Люди и чудовища (СИ)

Ресан встал, поднял с пола меч в богато украшенных ножнах — откуда взялся меч Венд не понял — и прицепил к поясу.
Подобрав одной рукой полы платья, другой придерживая оружие, Ресан шагнул в очаг. Пламя взметнулось, охватывая его фигуру, а когда опало, вместо юноши Венд увидел шамана. Шамана старого, незнакомого, но определенно очень именитого — судя по количеству черепов цуэго, нашитых на его одежде. Нижние челюсти у черепов были убраны, а клыки верхних челюстей покрыты белой краской.
Шаман выступил из очага, не обращая внимания на тянущиеся следом языки пламени, нахмурился, глядя на Венда, и велел:
— Встань.
Неведомая сила буквально взметнула Венда на ноги.
Шаман осмотрел его с ног до головы и покачал головой:
— Линии стерты, дух не слышит.
Вернулся в очаг и исчез. А из темноты, с противоположной от очага стороны, выступил Тибор — то есть Арон — одетый в традиционное одеяние главы Светлого Совета и держащий в руке жезл в полтора локтя длиной. Жезл был черным, с навершием в форме черепа.
— Не заезжай в племя тууров, — с этими словами маг ткнул Венда жезлом под ребра. — Понял? И никому не говори, что я жив, особенно Мэа-таэлю.
— Понял, — Венд потер ушибленное место, — можно было и не бить.
— Нельзя, — возразил маг. — Раз я привиделся тебе именно с этой штукой, — он потряс жезлом, — то должен ее как-то использовать. Кстати, что это такое?
Венд растерялся:
— Что-то темно-магическое. Наверно.
— Да? — Арон скептически посмотрел на жезл, крутанул в руке. — Не похоже… И нарядил ты меня непонятно во что. Я разве Светлый?
— Я не специально.
— Ладно, прощаю, — сказал маг великодушно и уселся на пол, положив жезл на колени. — Подожду следующих видений вместе с тобой, а то ведь сам не догадаешься спросить их ни о чем полезном.
— А ты сам… — обратился Венд к Арону. — Может быть…
— Я сказал тебе все, что собирался, — перебил его маг. — Сейчас садись и молчи. Если слушать внимательно, духи Степи расскажут немало интересного.
*****
Ресан смотрел, как Венд вытянулся на лежанке. Потом, почти сразу, его лицо приобрело то самое, одновременно расслабленное и тревожное выражение, которое юноше уже доводилось видеть раньше, на совсем других лицах.
— Ты не сказал ему, что он может не очнуться, — на языке тууров произнес детский голос за спиной Ресана.
Юноша не обернулся. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто говорит.
— Человеку, идущему в мир видений, ни к чему лишние заботы.
— Поэтому ты промолчал и про меня?
— Да.
Из темноты вышел ребенок — девочка лет десяти, черноволосая и черноглазая, со смуглым то ли от природы, то ли от загара лицом. За ее спиной висел лук — небольшой, как раз на детскую руку — и колчан со стрелами. На поясе — два длинных охотничьих ножа.
Девочка слегка наклонилась, рассматривая лежащего человека.
— Чужаки не переносят яд бури. Даже если очнется, будет слаб как младенец. Только вот он не очнется.
— Почему? — спросил Ресан резко.
Девочка пожала плечами:
— В прошлом году в наше становище забрели чужаки из Каганата. Беглецы. Попали под самый край зимней бури — как и вы. Наш шаман разрешил дать им убежище, только зря — ни один из них не вернулся из видений. Шаман сказал: у чужаков не нашлось проводника, поэтому они не смогли очнуться.
— Почему их прежде не убили духи?
— Они прошли Вратами уже после того, как армия духов ушла… Пытались попасть в королевство Альдемар, а оказались у нас. Говорили — какой-то сбой в работе Врат.
Ресан присел рядом с Вендом.
— Я буду ждать, пока он не очнется.
— Пока он не умрет, — поправила девочка. — Последние каганатцы умерли на четвертый день.
Часть 1 Глава 8
Дни сменяли друг друга, похожие, как братья-близнецы. Истен заставлял себя молчать — изо всех сил. Избегал даже смотреть в сторону мага. Пратас, как он видел, делал то же самое.
Им нужно было выжить. Не провоцировать. Не напоминать о себе.
