Жокей в маске

– Ну вот и хорошо. Самое подходящее расстояние. Никто не заподозрит. Значит…
Фантомас огляделся по сторонам.
– Пойди, разыщи какую-нибудь тачку. И кинь в нее охапку соломы.
Жуа-ан-Жоза находится слишком далеко от Парижа, чтобы считаться предместьем, и слишком близко, чтобы выглядеть патриархальной деревушкой. Электрическое освещение, которым так гордятся жители, придает местечку сходство с городком, в основном же это обыкновенный поселок. Центральная улочка, которая, конечно, громко именуется Гран Рю [1], расширяется посередине, образуя базарную площадь, на которой, впрочем, никто постоянно не торгует. Лишь по праздникам здесь разбивают свои палатки старьевщики, а заезжие торговцы устраивают лотереи, на которых зеваки могут выиграть будильник, трубку или покрывало на подушку. Торговцы, естественно, внакладе не остаются.
На этой площади находятся все основные достопримечательности Жуа-ан-Жоза. Это мэрия, которая размещается в несуразном здании, почему-то именуемом ратушей. За ней – местная церковь, давно требующая капитального ремонта. Дальше аптека, самое, пожалуй, современное здание. В ее стеклянных витринах выставлены разноцветные пузырьки и, что главное, три огромных зеркала, в которые местные жители смотрятся подолгу и с удовольствием.
С другой же стороны площади высится массивная каменная стена. Она ограждает обширное поместье, которое население городка называет «Замком». Сам Замок – это огромная серая махина с черепичной крышей, построенная без каких-либо архитектурных изысков. Она состоит из трех этажей.
Каменная лестница с замшелыми ступенями спускается в великолепный сад, занимающий добрых два гектара. Он тянется вдоль площади и дальше, вдоль Гран Рю.
За церковью находится гордость горожан – электростанция. О ней жители городка никогда не забывают упомянуть. Она была построена на средства муниципалитета, проявившего (видимо, в минуту слабости) невероятную щедрость. На открытие станции мэр рассчитывал пригласить министра и, таким образом, завести полезное знакомство. Но у министра, вероятно, и так хватало знакомых мэров, он ограничился поздравительным письмом и не приехал. А чудо техники осталось.
В описываемый день на базарной площади собралась толпа. Для Жуа-ан-Жоза это означает, что присутствовало, по меньшей мере, шесть человек. Значит, должно было произойти выдающееся событие.
И действительно, сегодня ожидались испытания первой поливальной машины. На площади присутствовали все муниципальные чиновники.
Господин Матирье, мэр, держал речь.
– Дорогие сограждане! – вещал он. – Я думаю, вы понимаете все значение того события, которое произойдет сейчас на ваших глазах. Городская поливальная машина – это не просто бессмысленный инструмент для разбрызгивания воды. Нет, господа! Это могучее средство для поддержания гигиены и нашего с вами обогащения.
Мэр обвел собравшихся многозначительным взглядом и продолжал:
– Почему, спросите вы? Потому что, смывая пыль с наших улиц и стен наших домов, мы улучшаем климат и общественное здоровье. Что же касается притока денежных средств, то чистые, ухоженные дороги привлекут сюда автомобилистов. Многочисленные торговцы и простые туристы будут останавливаться в нашем городе, предлагать свои товары и покупать наши. Как видите, господа, тут прямая выгода!
Муниципальные чиновники важно кивали головами в такт речи мэра. Из толпы раздавались восторженные крики. Лишь на некоторых лицах застыло недоумение. Кое-кому было непонятно, почему многочисленные рытвины и колдобины будут привлекать автомобилистов, даже если их тщательно вымыть.
К тому времени градоначальник закончил свою речь и величественно взмахнул рукой. На площадь въехала поливальная машина.
Новинка представляла собой ядовито-зеленого цвета бочку, влекомую единственной муниципальной лошадью. На козлах сидел маленький толстый человек. Его смело можно было бы отнести к числу городских достопримечательностей. Господь явно перестарался, наделяя его физическими недостатками, кучер был одноног, однорук и глух, как пень.
