Тысяча свечей

– Как ни странно, я уже полюбил вашего брата, – словно откуда-то издалека прозвучал уже знакомый мужской голос, – так что, повидавшись с Реной…
– С Реной? – мигом вернувшись с небес на землю, переспросила Пиппа.
– Ну конечно, с Реной, Реной Франклин. Вы ведь к ней едете? Можете не отвечать, я и так знаю. В Томбонде нет других частных владений, только ее и мои. Остальная площадь занята железной дорогой, придорожными строениями и магазинами… Знаете, Пиппа, ваше присутствие придает происходящему некий смысл, по крайней мере, его видимость. – И махнув рукой в сторону Дэйви, он нервно усмехнулся.
– Я вас не понимаю.
– Тогда поверьте на слово… Мы приехали. Томбонда – следующая остановка. Здесь очень короткие переезды, не то что в моем краю.
– В Стране бескрайних просторов? – Дэйви не упустил возможности вернуться к полюбившейся ему теме.
– Именно так, ковбой. Там мы имеем дело не с сотнями, а с тысячами квадратных миль. Собрали вещи? Мы сейчас выходим.
Поезд наконец остановился. Все вместе они вышли в тамбур.
И мужчина начал решительно снимать с поезда чемоданы, затем Дэйви, затем, несмотря на ее бурные протесты, и его сестру.
За маленькой станцией их ждали две машины, одна пустая, другая с водителем, готовым хоть сейчас отправиться в путь. Первая – джип, явно повидавший в жизни немало; грязный, обшарпанный, он сиротливо жался к великолепному, до блеска отполированному седану, всем своим видом показывающему, что он принадлежит Рене. И действительно, водитель седана подошел к Пиппе и пригласил следовать за ним.
А Крэг… странное имя… направился к своему джипу и запрыгнул в него, даже не открыв дверцу. Он не тронулся с места до тех пор, пока седан не проехал полумили, потом нагнал его и ехал по следам, если подобное сравнение применимо к автомобилю, до самого поворота на подъездную дорогу к имению Франклинов. Пиппа следила за ним в зеркало заднего вида, а когда он исчез, немного загрустила. Водитель, заметив ее взгляд, многозначительно хмыкнул:
– Это Крэг. Живет по ту сторону холма. Он приезжает время от времени.
– Из бескрайних просторов? – не удержался Дэйви.
– Он и тебе все уши прожужжал? – И без малейшей связи продолжал: – Хозяйка хотела встретить вас, мисс, да в последнюю минуту мистер Франклин приболел, и она осталась.
– Ничего, в поезде было вполне уютно.
– И мы познакомились с Крэгом! – радостно вставил Дэйви, на что водитель явно хотел что-то ответить, но передумал.
Они медленно подъезжали к огромному, построенному из красного кирпича двухэтажному дому с громким названием «Вершины», «Горные вершины». Именно таким Пиппа и представляла себе жилище Рены – богатое и основательное, окруженное широкими идеально ровными аллеями из лавров и эвкалиптов. Для Рены лучшей декорации и не придумаешь.
А вот и она сама царственной поступью спускается навстречу, такая же красивая, такая же неприступная, как та школьница, что время от времени удостаивала троюродную сестру равнодушной улыбкой или беглым взглядом.
Правда, теперь она гостеприимно улыбалась Пиппе, разве что немного холодней, чем Дэйви, и внимательно, оценивающе разглядывала английскую кузину.
– Ты изменилась, – наконец произнесла она и подошла к шоферу, выгружающему бесчисленные сумки и чемоданы, в то время как Пиппа что-то мямлила об очках, которые давно уже не носит, пока не поймала себя на мысли, что вовсе не обязана оправдываться за свою внешность.
Любой, кто знал ее раньше, решил бы, что из гадкого утенка она превратилась в прекрасного лебедя, хотя сама девушка почти не верила в возможность столь чудесного превращения. Впрочем, Рена не преминула подтвердить его, вновь недовольно оглядев ее с головы до ног.
Пиппа вспыхнула и отвернулась. Прежде сестра никогда не проявляла к ней столь пристального внимания. «Нужно как-нибудь отвлечь ее от моей персоны», – думала Пиппа. Однако решение, как обычно, пришло само собой.
