Кольцо Харона

— Да, жаль, что нам досталось такое позднее время, доктор Бергхофф, но, думаю, на вас можно положиться, — говорила доктор Уэблинг. — Это довольно простое рядовое испытание. Полагаю, нет смысла обоим не спать, а утром я с удовольствием взгляну на наши результаты. Вероятно, ответные сигналы с Земли поступят не раньше полудня.
— Да, мэм, — рассеянно ответила Сондра.
Ей было не до любезностей, она думала о другом.
— Вот, побалуйтесь ночью чашечкой хорошего кофе, — весело сказала Уэблинг, ставя на стол баночку, — это не помешает. Ну, спокойной ночи, доктор Бергхофф.
— Спокойной ночи, доктор Уэблинг.
Доктор Уэблинг осторожно, будто боясь упасть, выбралась из лаборатории. Многие пожилые ученые так и не освоили премудрости передвижения при пониженной силе тяжести.
Сондра дождалась, пока дверь за Уэблинг закрылась, и вздохнула с облегчением. А то ей уже казалось, что старушка никогда не уберется. Сондра встала и закрыла дверь на ключ. Она не хотела, чтобы ее беспокоили.
До начала опыта Уэблинг оставалось четыре часа. Черт! Едва хватит времени, чтобы перенастроить приборы, подготовленные для испытания Уэблинг, на воспроизведение результатов Ларри Чао. Сегодня ночью график составлен так, что не остается ни одной свободной минуты. Три другие диспетчерские заняты, работа в них идет полным ходом. В первой опыт уже проводится сейчас, вторая и третья ждут своей очереди. Диспетчерская Сондры (четвертая) получит Кольцо в свое распоряжение только после того, как закончится работа в третьей, а на 3:00 уже запланирован следующий опыт в первой.
Значит, у Сондры будет только один час. Один-единственный. Если она ошибется, исправлять ошибки будет некогда.
Конечно, Уэблинг обнаружит подмену и позаботится о том, чтобы утром Рафаэль оторвал Сондре голову, но тут уж ничего не поделаешь. Да и какое это имеет значение теперь, когда Станция официально закрывается? Как может Рафаэль наказать ее за самоуправство? Уволить?
Сегодняшнее испытание, наверное, единственная для Сондры возможность подтвердить результаты Ларри. Вот что важно.
Быть может, и не она одна в эти смутные часы стремится к этому, но ей предоставлена единственная попытка. Да и можно ли рассчитывать на то, что эти трусливые овцы отважатся пойти наперекор директору?
Даже знай она о ком-нибудь из коллег, что они намерены повторить опыт, ей все равно хотелось бы самой убедиться, увидеть на шкале прибора миллион земных норм. А увидит их Сондра лишь в том случае, если сама, не передоверяя его никому, проведет испытание.
Сондра села и начала настраивать приборы управления, перепрограммируя систему согласно описанию Ларри. В его заметках все было очень подробно расписано, но все равно подготовка всегда трудная задача.
Возясь с системой управления, проверяя счетчики и датчики, Сондра начала понимать ход мыслей Ларри. Теория всегда была ее слабым местом, хотя с приборами она обращаться умела.
Сондра так ушла в работу, что, когда раздался звонок в дверь, чуть не подпрыгнула до потолка. При такой небольшой силе тяжести земные рефлексы небезопасны.
Она нажала кнопку внутренней связи.
— Кто… — Сондра откашлялась. — Кто там?
Оставалось успокаивать себя тем, что обнаружить переналадку оборудования, которую она произвела, сможет только специалист. Все хорошо, беспокоиться нечего, как заведенная твердила она про себя.
— Это я, Ларри, — ответил глухой голос.
Он не воспользовался внутренней связью, а говорил сквозь дверь. Может, боится, что Рафаэль за ним следит?
Сондра шумно выдохнула — перед этим она, сама того не сознавая, затаила дыхание. Чувство облегчения, охватившее ее, означало, что секунду назад она себя обманывала. Сондра встала и отперла дверь.
В появлении Ларри она не увидела ничего удивительного. В конце концов он неплохо соображает. Он мог заглянуть в расписание и узнать, что она здесь. Она сама предложила стать его союзницей, хотя он и не сразу принял предложение.
