Время кенгуру (СИ)
— Это ерунда, — произнес я заносчиво при наступившем молчании. — В принципе, я всех вас уделать могу, зараз. Если, конечно, по яйцам бить не будете.
Раздался всеобщий рев, на меня кинулась пара десятков человек.
Это было побоище, скажу я вам! Никогда еще я не дрался с таким количеством народа одновременно, и никогда еще я не был так силен, как в тот день. Это было нечто неописуемое. Мои кулаки мелькали, как молнии, а ступни отбивали по гусарским телам тяжелую, как увесистые булыжники, чечетку. При этом я уклонялся, подныривал, потом снова выныривал, нанося разящие удары по гусарским телам, а иногда делал подсечки.
Когда побоище прекратилось, я стоял посреди комнаты в окружении стонущих и еле пошевеливающихся тел, одетых в гусарские мундиры. Из гусар не пострадал лишь майор Зимин, заблаговременно отошедший подальше в угол. Также не пострадали повизгивающие от возбуждения женщины. Кажется, они были готовы наброситься на меня в любой момент. Этого мне только не доставало.
«Ты молоток», — только и сказал мой внутренний голос, обтекая.
— Браво, Андрюша, — похвалил меня также майор Зимин. — Идем, я покажу тебе твою комнату. Тебе нужно как следует отдохнуть, завтра у нас тяжелый день.
Зимин привел меня в небольшую комнату — скорее, не комнату, а чуланчик. Но кровать в чуланчике имелась. Я завалился на кровать и закрыл глаза. Завтра надо будет спросить у майора Зимина, откуда берут начало линии электропередач. Человечество, понимаешь, в опасности.
Продумать дальнейший план действий мне не удалось, потому что я заснул.
Я, на следующее утро
Проснувшись на койке в своем чулане, я сразу сошел вниз. Хотелось жрать: в день расстрела я ничем не питался, за исключением перехваченного у гусар шампанского.
Как только я появился в зале, разговоры мгновенно прекратились. Я огляделся. Все было, как вчера, за исключением внешности гусар, на лицах которых виднелись следы вечернего сражения. В полном молчании я прошел к столу, уставленному не только бутылками с шампанским, но и едой, и наложил тарелку оливье.
— Каково? — спросил, ни к кому особо не обращаясь майор Зимин. — Нет, ну каково?
Остальные гусары, несколько смущенные, занялись своими делами: принялись пить шампанское, целовать женщин и стреляться на дуэлях.
Тут в залу кто-то вбежал с криком:
— Начальство прибывает!
Гусары бросили женщин и выбежали из усадьбы. Захватив с собой тарелку с оливье, я выбежал вместе со всеми.
Над усадьбой висел дирижабль, украшенный андреевскими флагами.
— Выгребай! Левым веслом выгребай! — слышались команды сверху.
Левым веслом выгребли, и дирижабль оказался как раз над цветочной клумбой, расположенной перед парадным входом.
— Открыть вентиль! — скомандовал сверху тот же суровый голос.
Вентиль сейчас же открыли. Это стало понятно по тому, что послышался свист выпускаемого из оболочки воздуха. Дирижабль вздрогнул и стал опускаться, но чересчур поспешно.
— Меньше трави! — сейчас же проговорили сверху.
Свист уменьшился, и дирижабль стал опускаться ровнее. Когда до земли оставалось метров десять, невидимый капитан скомандовал:
— Закрыть вентиль!
Свист прекратился. Дирижабль по инерции еще немного приспустился к земле, затем завис, раскачиваясь на высоте семи-восьми метров.
— Отдать швартовы!
С дирижабля скинули якоря. Гусары, окружившие место посадки, с криками подхватили якоря и разнесли по трем сторонам, закрепив в земле понадежней. После этого из дирижабля выбросили веревочную лестницу. Показалась нога, затем задняя часть туловища, затем вторая нога, и по лестнице начал спускаться господин в гражданском костюме.
Спустившись, господин вопросительно обернулся к гусарской толпе. Перед ним сейчас же возник вытянувшийся Зимин.