На пороге появился немолодой джентльмен, и Рена бросилась ему навстречу. Несколько минут они оживленно беседовали, то и дело поглядывая на Пиппу, что, несомненно, доказывало, что разговор идет именно о ней.
Пожилой мужчина в основном слушал, кивая и время от времени пожимая плечами. Несмотря на полноту и медлительность старика, что-то в его внешности говорило, что Рена – его дочь.
– Дядя Престон? – Подчиняясь бессознательному импульсу, Пиппа двинулась ему навстречу и протянула руку.
– Да, перестань, мы же родственники, забыла? – Мужчина, цинично улыбаясь, буквально пожирал ее глазами.
– Дальние родственники, – строго поправила она, ежась под его совсем не родственным взглядом.
– Ну, не настолько дальние, чтобы вот так стоять столбами. – Он прижал девушку к себе и расцеловал в обе щеки, на что Рена лишь презрительно хмыкнула.
– Отец покажет твою комнату. Правда, папа? – Она холодно взглянул на отца и пошла прочь, а Пиппа испуганно обернулась в поисках Дэйви.
Мальчика нигде не было видно, впрочем, дядя не дал ей опомниться и неожиданно шустро для своей комплекции подхватил девушку под руку и потащил в дом, то и дело игриво пожимая ее запястье и загадочно хихикая каким-то своим мыслям.
– А ты ведь вышибла почву у нее из-под ног, а, племяшка, – в очередной раз хохотнул он. – Да только моя Рена быстро всем покажет, кто здесь мисс Австралия.
Пиппа не стала уточнять, что старик имел в виду, просто позволила провести себя вверх по лестнице, а затем вдоль по коридору, пока оба не очутились перед дверью явно самой отдаленной комнаты, поскольку по всем признакам она таковой и являлась. Здесь Пиппа ошибиться не могла. Всю свою жизнь она провела вот в таких скромных, всеми забытых и заброшенных дальних комнатах. Девушка не возражала, – в конце концов, все комнаты в маленьком, убогом домике тети Хелен можно было назвать дальними.
Но эта была рекордсменом среди себе подобных. Кровать, стул и комод – вот все ее убранство. По сравнению с ней больничная палата показалась бы царскими хоромами. В узеньком окне виднелись лишь дворовые постройки, дрова, мусорные бачки да прочая хозяйственная утварь. Ни вам цветущих лугов, ни деревьев, покрытых клейкой молодой листвой, ничего, что напоминало бы родную Англию. Но самое обидное… Пиппа отошла от окна и еще раз внимательно оглядела комнату… ее явно не готовили к приезду гостей.
За спиной вновь раздался булькающий смешок, и, обернувшись, девушка наткнулась на отталкивающий сладкий мужской взгляд.
– Какая ты? Вот о чем я все время спрашивал. – Дядя подошел ближе. – Хочешь знать, что она ответила?
– Да.
– Что сказала эта всезнайка Рена? Она сказала: «Маленькая дурнушка».
– Я на самом деле не красавица, – раздраженно парировала Пиппа.
Ей совсем не льстило быть предметом его внимания.
– Ты действительно невысокая. Но ценные вещи всегда небольшие и помещаются в крохотную упаковку, да, дорогая? А эти глаза, это личико! Милая, ты всегда желанный гость в этом доме. – Старик наклонился было к ней, но девушка предостерегающе вытянула руку.
– Да, дядя, вы говорили. – Слава Богу, его легко было остановить.
Он вновь принялся насмехаться над Реной, единственной дочерью, которую он, бесспорно, обожал, что, кажется, не мешало ему ругаться с ней.
– Она не ожидала увидеть такую красотку. Ты явно расстроила все ее планы.
– Я вовсе не красотка, по крайней мере, не такая, как ваша дочь. – Пиппа с досадой закусила губу.
А старый болтун как будто только того и ждал.
– Да, да, – оживился он, – в Рене что-то есть, судьба благоволит ей, она настоящая хозяйка жизни.
Очевидно, что он очень гордился дочерью, а спорил с ней по одной – единственной причине: и отец и дочь были одного поля ягоды.
Пиппа вдруг вспомнила, как много лет назад тетя Хелен, обычно сдержанная в своих суждениях, раздраженно сказала: «Врагу не пожелаешь подобного родства, живут как кошка с собакой». Дядины слова лишь подтверждали то, что отец с дочерью частенько не ладят.