Двое в лодке, не считая контракта (СИ)

 — Тогда сделай пребывание в лодке таким, чтобы в ней хотелось плыть, а не выброситься за борт.
 — Неужели ты такой слабак, Хейли? Такой слабак, каким кажешься снаружи? Я уж было подумал, что ты гораздо крепче, но, очевидно, твоя внешность не обманчива, — Марк не успел договорить, как Томас выплеснул ему в лицо воду из графина, заботливо оставленного на столе Стефаном.
 На рубашке медленно расползалось мокрое пятно. Марк внезапно улыбнулся.
 — Твои условия, Томас Хейли?
 Бизнес. Это всего лишь бизнес. Сделка. Повторяя про себя эту мантру, Томас сел на скамью и спокойно посмотрел на Марка:
 — На публике мы будем создавать видимость семьи. Я не хочу, чтобы родители на протяжении пяти лет чувствовали себя виноватыми. Они хотят верить в чудо, поэтому пусть верят. Ты же не ограничиваешь мою свободу, а я твою. Но все это должно оставаться между нами. И запомни, что я не буду позволять оскорблять себя, каким бы способом ты ни пытался это сделать. Твои условия?
 — Спустя пять лет наш контракт аннулируется. Поэтому никаких общих детей. Никакой общей спальни, Хейли. Впрочем, это будет несложно. Можешь быть спокоен за свою честь. Я сплю только с теми, к кому меня действительно тянет или к кому я испытываю чувства. Поэтому сцены ревности и попытки сблизиться со мной будут играть против тебя. Ты же не поставишь себя в глупое положение, Томас?
 — Не беспокойся. Главное, чтобы слухи о твоих похождениях не доходили до родителей, Далтон.
 — Что позволено альфам — не позволено омегам, — Марк прищурился.
 — Что за постулаты прошлого века?
 — В бизнесе они все еще действуют. То, что считается нормальным для альфы — риск для омеги. Мир больших денег полнится такими доброжелателями, которые не постесняются использовать даже самые грязные методы. Но откуда тебе это знать.
 — Я не занимаюсь бизнесом, — спокойно гнул свою линию Том.
 — Зато я занимаюсь. Таковы правила игры, Хейли.
 — Я понял.
 — Тогда по рукам, и встретимся у алтаря, — Марк критично взглянул на свою рубашку, — и надо срочно придумать адекватное объяснение твоему поступку. Есть идеи?
 — Скажи, что я увидел пчелу, когда пытался налить тебе воды. Родители знают, что у меня аллергия.
 Марк глухо рассмеялся. Потом взъерошил намокшие темные волосы и посмотрел на часы:
 — Вот теперь действительно пора, — он протянул руку, — закрепим сделку?
 Томас тоже поспешил уехать в кампус. У него не было сил продолжать врать родителям и делать вид, что все хорошо. Стефан действительно верил в то, во что хотел верить: его сын очень удачно составил партию с таким замечательным человеком, между ними уже есть понимание, а от понимания до симпатии — шаг. К пониманию они действительно пришли, но каким способом — знать родителям было не обязательно. Томас утешал себя тем, что все могло оказаться еще хуже. И, в конце концов, это ведь не навсегда.
 «Что позволено альфам — не позволено омегам, — Том в раздражении скинул вещи и направился в душ. — Ничего личного. Только бизнес, расчет. Сделка».
 «Не удивлюсь, если каждый месяц он будет предъявлять мне счета», — вода холодила лицо, а чувства окончательно растрепались.
 Томас не питал ложных иллюзий насчет ближайших пяти лет. Но если изначально он был уверен, что с Марком можно будет вести диалог на равных, то сейчас его вера пошатнулась. Ни один альфа так не давил на него. И не выбивал из равновесия. А ведь Том никогда не считал себя излишне эмоциональным.
 Весь вечер он простоял у мольберта, но так и не смог ничего написать. Казалось, что даже кисть не удержать в руке. Привычный мир рушился.
 «Да что же это. Я не узнаю сам себя», — Том натянул одеяло повыше и попытался уснуть. Завтра будет новый день, и он обязательно вернется в норму.
***
 — Мы должны организовать мальчишник! — Пол мгновенно загорелся идеей и его невозможно было отговорить.
 — Какой мальчишник? Я терпеть не могу эти традиции, — Томас отодвинул кофе и уставился на распалившегося друга.
 — Ради меня, — Пол перехватил чашку и поморщился. — Горький. Как ты пьешь эту гадость?
 — Свадьба у меня, а мальчишник делаем ради тебя? — рассмеялся Том.
 — Я ведь твой лучший друг. Поедем в клуб, развлечемся, — Пол блаженно закатил глаза и покачивал руками в такт. — Танцы до утра, тыц-тыц.
 — А я тебе для этого зачем? В клуб ты и так можешь сходить.
 — Нельзя быть таким занудой! Устроим мальчишник, купим всем одинаковые футболки. Тебе с надписью «Не окольцован последние 24 часа», нам с «Не окольцованы последние двадцать лет». Ну, кто сколько, конечно.
 — Что за бред, — Томас истерично рассмеялся.
 Бред - не бред, но Пол сделал все так, как и планировал. На футболку с идиотской надписью Томас напялил рубашку и застегнул на все пуговицы, чтобы никто не увидел этот безвкусный ужас.
 — Ты слишком закомплексован, — Пол пытался развернуть Тома и насильно расстегнуть рубашку. — Ну, Хейли! Не порть всё веселье!
 — Отвали, Полли, и иди танцевать, тыц-тыц, — Томас покрутил у виска пальцем.
 — Нельзя быть таким неблагодарным, — надулся Пол, но это не помешало ему попытаться вытащить на танцпол Томаса: — Господа! А вот и наш жених! Давайте зажжем этот вечер!
 Домой Томас возвращался в пять утра. Ему казалось, в его глазах сейчас отражается вся карта города. Пол не мог остановиться на одном клубе. Пол вообще не мог остановиться. Зато в голове Томаса не было ни единой мысли, и за это он был искренне признателен.
 Глава 3 
 «У омег есть мозг. И эта простая истина до сих пор остается недоступной для большинства альф. Это наводит на подозрения». 
 Нил Блекворд. Заметки об омежьем бытии для начинающих. О взаимопонимании, часть вторая,
 TheOmegaPress, выпуск 119, стр. 42.
  
  «Конечно, содержимое мозга у всех разное. Это же касается и альф. Интеллект пол не выбирает. Не выбирает его и талант. Кажется, в этом и состоит идея равноправия. А не в том, что омега должен уметь поднять столько же килограмм, сколько и альфа». 
 «Философ подбросил на ладони яблоко, повертел, разглядывая с разных сторон, и глубокомысленно произнес: