Кольцо Харона

— Есть, шеф. Сию секунду, шеф. Я вся к вашим услугам, шеф, — ворчала Марсия, настраивая антенну.
Она не могла себе представить более бесполезного занятия, чем наблюдение за волной длиной двадцать один сантиметр. Ей казалось, что на этой волне ничего не может быть.
Макджилликатти хочет посмотреть, искривит ли гравитационная волна пространство — время настолько, что появится пульсация. Ну и что, какая разница? Марсия проследила за стрелкой, пока та не показала, что антенна направлена на Землю. Марсия перевела датчик в режим осциллоскопа. Да, вот оно. Несущая волна двадцать один сантиметр, совершенно ровная, как обычно. Марсия усилила звук, и раздался легкий свист.
— Готово, господин начальник, — сказала она, — и для меня это такая волнующая минута.
— Хорошо, — не обратив внимания на издевку, ответил Макджилликатти. — Ченло, что там с микроволновым приемником? Он нужен мне сейчас, а не через неделю!
— Ради Бога, Хирам, я не могу успеть за тридцать секунд.
— Почему? — удивился Макджилликатти. — Чтобы повернуть его на двадцать градусов, хватит и десяти секунд.
— Я должна прокрутить его в другую сторону на триста сорок градусов, — сквозь зубы проговорила Ченло. — Или вы хотите, чтобы он отключился?
Но Макджилликатти ее не слушал. Он уже трепался по внутренней связи с другой лабораторией об обратном нейтринном рассеивателе. Ченло обернулась и кивнула Марсии. Марсия в ответ пожала плечами. Что тут поделать? Невозможный человек.
— Ладно, девочки и мальчики, — громко сказал Макджилликатти, явно не представляя себе, сколько сослуживцев с удовольствием бы его придушили. Он сверил часы. — Земля уже семь минут находится под воздействием луча. Радиус события приближается к нам, осталось около трех минут. Включайте все измерительные приборы и записывающие устройства — нам надо знать фон до события. Проверьте, пожалуйста!
Макджилликатти на время заткнулся, чтобы посмотреть на свой пульт управления.
— Две минуты, — наконец объявил он.
«Семь минут под воздействием луча». Марсия внезапно подумала о Джеральде, находящемся сейчас на Земле, в Ванкувере. Даже двигаясь со скоростью света, до него можно долететь только через десять минут. Но это не просто цифры и не просто минуты. Джеральд в прошлом, его реальность отрезана от ее реальности стеной времени. Что бы он ни делал, что бы с ним ни случилось, она об этом не узнает до тех пор, пока неповоротливые световые волны не пересекут пустоту между мирами.
Он мог начать живое письмо к ней и вдруг умереть, а она узнает об этом лишь через десять минут.
Если для Марсии Джеральд в прошлом, то для него она тоже в прошлом. Друг у друга в прошлом. В этом было что-то тревожное, будто оба они застыли, словно насекомые, попавшие в древесную смолу в доисторический период, и остались на веки вечные в ловушке. А смола в конце концов окаменела и стала прозрачной, словно хрусталь, сохранив свою жертву, как живую, в янтаре времени.
— Двадцать секунд, — объявил Макджилликатти.
Марсия не понимала сути этого эксперимента и, сказать по правде, немного трусила. Это походило на колдовство, шаманство, здесь было нечисто. Как может луч состоять из гравитационных волн? Это даже звучит, как вздор, сапоги всмятку, турусы на колесах.
Она моргнула и заставила себя сосредоточиться на экране дисплея.
— Десять секунд.
Девять минут пятьдесят секунд назад луч ударил по планете ее мужа, но она почувствует этот удар лишь через десять секунд, девять секунд, восемь секунд — Марсия повертела регуляторы настройки, увеличения, резкости — четыре, три, две, одну, ноль…
На экране дисплея творилось что-то невероятное, а громкоговоритель терминала зашелся в мощном, оглушительном вое. Марсия отключила звук и с изумленным лицом вгляделась в след, оставленный на экране. Что-то давало сильный и сложный сигнал. Кривая, казалось, приобретает определенный рисунок, как будто сигнал повторялся вновь и вновь.
Через несколько мгновений Марсия подняла глаза от экрана и поняла, что все присутствующие находятся в каком-то шоке. Макджилликатти, казалось, был потрясен сильнее всех. Ей понадобилось еще несколько секунд, чтобы сообразить, что, кроме пронзительного визга на волне двадцать один сантиметр, от Земли больше ничего не осталось.