– Подъезжайте сюда! – крикнул мэр.
Потом, вспомнив, что имеет дело с глухим, энергично замахал руками. «Поливальная машина» медленно покатилась вдоль тротуара.
– Вот наше приобретение! – с гордостью заявил мэр. – Конструкция простая, крепкая, и никаких сложностей с управлением. Наполняем ее водой, затем открываем этот кран – и поливаем!
Слова мэра сопровождались столь красноречивыми движениями, что понял даже глухой. Весьма гордый своей новой ролью городского поливальщика, он решил немедленно доказать согражданам полное соответствие занимаемой должности и неожиданно открыл кран. Из бочки вырвалась мощная струя воды. В мгновение ока все, оказавшиеся поблизости, вымокли с головы до ног. Раздался смех, за ним воцарилась мертвая тишина.
Муниципальные служащие с недоумением, а затем и с ужасом смотрели друг на друга. Нет, не холодный душ так перепугал их. На сюртуках мужчин и платьях дам появились совсем не водяные капли…
– Что такое? – пробормотал мэр, разглядывая свою одежду. – Ничего не понимаю! Похоже, что это…
– Кровь!!! – завопила супруга заместителя мэра. – Это кровь!
Она подняла белоснежную руку, на которой алело кровавое пятно.
На площади началась паника. Пока глухой, не понимающий, что происходит, с довольным видом открывал и закрывал кран, со всех сторон неслись крики:
– И здесь пятна! И здесь!
– Она пролилась откуда-то сверху! – бормотал мэр, глядя в чистое небо.
– Да, самая настоящая кровь, – восклицал аптекарь, наклонившись к лужице на мостовой. – О Боже, что же здесь произошло?
Женщины начали голосить. Скоро все дамы Жуа-ан-Жоза, начиная с изысканной госпожи Бураль, супруги сборщика налогов, и кончая недалекой Жюли, лавочницы с соседней улицы, причитали и плакали. В этой обстановке немногим приходило в голову найти какое-нибудь логичное объяснение случившемуся. А если кто и задумывался о причине, то не мог сказать ничего путного. И только факт оставался фактом – во время испытаний поливальной машины на землю упали капли кровавого дождя.
Некоторые говорили, что вроде бы видели какой-то темный предмет, пересекший по воздуху базарную площадь. Высказывались самые дикие предположения. Священник, например, придерживался такой версии:
– Поверьте, господа, это был летчик, – говорил старик. – Он, видимо, потерпел серьезную аварию в воздухе и падал с большой высоты, пытаясь планировать. Уверен, мы найдем самолет где-нибудь неподалеку. Бедняга, конечно, погиб…
Около трех часов того же дня Маржак, местный полицейский, несущий службу в трех километрах от площади, с силой ударил кулаком по обитой цинком стойке небольшого кабачка на окраине городка.
– А я вам говорю – с неба пролилась кровь, и это единственное, что мне доподлинно известно. Мсье кюре придумал раненого летчика – на то его воля. Но никто этого летчика не видел. А мне не нравится, когда честным гражданам средь бела дня льется на голову кровь. И уж если это случилось, то моя обязанность – провести расследование и составить протокол.
Посетители кабачка посмотрели на полицейского с иронией. Уже добрый десяток лет Маржак служил в Жуа-ан-Жоза и все эти годы пытался убедить окружающих, что по каждому значительному поводу составляет различные акты и протоколы. Между тем, жители городка знали точно, что страж порядка малограмотен и вряд ли способен вывести без ошибок хоть строчку. Бывало, что он кого-нибудь арестовывал, а потом сам же и выпускал, устрашившись административных формальностей, в которых неизбежно запутывался.
На этот раз Маржак, казалось, был настроен решительно. Он осушил стакан вина, вытер рот и серьезно продолжал:
– Да, черт возьми, я должен провести расследование. И начинать надо с Замка. Кровь пролилась над площадью, значит, она могла пролиться и над тамошним парком. Ведь не из кружки же ее вылили!