что ты её вернёшь, а во-вторых, ты её вообще навряд ли словишь, не расплескав воды.
Мне так хотелось пить, что я не стал ставить какие либо ультиматумы. Просто раскрыл рот, задрал его вверх, и наслаждался струёй воды, периодически обливавшей меня с головы до ног, что доставляло мне ещё большее удовольствие.
— Как мне попасть наверх? — спросил я, наконец, утолив жажду.
— А никак. Пути нет — это самое низкое место на скале.
— Тогда я просто потрачу несколько дней, чтобы сделать здесь насыпь — так брали города древние римляне.
— Тогда шансов не будет у нас обоих. Самец и так почти дотягивается до кромки уступа. Сделаешь насыпь — заберётся и сожрёт нас обоих.
— Где мы? — внезапно перевёл разговор в другую тему я.
— Если мы здесь есть, то это место уже можно обозначить Ойкуменой.
Я хотел сказать кое что про "суку", которая стояла на уступе, но сдержался.
— А так только меня?
— А что бы ты сделал на моём месте?
— Я не на твоём месте и я хочу знать где я.
— Тропики, кораллы. Что не нравиться, — слишком уж жёстко произнесла она, — Это рай. Только он немного беспощаден.
Незнакомка исчезла.
Может быть я бы и сильно переживал, но, внезапно, увидел на земле крупное насекомое, похожее на сколопендру. Не знаю, было ли это насекомое ядовито, но, почти не успев добить его, отправил в рот. Похоже мозг сам разобрался с инстинктами и взял инициативу в свои руки. Точнее в свой рот. Лакомство мне понравилось, и я, исследуя близлежащие россыпи песка, отправился на охоту. Как оказалось — сколопендра — редкий обитатель здешних мест, но всякие жучки и паучки шли на "Ура!". Правда, пару штук пришлось выплюнуть — они оказались горькими и едкими — я их запомнил.
Не замечая ничего и никого вокруг, я оказался на какой-то песчаной полянке, где отчётливо слышалось журчание воды. Есть мне перехотелось. Мне захотелось пить.
Царапая ноги и руки, продираясь сквозь жёсткий кустарник, я ломанулся на журчащий звук и оказался… около ручья. Вначале я напился — хлебал губами, окунал голову, а потом и сам забрался. В сладкой неге приоткрыл глаза и… увидел рептилию. Ту, крупную, которая толком не знала меня. Она сидела в кустарнике, возвышаясь над ним на несколько метров, и задумчиво смотрела на меня. Я вскочил, как ошпаренный. Может быть это и сыграло основную роль. Может рептилии боялись меня от моей, с пьяной дуроты, смелости. Но она кинулась за мной. Рьяно так. Было ясно, что она собиралась со мной сделать. Я кинулся вдоль речки вверх — даже не оборачивался, но хорошо понимал, что времени у меня от силы несколько десятков секунд. Рептилия бежала сзади. А ручей упирался в скалу. Что ж, видно судьба моей кочерге пройти по пищеварительному тракту данной рептилии ещё один раз.
В последний момент я заметил, что ручей не падал со скалы водопадиком, а как бы из неё вытекал. А если быть конкретнее — вытекал из какого-то проёмчика. В этот проёмчик я и втиснулся. Обдирая кожу на спине и груди, пропихнул своё тело на метр вглубь проёма и обернулся назад от дикого рёва. Рептилия бесилась, поскольку морда её не входила в проём однозначно, а лапы не доставали до меня буквально пару сантиметров. Передние лапы. Через пару минут рептилия резко успокоилась. Уставилась на меня мутным гипнотизирующим глазом (второго, из-за узости проёма видно не было) и что-то обдумывала. Я осмотрел место, в которое попал — вода била мне плечо. Дальше по скале она шла под углом примерно в сорок пять градусов. Скорее всего ручей когда-то промыл в рифовой скале этот проём. Кстати, только сейчас почувствовал, насколько эта вода была ледяной — от моего дыхания поднимался пар, а на стенах проёма искрились кристаллики льда (!). Бред — какой лёд в этом тропическом климате, да и какой бы ледяной вода не была, от жидкой воды никакой лёд не накристаллизируется. Может быть какая ни будь соль…
Я попытался подняться выше по проёму, за сразу же поплатился тем, что, поскользнувшись, чуть не угодил под лапу рептилии. Та, видно, поняла, что передними лапами она меня не достанет, и начала разворачиваться, как я понял, чтобы достать меня задними — более длинными. Тут меня спасла кочерга — нет, рептилию я ей не лупил — даже на глаз было видно, что борьба против рептилии посредством кочерги всё равно, что с проволочкой против Ильи Муромца выступать.
Размахнувшись со всей силы, я ударил острым концом кочерги по скальному дну ручья — кочерга воткнулась. Я подтянул своё тело на добрый метр вперёд и уперся ногами в стенки проёма — слава богу, по всей длине он не превышал в ширину и половины метра. Расшатав и вынув кочергу, я всё повторил ещё раз. Назад не смотрел, чтобы не нервничать. В общем так — до победного конца. Как я думал…