Бюро-13

— Хорошим, плохим, нейтральным? — завершила Джессика это перечисление.
— Когда же мы будем хоть что-нибудь знать наверняка? — Отец Донахью, видимо, настроился на философский лад. — Клянусь верой, девочка, даже в самом плохом человеке живет искра добра, а капля зла таится в каждом из нас.
— Но смерть — это уж наверняка! — резко возразила Дженнингс, дожевывая конфету.
Так, дело дошло до рассуждений на отвлеченные темы — все, значит, отдохнули. Я встал и стряхнул крошки с форменной куртки.
— Оʼкей, перерыв окончен! Проверяем запасы и в путь!
Как заведено, мы убрали за собой место стоянки и упаковали мусор. Чувствуя необыкновенный прилив сил, я снова встал на часах, пока остальные члены отряда быстро просматривали груды снаряжения — такая срочная инвентаризация. Работать — лучше; не думаешь о наших недавних потерях.
— Оʼкей, чего не хватает? — спросил я, когда они все обозрели.
— Бочки воды, большой палатки, всего альпинистского снаряжения, надувного плота и костюмов для подводного плавания.
— Ну, последнее — потеря небольшая. — Отец Донахью с трубным звуком высморкался в огромный пестрый платок.
— Спасибо, человек-слон, утешил! Как насчет оружия?
— Ракеты «земля-воздух» отсутствуют, — мрачно доложил Джордж. — И два подрывных пакета — тоже. У нас полно «узи» и боеприпасов к ним, но нет обойм.
— Чудесно! Их бросаем, вместе с огнеметом, а боеприпасы берем — подходят к нашим пистолетам. Что еще? Где мой атташе-кейс?
— Не здесь! — нахмурился Ричард, водя по каменному полу жезлом.
Я выругался.
— А что там было — красивое или полезное? — осведомилась Минди.
— Полезное, — грустно ответил я. — Очень даже полезное: миниатюрная атомная бомба.
Наступило молчание.
— «Снупи»? — присвистнул Джордж.
Я только мрачно кивнул.
— У нас была ядерная бомбочка? — У Джессики даже голос сорвался.
— Ага! Ма-аленькая такая бомбочка, мощностью примерно полкилотонны. Недостаточно, чтобы изничтожить остров, но довольно — убедить кого угодно, что мы люди серьезные.
— Проклятье! — проворчала Минди. — Потеря большая. Не вернуться ли за ней?
Подумав минуту, я отрицательно покачал головой:
— Слишком рискованно! Надо решить поставленную задачу или покинуть остров до часа «икс». — Я посмотрел на часы. — Осталось двадцать два часа.
Послышался одобрительный шум. Гораций Гордон ведь говорил, что его люди незаменимы. Что ж, обычно это так и есть.
Пока Джордж устанавливал мину-ловушку у коллекции бесполезного теперь оружия, сваленного кучей у двери, остальные раскладывали боеприпасы и взрывчатку на тележку с таким расчетом, чтобы в случае необходимости легко их достать. Ричард крепко увязал груз под брезент скользящими узлами, а Минди смазала колеса тележки.
Наконец мы все собрались у входа в туннель. Проверив наличие ловушек и убедившись, что кругом все чисто, я осторожно двинулся вперед. Гладкие стены туннеля переходили в потолок, плавно закругляясь; камень на ощупь неприятно теплый. Однако пол прохладный, ровный, очень чистый — определить, проходил ли здесь кто-нибудь до нас, невозможно. Успокаивающая мысль.
— Дистанция два метра! — произнес я шепотом, взводя затвор пулемета и спуская предохранитель. — Не разговаривать! Идти в затылок по одному! Минди, ты идешь первой! Джордж прикрывает с тыла!
В туннеле стояла мертвая тишина, в которой еле слышно раздавалось эхо наших шагов, — с этим ничего не поделаешь: мягкие спортивные туфли остались в замороженном самолете. Мы прошли совсем немного, как на нашем пути встретилась Т-образная развилка. Заглянув налево, Минди сообщила: дальше опять развилка, только в форме Y; Ричард доложил: с правой стороны — Т-образное ответвление.
— «Финикийский лабиринт»! — Донахью нахмурился. — У меня сразу же возникли подозрения — уж слишком все примитивно.
— «Египетское решение»? — спросил я священника.