Подпрыгивая и дребезжа, буксир «Рабочая лошадка» вышел из дока грузового порта Лунный в Районе Обнаженного Пурпура. Диана Стайгер посмотрела на хронометр: 10:01 по Гринвичскому среднему времени, отлет четко по расписанию. Диане казалось, что она никогда не дождется этой минуты. Может, в Солнечной системе и есть более «чудные» уголки, чем ОбнаПур, но с нее хватит.
Включились корректировочные двигатели, «Лошадка», треща, дернулась назад, но тут сработали гироскопы, и она взяла новый курс. Справа в иллюминаторе появился большой ярко-голубой шар Земли.
Скрестив руки, Диана Стайгер застыла за пультом управления. В переднем окне грязноватой громадой маячил ОбнаПур. Он вращался по орбите, напоминающей восьмерку, которая сложным образом перемещалась вокруг Луны и Земли. «Лошадка» держала путь к Земле. Там она загрузится и отправится к следующему пункту назначения. Диана по каналу связи вызвала Управление транспорта и связи ОбнаПура.
— ОбнаПур, это Фокстрот-Танго 34, позывные «Рабочей лошадки». Отбываю порожняком в Верхний Нью-Йорк. Отлет в режиме автопилота, посылаю векторные данные об отправлении по боковым частотам. Прошу подтвердить получение.
— Слышим вас, «Рабочая лошадка». Ваши данные получены и записаны. Катитесь спокойно в Верхний Нью-Йорк. Доите жирных богачей, пока не отощают. До следующего включения.
Великий Клешневидный Оглушитель, известный также под именем Фрэнка Барлоу, был хорошим парнем, но иногда злоупотреблял режущим нормальное ухо жаргоном Обнаженного Пурпура.
— Спасибо, Фрэнк, — ответила Диана. — Буду ждать с нетерпением.
Конечно, она чуть-чуть покривила душой, но какое это имеет значение? На работе Диана Стайгер числилась пилотом-астронавтом, но всегда мечтала о большем. Пилот-астронавт — сегодня всего лишь подстраховка при автоматах, и в этом есть что-то унизительное. Роботы, автоматические устройства, искусственный интеллект — вот кто астронавты, они выполняют все основные операции. А она была здесь потому, что союз астронавтов все еще довольно силен, хотя и переживал кризис, и правил пока еще никто не отменял. А устав союза и правила безопасности требовали, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств, неожиданных повреждений автоматики были задействованы системы ручного управления. Только для этого и требовался на борту пилот. Хорошие правила, если забыть о том, что при выходе из строя автоматики «Лошадка» просто разлетится на куски, и никакое управление ей уже не понадобится. Однако правила есть правила.
На долю Дианы осталось всего несколько несложных операций, да и те легко могли выполнить машины, но считалось, что если пилот останется без дела, заскучает и расслабится, то в чрезвычайных обстоятельствах толку от него будет мало. По крайней мере, так гласила теория. Но Диана в укор теории все равно изнывала от скуки.
Полагали, что космические полеты связаны с романтикой, волнением, опасностями и требуют мужества. Диана училась восемь лет и в результате оказалась в славной Службе доставки. Достойный финал.
Ей было тридцать три года, но выглядела она старше. Длинные каштановые волосы наполовину поседели. Сегодня она туго заплела их в косу и завязала в пучок на макушке. Когда она их распускала, волосы торчали в разные стороны и напоминали «ершик» для посуды. Лицо у нее было худое и покрытое ранними морщинками, а глаза большие и блестящие. Люди, видевшие ее впервые, запросто могли подумать, что она неделю голодала. Но зато это было очень выразительное лицо. Стоило ей улыбнуться, и в комнате становилось светло; если же она немного хмурилась, надвигалась гроза.
На борту ей всегда не хватало сигарет. Когда-нибудь, мечтала Диана, построят корабль с такой вентиляционной системой, что можно будет курить. Впрочем, на Земле она быстро наверстывала упущенное. Между полетами курила одну сигарету за другой, так что пальцы быстро желтели от никотина. Она была небольшого роста и внешне хрупкого сложения, но обладала удивительной силой, что проявлялось в крепком рукопожатии и развитых, несмотря на миниатюрную фигуру, мышцах. Внешность и физическое развитие помогли ей получить эту работу. Корабельные компании любят маленьких шустрых астронавтов.