Жокей в маске
– Черт тебя подери! – процедил журналист. – Ничего, еще сочтемся…
Едва он успокоил кобылу, как последовал новый удар. Карменсита чуть не понесла, и Фандору пришлось показать все свое мастерство, чтобы удержать ее на месте. Возмущенный, он обернулся к Бриджу.
В последнее время отношения между тренером и конюхом несколько обострились. Журналист перестал питать какие-либо иллюзии относительно честности и порядочности Бриджа, того же стало раздражать излишнее внимание со стороны своего подчиненного. И сейчас, когда взгляды их встретились, в глазах обоих мелькнула неприкрытая вражда.
– Что такое? – надменно спросил Бридж.
Фандор старался казаться спокойным:
– Полегче, шеф. На вашем месте я бы поостерегся.
Он тронул поводья, и кобыла двинулась дальше, но тренер догнал его.
– Что это вы, Скотт? – заносчиво спросил он. – Чего я должен остерегаться?
Фандор молчал.
– Ну же?
В голосе Бриджа прозвучала насмешка. Он явно провоцировал наездника, рассчитывая, что молодой человек выйдет из себя. Если тренер прав и этот парень попал к нему в конюшню не случайно, то он откроет свое истинное лицо.
Но Бридж ошибся. Журналист уже успел справиться со своим гневом.
– Остерегайтесь обращаться так с этой кобылой, – холодно сказал он. – Если вы будете с ней так обходиться, то окончательно испортите.
– А вам-то что! Это моя лошадь, и если я ее испорчу, то что дальше?
– Дальше? Не случилось бы несчастья. Сдается мне, что первым она лягнет вас…
С ними поравнялись остальные жокеи, и тренер замолчал. Некоторое время спустя он буркнул:
– Я сам знаю, что мне делать, Скотт. И не нуждаюсь в ваших советах.
И заорал:
– Все, все, закончили! Теперь идем к полосе препятствий!
Жокеи переглянулись. Если хозяин велит переходить сразу к препятствиям – значит, будет гонять до седьмого пота. К тому же, судя по голосу, он явно не в духе…
Бридж выехал во главу колонны, а Фандор остался в середине. Хрупкое взаимопонимание, установившееся между всадником и кобылой, по вине тренера было нарушено. Этот злосчастный удар хлыстом с новой силой пробудил в Карменсите ненависть к роду человеческому. Теперь все силы Фандора уходили на то, чтобы не дать ей понести.
Но сколько он ни старался, ему так и не удалось заставить кобылу перейти на спокойный шаг. Животное рвалось вперед, не слушаясь поводьев, бока его дрожали. Из ноздрей вырывался хрип.
– Ах, негодяй! – в отчаянии восклицал про себя Фандор. – Ведь нарочно мне все это подстроил! Хочет, чтоб я нос расквасил!
Тут кобыла немного успокоилась, и журналист перевел дух.
– Видно, все к тому и идет, – продолжил он. – Я ведь с самого утра рвался к подвигу. Вот и совершу его при первом же препятствии. Вспашу отличную грядку без всяких садовых инструментов.
Теперь Фандор даже радовался, что у него нет стремян. Конечно, со стременами куда удобнее, но в них легко и запутаться, когда падаешь. А поскольку журналист был совершенно уверен, что рано или поздно он упадет в любом случае, то предпочитал, чтобы после падения Карменсита не таскала его за собой по полю всем на потеху.
– А может, просто удрать? – рассуждал молодой человек. – В конце концов, чего ради я тут уродуюсь? Не за деньги же!
Однако он знал, что не удерет. Плох тот журналист, который, взявшись за дело, не доводит его до конца. А Фандор был настоящим журналистом – умным, цепким, отважным.
К тому же он имел немалый опыт верховой езды. В свое время он жил в Натале, бескрайние равнины которого славятся горячими мустангами. Объезжая этих диких лошадей, Фандор стал настоящим ковбоем. Именно поэтому он с легкостью справился с необъезженной лошадью в первые дни службы у Бриджа.
Тем не менее, несмотря на весь свой опыт, он находился в опасном положении. Если сам тренер хочет, чтобы его жокей упал, у него есть много способов этого добиться. А сейчас не оставалось сомнений, что Бридж нисколько не расстроится, если Фандор сломает руку или ногу.
