Затерянный поезд

– Пишите, пишите! – настаивал Барзюм.
Чарли понял – так или иначе, а все равно придется подчиниться.
– Бедняга, – подумал секретарь, – вот и поди ж ты! Даже самый светлый разум порой мутнеет.
Между тем, решив, что с помешанным спорить бесполезно, и не желая поэтому лишний раз нервировать своего шефа, он проговорил:
– Ладно, так и быть, уже пишу.
И он действительно написал то, что уже не требовало никаких объяснений:
«Я работал с вами, мсье Барзюм, до половины одиннадцатого или, может, до одиннадцати без четверти, потом вернулся и около полуночи лег спать».
Секретарь протянул бумажку Барзюму.
Однако тот даже не взглянул на нее. Капли пота выступили у него на лбу, глаза зажглись лихорадочным светом, и он буквально затопал ногами на месте.
– О, Господи! – вскричал импресарио. – Я был уверен, что вы это напишите… Ну, конечно, мы весь вечер проработали вместе, вы ушли от меня около полуночи… Я вовсе не псих…
Но посмотрев на подчиненного, он выпалил с раздражением:
– И все же я – ненормальный, и вы также, Чарли! Это бесспорно, это совершенно точно. Так как я не работал сегодня с вами и не находился в этом поезде.
После этих слов Барзюм расхохотался каким-то зловещим смехом. А затем, не успел секретарь сделать и движение, как шеф бросился к выходу из купе, открыл дверь, вышел, и Чарли услышал, как он закрывает с той стороны замок на ключ.
Что же произошло на самом деле? Почему Барзюм вел себя таким, более чем странным образом? И что означали все эти загадочные слова? Может он и вправду обезумел, в чем все больше убеждался бедный Чарли?
Когда Соня Данидофф подошла к поезду (в то время, как сам Барзюм направился в ближайшую жандармерию отвезти лжеконюха, так, впрочем, им и не узнанного), она, повинуясь указаниям своего возлюбленного, прошла в специальную квартиру хозяина цирка.
Соня Данидофф действительно была любовницей Барзюма. Эта связь не особо скрывалась, но все же была неофициальной.
Хорошенькая русская княгиня за свою жизнь поучаствовала во многих авантюрах и приключениях, следовательно, имела кое-какой опыт и не стремилась афишировать свою страсть к американцу, директору всемирно известного цирка.
Барзюм, в свою очередь, очень даже заботился о собственном реноме серьезного человека, равнодушного ко всем посторонним вопросам, не относящимся непосредственно к работе. Поэтому, подойдя к поезду, Соня Данидофф старалась все делать тихо и незаметно.
Пробравшись в квартиру Барзюма, она скинула красную шелковую мантию, обшитую золотом, а также кофточку из колючей шерсти, потом поочередно стянула с пальцев многочисленные драгоценные кольца, которые обожала.
Она находилась одна всего несколько минут. Вдруг за ее спиной открылась дверь, и знакомый голос спросил:
– Как, это вы, мой друг? Вы здесь? Какой приятный сюрприз!
Княгиня резко обернулась и посмотрела на Барзюма. Ее лицо выражало беспредельное изумление.
Почему Барзюм, покинувший Соню минут десять назад и договорившийся с ней о встрече в этой квартире, теперь так удивился, увидав ее?
Соня смекнула, что, видно, импресарио решил пошутить, и с улыбкой ответила:
– Мой дорогой друг, этот сюрприз – ничто по сравнению с тем, что мы испытали совсем недавно. Вы согласны?
Ее прервал невозмутимый голос директора:
– Извините, Соня, но я не совсем понимаю. Какое испытание вы имеете в виду?
Вопрос показался ей, по меньшей мере, нелепым. Княгиня даже прыснула от смеха.
– Ну и ну, – сказала она, – да вы, я погляжу, настоящий оригинал! Неужто я должна напомнить, что каких-то полчаса назад мы чуть не оказались начисто ограбленными?
– Ограбленными? – повторил Барзюм.
Он посмотрел на нее с нескрываемым беспокойством.
– Несомненно, – продолжала Соня, – разве вы забыли, что на нас напал жуткий бандит? И если б не ваша отвага, дорогой Барзюм, я бы лишилась машины. Ведь этот подонок нам угрожал…
– Простите, – произнес импресарио, – но я, право, не понимаю, о чем вы говорите, Соня. На что вы намекаете?