Ларри вошел в комнату и быстро огляделся. Сондра вдруг поразилась тому, насколько Ларри изменился за последние несколько часов. Он стал более решительным, более жестким, более уверенным в себе.
Ларри подошел к приборной доске и проверил установку приборов.
— Ты наполовину сбросила данные, приготовленные для опыта Уэблинг, — заявил он.
Это был не вопрос.
— А, ну да, — неуклюже двигая руками, ответила Сондра.
Вот и специалист.
— Надо установить их снова, — сказал Ларри.
— Но я хочу подтвердить твои результаты, — возразила Сондра. — Сейчас это во сто раз важнее гразера.
— А кто принимает ваши сигналы? — спросил Ларри.
В его голосе звучали непривычные нотки, и Сондра поняла: лучше дать прямой ответ.
— На Титане, Ганимеде, потом на ВИЗОРе, это большая орбитальная станция на Венере, и на Земле в Лаборатории реактивного движения. На каждый приемник передаем по десять минут. Каждую секунду уходит по импульсу продолжительностью в тысячную долю секунды.
— Какой силы импульсы? — спросил Ларри.
— Как раз ее-то мы среди прочего и пытаемся измерить. Мы генерируем сферическое поле диаметром один километр, с силой тяжести в одну земную, оно удерживается около тысячной доли секунды. Пока мы успеваем его сфокусировать, получить пучок лучей и послать импульс, уже теряем почти всю исходную мощность. Волны, распространяясь, также ослабляют потенциал поля. Неплохо, если бы на другом конце приборы показали хотя бы одну десятимиллионную земной нормы, но неизвестно, получится ли это. В сущности, сегодняшнее испытание должно показать, что мы можем получить на другом конце. Кроме всего прочего, существует проблема самого пучка. Теоретически мы должны посылать идеально направленный гравитационный луч. Но на практике мы имеем дело с конусом, вершина которого приходится на наш источник. В общем, мы предполагаем, что сможем получить одну десятимиллионную земной нормы, но нас устроила бы и стомиллионная.
— А приемники поймают такие слабые импульсы?
— На станциях, с которыми мы работаем и которые я назвала, должны поймать, у них очень чувствительные приемники, того же типа, что и у нас. Станции на Титане и Ганимеде изучают взаимодействие гравитационных полей спутников Сатурна и Юпитера. Сотрудники станции на Венере составляют карту местного поля тяготения, их интересует внутреннее строение планеты. А в Лаборатории, реактивного движения разрабатывают используемые на всех этих станциях приборы. С отличными механизмами обнаружения и широким диапазоном чувствительности. Есть приборы сверхчувствительные, со средним диапазоном, мощные и сверхмощные, — закончила Сондра.
— И они смогут установить, скажем, резкую вспышку мощности пучка, длящуюся тысячную долю секунды? Ну, к примеру, увеличение в миллион раз по сравнению с тем, что они привыкли от вас получать?
Сондра внезапно поняла.
— Ты хочешь усилить поле тяготения по своему методу и послать усиленный гравитационный импульс!
Ларри ухмыльнулся с плутовским видом.
— Это всех немного расшевелит, правда?
Сондра задумалась, и чем дольше она думала, тем больше ей это нравилось. Опыт обязательно привлечет внимание к открытому Ларри эффекту. Ха, привлечет внимание! Да он повергнет в шок гравитологов по всей Системе. Через несколько часов вся армия исследователей будет в курсе работы Ларри, потребует объяснений и новых проверок открытия. Вот шум-то поднимется.
Да, Ларри все правильно задумал. Видимо, это единственно верное решение.
— Должно сработать, Ларри, — сказала Сондра. — Без сомнения, это должно сработать. Если мы сумеем при помощи Кольца усилить поле тяготения, преобразовать его и получить направленный гравитационный пучок.
— Сумеем. Меня тревожит только, успеют ли наш сигнал заметить на другом конце. И замерить.
— Не волнуйся. Во всех этих лабораториях приемники включены круглосуточно и постоянно регистрируют показания. Они работают в автоматическом режиме, чтобы свести к нулю вероятность ошибки. Если нам удастся послать сигнал, они его уловят.