Мамихлапинатапай (СИ)

========== Краски ==========
Манхэттен – остров, расположившийся к западу от Бруклина, всегда притягивал к себе туристов и жителей остальных боро Нью-Йорка своим великолепием. Огни манхэттенских высоток видны на километры вокруг, а вид на них со стороны Верхней бухты запечатлён многими художниками и фотографами.
Алек любит Манхэттен. Всегда любил и восхищался им. Именно поэтому, когда сестра предлагает переехать в Бруклин в более просторную и уютную квартиру, он отказывается.
Дома на Манхэттене стоят настолько близко друг к другу, что иногда зазоры между ними составляют не больше метра, и соседи могут заглядывать друг к другу в гости. И Алек как раз живёт в такой квартире. В которой всего две спальни, гостиная и кухня, а вместо ванной – душ, который часто ломается. Но Алек не променяет эту квартирку ни на что другое, так как до Центрального парка, где он любит бегать по утрам, рукой подать – всего пять кварталов.
Алек – молодой художник, который только полгода назад закончил Школу Изобразительных искусств. С тех пор он несколько раз выставлял свои работы на выставке, а сейчас пишет портреты на заказ. Жизнь его налаживается, в средствах он не нуждается и спокойно живёт в своё удовольствие.
***
– И мы такие кружимся в танце, – мечтательно улыбается Иззи, – он перемещает свою руку мне на бедро, сжимает другой мою талию…
– Стоп! – выкрикивает Джейс, тихо посмеиваясь. – Ты сейчас нам сон рассказываешь или свою эротическую фантазию?
Девушка хватает диванную подушку и кидает в сводного брата. Алек смеётся, подхватывая его смех.
– Прости, Иззи, но это и правда больше смахивает на секс, – пожимает он плечами.
– Вы ничего не понимаете! – восклицает брюнетка. – Танец – это страсть.
Она тянет Алека за руку, заставляя подняться на ноги, и, положив руки ему на плечи, начинает ритмично двигать бёдрами. Джейс хохочет ещё громче. Алек пытается подхватить ритм сестры, но каждый раз только наступает на её ноги, при этом кривя лицом, нервно кусая губы и кидая убийственные взгляды на блондина.
– Ангелы, Алек, твоё лицо… – хохочет тот, хватаясь за живот. – Тебя будто пытают!
– Ты сам-то можешь танцевать сальсу? – недовольно бурчит Алек, старательно двигая бёдрами и руками. – Это не так-то просто, знаешь ли.
– Не-е-ет, – растягивая буквы, улыбается блондин, – этот танец не для меня. Мне больше нравится прижиматься всем телом к девушке, а не трясти возле неё задницей.
– Бёдрами! – поправляет его Иззи. – И Алек это делает нереально сексуально!
Брюнет фыркает и хватает сестру за руку, начиная её вращать вокруг собственной оси. Он кладёт свою ладонь ей на талию, останавливая, и, подкинув вверх на несколько сантиметров, подхватывает другой рукой под коленом, и Иззи выгибается в спине и вытягивает руку вперёд, заканчивая танец и замирая в позе.
– Браво! – восклицает Джейс, громко хлопая, и встаёт с дивана. – Изабель – десять из десяти за технику исполнения, а также за артистизм. Александр, – он опускает ладони вниз и понижает голос, – боюсь, вам нужно ещё поработать над собой.
– Да иди ты, – толкает его Алек в плечо, смеясь, и блондин улыбается в ответ.
– Мальчики, вы тут развлекайтесь, – тараторит Изабель, глядя на наручные часы, – а у меня встреча через десять минут. Заболталась я с вами.
Она хватает сумочку с дивана и, чмокнув братьев в щёки, исчезает за дверью.
– Чем будешь заниматься? – спрашивает Джейс, падая обратно на диван и закидывая ноги на стол. – Планы есть?
– Хотел почитать, а вечером выйти в парк, – он подходит к окну и смотрит на плывущее к горизонту солнце. – Думаю, сегодня будет красный закат. Такое нечасто увидишь.
– Как же тебе будет весело, – безэмоционально говорит Джейс. – Зануда!
– По-твоему, веселее напиться в хлам в ближайшем пабе? – выгибает бровь Алек. – Я давно не писал пейзажи.
– У тебя выставка месяц назад была, – возмущается блондин. – И там были всякие дома и природа.
– Она была тематической, Джейс, – поправляет его Алек. – И там мы представляли Нью-Йорк нашими глазами.