– Ну, давай, старина, – подбадривал себя журналист. – Посмотрим, как ты выпутаешься на этот раз!
Тем временем всадники приблизились к полосе препятствий. Собственно, полос было две. Они тянулись вдоль аллеи параллельно друг другу. Здесь тренировались все жокеи из Мезон-Лафит.
Бридж скомандовал:
– Галопом! В обычном порядке! Дистанция три корпуса! Вперед!
Он отъехал к изгороди и приказал:
– Скотт, ко мне!
Фандор приблизился.
– Отпустите стремена, – приказал тренер. – В стипль-чезе без них не обойтись.
У Фандора дернулась щека. Предугадать поведение Карменситы на полосе препятствий не представлялось возможным. Случалось, что она пыталась протаранить изгородь грудью или перед ямой с водой неожиданно шарахалась в сторону.
«Этот Бридж – просто сволочь! – яростно подумал журналист. – Пустить меня без стремян на рысях, когда болтаешься в седле, словно куль с тряпьем, да еще твою лошадь хлещут по заднице, и предложить стремена, когда самое лучшее – вовремя свалиться с этой чертовой кобылы. Нет, его не устраивает! Ему нужно, чтобы я упал вместе с ней!»
Но делать было нечего. Отпустив стремена, Фандор последовал за другими жокеями. У тех-то не было проблем. Объективности ради следует признать, что Бридж был прекрасным тренером, а его лошади – великолепными животными. Наслаждением было наблюдать, как они, подчиняясь малейшему движению седока, взлетают над препятствием, легко приземляются и, не сбивая галопа, исчезают за поворотом.
Вот и очередь Фандора.
– Ну, Скотт, долго вас ждать?! – повелительно крикнул Бридж.
«Уже дождался, скотина!» – с ненавистью подумал Фандор и пустил Карменситу в галоп.
Карменсита рванулась вперед.
«Нет, кровосос, я не доставлю тебе такого удовольствия! – думал Фандор, едва удерживаясь в седле. – Ты думал, что я заплачу и начну канючить – нет, мсье, не заставляйте меня скакать на этом ужасном, грубом животном! Я вовсе не жокей! Я вам сейчас все, все расскажу! Дудки. Пусть я переломаю себе все кости, но от расследования не отступлюсь. Черт побери, пока-то я еще цел!»
Кобыла уже приближалась к первому препятствию. Фандор собрал свою волю и внимание в кулак. За несколько метров до загородки Карменсита напряглась, и журналист подумал, что она будет прыгать.
Но в этот момент Бридж, стоящий у самого препятствия, достал из кармана большой белый платок и взмахнул им перед самой мордой лошади. Кобыла испугалась и шарахнулась в сторону.
«Все пропало…» – мелькнуло в голове у Фандора.
Неуклюже подогнув передние ноги, Карменсита старалась не упасть. Хлыст Фандора просвистел в воздухе, и кобыла встала на ноги. Молодой человек овладел ситуацией. Он скрипнул зубами, и шпоры впились в потные бока лошади.
Издав короткое ржание, Карменсита взвилась в воздух и великолепным прыжком преодолела препятствие. Все это заняло не больше секунды.
Через минуту, небрежно бросив поводья, Фандор подскакал к тренеру.
– По-моему, получилось неплохо, – произнес он как ни в чем не бывало.
Бридж молча кусал губы.
– Вы не находите? – не отставал Фандор.
– Недурно, – проворчал наконец Бридж. – Но вас надо еще дрессировать и дрессировать.
И, оглянувшись по сторонам, рявкнул:
– Перерыв четверть часа! Всем спешиться! А вы, Скотт, идите за мной. Вы еще пройдете стометровку в галопе.
«Похоже, он никогда не натешится вдоволь!» – подумал журналист.
Ругаясь про себя последними словами, он поехал вслед за тренером. Тот направлялся на параллельную дорожку, где не было установлено препятствий. Там он остановился и процедил:
– Хочу посмотреть, чего вы стоите. Сто метров самым резвым аллюром. Я засекаю время. Если вы не ударите в грязь лицом – и в прямом, и в переносном смысле – то будете участвовать в следующих скачках.
Он сделал отмашку. Фандор пришпорил лошадь. Он почти не сомневался, что тренер затеял это испытание в надежде, что кобыла понесет. Все знали, что если это случится, Карменситу уже ничто не остановит.