Он кивнул. Около трех тысяч тысячелетий назад египтяне начали строить пирамиды. Желая обезопасить их от грабителей, они соорудили лабиринты, полные смертельных ловушек. Сами строители, не в состоянии запомнить бесчисленные повороты лабиринта, придерживались так называемого правила левой стены. Если идти, все время держась рукой за левую стену, в конце концов достигнешь выхода из лабиринта. Конечно, в наши дни этот фокус хорошо известен, но, если этой скале действительно несколько тысяч лет, люди, построившие этот лабиринт, видимо, считали, что это правило все еще остается тайной. «Египетское решение» очень пригодилось нам однажды в Перу, когда мы искали «Книгу Проклятых»; сейчас тоже сослужит службу.
Металлически вздохнула сталь, соприкоснувшись со сталью, — это Минди извлекла из ножен меч; радужное лезвие отбросило причудливые блики на стены туннеля.
— Вперед!
Мы двинулись за ней, касаясь пальцами каменной стены.
Через три часа мы без приключений добрались до выхода. Лабиринт оканчивался большим пустым помещением: стены и потолок грубо вырублены из камня, пол выложен идеально ровными каменными плитами площадью квадратный метр каждая — десять рядов по семь плит. В противоположной стене — обыкновенная деревянная дверь. Лично я удивился, почему хозяева лабиринта не водрузили здесь знак «Осторожно! Опасно для жизни!».
— Хочешь я полечу и проверю дверь? — Джессика помахивала браслетом.
— Не трать его понапрасну! — отсоветовал я.
— Мне полететь? — Ричард нюхал свой цветок.
— Нет! Твоя задача — перевести туда всех нас.
Он поднял руку в знак возражения:
— Не выйдет, дружище! Кто занимался радиоактивным моргом в Фениксе?
— Верно, ты. А мне пришлось внедряться в иные измерения в Атланте, а Джордж возился с шляпным магазином в Майами, так что теперь твоя очередь.
— Черт!
— Справедливость прежде всего. Она подсказывает, «et quo quemque modo fugiatque feratque laborem».  [27]
Чародей принялся снимать рюкзак.
— Сейчас, сейчас, одну минуту… Ненавижу эти дела!
Да и мы все — тоже. Кто их любит? Скинув свой непомерный груз, Ричард для начала прошелся жезлом по первому ряду плит — ничего не случилось. Вытянув руку, проверил следующий ряд — опять ничего. Оно и понятно: квадраты реагировали, скорее всего, на вес, температуру тела, его массу. К этому моменту Джордж вынул из сумки веревку и обвязал ею Ричарда за талию — чтобы вытащить чародея, если он попадет в беду. Однако Ренолт и Донахью не натягивали веревку слишком туго, иначе сами могут угодить туда. Сейчас у нас нет права ни на малейшую ошибку. Роясь в карманах и так ничего и не найдя в них, Андерсон задал вопрос:
— У кого-нибудь есть мелочь?
— Ты сбрендил? — удивилась Минди. — Кому нужна мелочь в бою?
Ричард посмотрел на Джорджа, потом на меня; я протянул руку Джорджу:
— Дай сюда!
— Что? Что дать? — С невинным видом Толстяк возвел глаза куда-то к потолку.
Я нетерпеливо щелкнул пальцами. Ворча, Ренолт полез в карман и выудил из его недр пакетик печенья: нашему солдату постоянно приходилось прилагать усилия, чтобы поддерживать форму.
Снарядившись как следует, держа жезл обеими руками в горизонтальном положении, Ричард отошел вправо и осторожно ступил на первый квадрат — никакой реакции, перенес большую часть своего веса на ногу, пока наконец не встал на плиту обеими ногами. Довольный результатом, он положил на квадрат печенье; стал на колени, исследовал плиты перед собой, выбрал одну по диагонали. Шаг, пауза, перенос веса, второй шаг, стойка… Удачно! Ричард повторил весь процесс на плите прямо перед собой — снова удача!
Странное дело: когда выполняешь такого рода задание, не руководствуешься ни разумом, ни расчетом — действуешь, полностью подчиняясь инстинкту. Мне всегда казалось, что для Джесс эта работа была бы просто удовольствием. Эта девушка улавливала ощущение успеха, когда у кого-то что-то получалось, и легко воспринимала чувство ужаса, когда кто-то терпел поражение, но в деле очень часто ошибалась: эти два чувства разделяет неуловимая грань — ведь они так близки друг к другу, часто перехлестываются. Вот почему Джесс храбро шла прямо в смертельную западню и всеми силами избегала безопасных зон.