– Да-да, помню. Там ещё была эта цыпа, которая не захотела со мной потанцевать, – он фыркает. – Возомнила себя единственной девушкой вечера.
– Клэри отказала тебе, потому что ты вёл себя по-хамски.
– Точно, Клэри! – вскрикивает Джейс, щёлкая пальцами, словно только вспомнил её имя.
– Не притворяйся, что забыл, как её зовут, – Алек поднимается на ноги. – Думаю, что чтение книги я отложу на потом, а сейчас двинусь в парк, ты со мной?
Джейс вздыхает, словно соглашаясь на пытку, и кивает головой.
***
Солнце наполовину скрылось за горизонтом, и Алек стоит на холме в Центральном парке возле мольберта и смешивает красные, жёлтые и оранжевые цвета, пытаясь найти тот идеальный оттенок. Его волосы и лицо вымазаны в краске, а одежда ею пропахла, и парень часто потирает грязными пальцами лоб, отчего тот ещё больше пачкается.
Джейс лежит рядом на пледе и лениво щурится, иногда бросая взгляд на картину и вставляя свои такие необходимые комментарии. Алек держит в зубах кисть и пальцем водит по нарисованному небу, добиваясь плавных переходов оттенков и не обращая на брата внимания.
– Добавь синий, Алек, – в очередной раз говорит Джейс. – Небо не может быть таким красно-оранжевым и без синего. Синий нужен всегда!
– Отвали, Джейс, – бормочет брюнет, не отвлекаясь от картины.
– Капельку совсем, – не унимается блондин. – Немного во-о-он там, слева.
– Я сказал, отстань.
Джейс поднимается на ноги и подходит к мольберту. Пора брать дело в свои руки! Он выхватывает кисть из губ брата и мажет синим по холсту.
– Ты совсем спятил?! – выкрикивает Алек, глядя, как капля синей краски скользит через пейзаж, портя весь вид. – Ты же всё испортишь так!
– Ничего не испорчу, – выдаёт Эрондейл и, высунув язык, принимается закрашивать белый холст синей краской.
– А ну, отдай! – кричит брюнет и вскидывает руку, чтобы выхватить кисть, но Джейс вовремя реагирует и мажет и по ней синим.
– Ещё шаг, и ты весь будешь цвета своей ориентации! – угрожает он, выставляя руки вперёд.
– Ах, так?! – Алек хватает тюбик с розовой краской.
Он приближается на пару шагов, и Джейс успевает взять голубую краску. Он запрыгивает к брату на спину и щедро мажет краской по волосам, иногда запуская в них ладонь, чтобы сделать их более лохматыми. Алек, в свою очередь, выдавливает всю краску блондину на футболку, которая, как он знает, его любимая, и обмазывает ею белобрысые брови. Они пачкают друг друга, носясь по лужайке, как дети, весело выкрикивая и хохоча.
Домой возвращаются усталые, грязные и с улыбками от уха до уха. У входа на станцию метро Джейс прощается с братом и скрывается в толпе, спускающейся вниз.
Солнце почти село и теперь окрашивает оранжевым цветом лишь верхушки небоскрёбов. Алек идёт вдоль улицы, держа мольберт под мышкой. Сумка с остальными принадлежностями свисает через его плечо и иногда больно ударяет по бедру при ходьбе. Люди провожают его удивлёнными взглядами, и он улыбается ещё шире, видя своё отражение в витринах магазинов.
Дом, в котором он снимает квартиру, построен из тёмно-красного кирпича. Его огибают с разных сторон пожарные лестницы, выкрашенные в чёрный цвет. Рядом же стоит дом более элитный – светлый и с большими окнами, обрамлёнными белоснежными камнями, которые сверкают в свете солнца. Алек всегда хотел зайти внутрь и посмотреть, какие там квартиры. Наверное, просторные и светлые, как и сам дом.
Его же квартира встречает его полумраком, и он, не включая свет, сразу же идёт в душ. Краска легко сходит, как только Алек наносит растворитель, и утекает вместе с водой в канализацию. Распаренный и свежий, он выходит из душа в одном полотенце и успевает принять входящий звонок от Джейса.
– Какого чёрта, Алек, я не могу отмыть себя от розовой краски? – гневно кричит тот в трубку, и Алеку приходится отстранить телефон, чтобы совсем не оглохнуть. – Я уже и щёткой себя тёр, ничего не выходит.