А еще Истен наблюдал. Слушал. Запоминал. Пытался понять — но пока не мог. Зачем Темному было ехать в Степь? Зачем перед этим заезжать к Вольным? И почему последнее время он так полюбил расспрашивать всех в отряде о древних легендах, где хотя бы раз упоминалось время хаоса? Истен и сам бы мог рассказать пару таких историй — если бы он вдруг сошел с ума и решил помочь Темному в его непонятных поисках. Только вот не было в этих историях ничего интересного. Очередные вариации на тему того, как демоны раскололи мир и как благие боги послали своих аватар собирать мир по кусочкам. Старые истории с моралью. Истории из тех, что рассказывают детям.
Дни сменяли друг друга, похожие, как братья-близнецы, пока один из них вдруг не решил отличиться. Выделиться. День, когда Темный не проснулся.
Тонгил лежал на спине, глаза закрыты, одна рука закинута под голову, выражение лица — спокойно. Если приглядеться, можно было заметить чуть заметную улыбку, и грудь, ритмично поднимающуюся в такт дыханию.
Маг спал, игнорируя все попытки его разбудить.
Истен долго стоял рядом, представляя, как вонзает копье в сердце спящего Темного. Как отрубает ему голову. Как…
Мечты. Пустые мечты. Над магом, даже спящим, даже не реагирующим ни на что в этом мире, продолжали работать щиты. И один из наемников, просто пытавшийся потрясти Темного за плечо, баюкал сейчас обожженную руку, а мажонок авторитетным тоном объяснял: тому очень повезло, что рука у него вообще осталось.
Утро перетекло в полдень, потом в вечер. Отряд ждал. И только когда на небе появились первые звезды, маг проснулся. Вполне буднично открыл глаза, потянулся, сел, обводя взглядом вечерний костер и людей, как раз заканчивающих ужинать. Поднялся на ноги.
— Как долго я спал? — спросил.
— Сутки, — первым отреагировал Инис.
— Хм… — маг заглянул в котел, висящий над костром, и потянулся за своей миской — положить остатки рагу, результат сегодняшней охоты и собирательных способностей Рикарда. — Долго. Но выспался хорошо.
— Мог бы и предупредить, — пробурчал Бракас, — мы бы тогда не пытались тебя разбудить.
— Мы — это кто? — маг зачерпнул первую ложку, потом еще раз оглядел отряд. — Кирк, что у тебя с рукой?
— Вот он и пытался, — объяснил Бракас.
Темный отставил еду в сторону и поманил южанина:
— Иди сюда. Посмотрю.
Тот неловко поднялся, подошел, прихрамывая. Истен прекрасно помнил: когда наемник попытался разбудить мага, тряхнув за плечо, его неслабо приложило о землю. А потом начались проблемы с рукой…
Кирк размотал тряпицу, открыв кровавые пузыри, покрывавшие тыльную часть поврежденной ладони.
— Однако, — пробормотал Тонгил, — как ты…
Маг замолчал, не договорив, жестом велел наемнику сесть рядом и осторожно повернул руку того ладонью вверх. Ладонь выглядела намного хуже. Так, словно ее жарили — сгоревшая кожа и сплошной кусок запекшегося мяса под ней.
— Заживет, — негромко сказал Кирк, — на мне все быстро заживает. Через неделю будет в рабочем состоянии. Повезло, что левая.
Маг кивнул — то ли наемнику, то ли собственным мыслям.
— Могут быть непривычные ощущения. Не дергайся, — предупредил. Дожидаться ответа не стал, вытянул собственную руку над рукой наемника.
Истен знал этот жест. Видел не раз в исполнении других магов. Знал, но сразу поверить тому, что видит, не смог. И, не веря, наблюдал, как багровая корка исчезает, заменяясь новой кожей, розовой и гладкой.
— Темные не лечат, — сказал кто-то в наступившей тишине. — Только те, кого благословили Светлые боги, могут… — Истен с запозданием понял, что говорившим был он сам, и замолчал.
Тонгил бросил на него насмешливый взгляд.
— Конечно не лечат, — сказал покладисто. — Вам всем показалось. И Кирку тоже кажется, будто его рука больше не болит. Верно, Кирк?
Южанин, с недоверчивым видом сжимавший и разжимавший пальцы на вылеченной руке, поднял голову и взглянул сперва на Истена, потом на мага. Взгляд у него был растерянный — наемник явно не понял, что от него требовалось.