Он говорил настолько естественно, что княгиня почувствовала – директор действительно не шутит, и удивилась в свою очередь.
– Но я думала, вы и сами прекрасно знаете. Не могли же вы с самом деле забыть этот ужасный инцидент, произошедший с нами при возвращении из казино города Спа.
В этот миг Соня Данидофф осеклась. На лице директора появилось такое недоумение, даже отчаяние, что она сама перепугалась всерьез, предчувствуя что-то таинственное и зловещее в этой странной истории.
Между тем, импресарио приблизился к ней вплотную, взял за руки и медленно проговорил:
– Ладно, милая Соня. Хватит шутить. Побудьте хотя б немного серьезной. Итак, о чем вы толкуете?
Княгиня Соня резко вырвалась.
– Я тоже хочу сказать: бросьте шутить! Вы и так напугали меня до предела! Зачем придуриваться? Вы же отлично помните, как возвращаясь из Спа, мы стали жертвами…
– «Мы»? – возмутился Барзюм. – Вы сказали: «мы стали жертвами»?!
– Да, разумеется. Вы и я.
Тогда медленно, но весьма настойчиво директор промолвил:
– Дорогая Соня! Я прошу вас немедленно прекратить эту игру. Она становится невыносимой. Мы никогда не оказывались жертвами кого бы то ни было. Кроме того, хочу подчеркнуть: я не был в Спа, само собой, не сопровождал вас и, следовательно…
Если бы в комнату, где они находились, попала молния, или, допустим, луна, сорвавшись с неба, грохнулась на пол и подкатилась прямо к ногам красавицы-княгини, Соня не была бы так поражена, как словам Барзюма.
– Да вы просто рехнулись! – вскричала она, отшатнувшись назад. – Какого черта из меня дурочку делать? Можно подумать, вы и впрямь не помните, как приехали забрать меня из казино в одиннадцать часов, как мы провели вместе вечер и как на обратном пути, в автомобиле, на нас напал преступник.
Голос ее начал срываться. Соня была потрясена происходящим, впрочем, Барзюм – не меньше.
– Соня, – сказал импресарио, – а вы не больны случайно? Повторяю, я не был этим вечером в Спа.
Тон, которым говорил директор, убедил Соню, что над ней вовсе не насмехаются и не разыгрывают. Она побледнела и почувствовала, что вот-вот упадет в обморок.
– Это непостижимо! – пробормотала она. – Вы были в Спа, но утверждаете, будто там не были!
И добавила тихонько:
– О! Мне страшно! Боже, как мне страшно!
Барзюм, к счастью, еще более или менее владел собой.
– Мы оба чего-то не понимаем. Вполне возможно, мы стали жертвой какого-то досадного недоразумения. Вам, вероятно, показалось, что это я в салоне машины, в то время, как это был кто-то другой, может быть, просто похожий на меня.
– Но ведь я же говорила с вами! – завопила Соня Данидофф. – Вы мне отвечали! Помню, еще сказали: «Я приехал за вами…» И мы отправились вместе и подверглись нападению. Вы спасли меня от потери машины, победив и связав того негодяя. А затем проводили меня сюда.
Княгиня собиралась прибавить еще некоторые детали, но тут уж Барзюм, потеряв терпение, закричал:
– Но это невозможно! Вы бредите! Или сошли с ума! Я не трогался с места в течение целого вечера, проработав все время вместе с Чарли.
Оба поднялись и уставились друг на друга обезумевшими глазами.
Соня Данидофф была абсолютно уверена, что возвратилась в сопровождении Барзюма, тогда как последний в неменьшей степени был убежден, что провел вечер в компании Чарли. Кто же из них старался обмануть другого?
– Соня! Соня! – умоляюще протянул Барзюм. – Ну скажите, что вы попросту хотели посмеяться.
Но на эту просьбу молодая женщина побледнела еще больше.
– Не приближайтесь ко мне! – заорала она. – Или я позову на помощь! Вы – сумасшедший! Я вас боюсь!
Ситуация принимала трагический оборот. Кроме потрясения от переживаемых событий, Барзюм испытывал также острую боязнь скандала.
– Ладно, – сказал он с нескрываемым раздражением, – я рассею ваше заблуждение свидетельством Чарли.