— Господин министр, ждем ваших приказаний. Любой их моих гусаров почтет за честь их исполнить.
Министр оборотил к Зимину сухое, с напряженной переносицей, лицо.
— Так ли уж и любой?
— Вы посмотрите на моих орлов! — в обиде крикнул майор, приосаниваясь. — Молодцы, как на подбор. Вот вахмистр Зверев…
Зимин указал на здоровенного Зверева, мою первую вчерашнюю жертву. Зверев расплывался в зверской улыбке, сияя украшенной кровоподтеком скулой.
— А это, — продолжал Зимин, — поручик Яковлев…
У Яковлева был вырван с корнем один ус.
— А это корнет Скоморохов…
У Скоморохова рука была на боевой перевязи. А не надо было совать ее мне под ребра!
— А это, — показал майор Зимин в мою сторону, — человек, который так изукрасил предыдущих офицеров. У меня здесь все герои, но Андрюха лучший из лучших.
Я закивал, с набитым оливье ртом. Министр одарил меня внимательным взглядом.
— Вероятно, он настолько лучший, что даже не носит гусарскую форму.
— Виноват, господин министр, — вытянулся Зимин. — Андрюха был на задании, не успел переодеться.
— Хорошо, майор, — кивнул министр, раздвигая гусарскую толпу. — Пройдемте туда, где возможно поговорить о делах.
Доедая с тарелки оливье, я с интересом наблюдал, как министр с сопровождавшим его Зиминым прошли в усадьбу: не в общую залу, естественно, но в отдельные апартаменты.
Следом за министром показалась голова человека, командовавшего дирижаблем: это было понятно по его цепкому взгляду. Я ожидал, что капитан спустится вниз по веревочной лестнице, но он неожиданно спрыгнул вниз. Для прыжка было высоковато, но на середине расстояния до земли капитан ухватился ногами за веревочную лестницу, затормозив скорость. После чего легко спрыгнул на землю. Странный способ спуска по веревочной лестнице стал мне понятен после того, как я увидел: у капитана дирижабля отсутствуют руки.
Следом за безруким капитаном из дирижабля спустилась чумазая команда. Гусары окружили всех и повели в усадьбу, угощаться. Женщины, хотя и понимали, что новенькие не загостятся, улыбались всем и кокетничали.
«Ты здесь вообще зачем?» — спросил меня внутренний голос.
«Искать протечку во времени, а то сам не знаешь», — огрызнулся я.
«Чего же не ищешь?»
«Здесь ее нет.»
«Ищи дальше. Человечество в опасности.»
«Где мне ее искать?»
«Без понятия.»
«Вот и я без понятия.»
Для очистки совести я остановил ближайшего к себе гусара. Под глазом у того красовался здоровенный фингал, в руках была бутылка шампанского, а на шее висело не менее четырех хихикающих женщин.
— Слышь, друг, не знаешь случайно, где начинаются линии электропередач?
— Это что за кузькино коромысло? — высказал гусар недоумение.
Неужели он никогда не видел линии электропередач?! Быть такого не может!
— Вон, видишь, столбы с проводами, — указал я на видневшуюся вдали линию.
— А, силовая дорога! — догадался гусар. — Не, брат Андрюха, не знаю.
— Ну пупсик, идем уже, — заверещали дамы.
— Извини, Андрюха. Дела…
Гусар, обремененный приятным грузом, скрылся в усадьбе. Я понял, что с поиском протечки во времени придется обождать.
Оливье на тарелке закончилось, и я возвратился в усадьбу за добавкой.
Я, в ту же ночь
До вечера гусары занимались тем, чем обычно: пили шампанское, стрелялись на дуэлях и целовались с женщинами. Команда дирижабля с удовольствием к ним присоединилась. Зимин из апартаментов не появлялся — вероятно, обсуждал с приезжим начальством перспективы военной кампании 1812 года.
Я наслаждался покоем и витаминами. В конце концов, еще вчера вечером меня собирались расстрелять, и вот уже я сижу в относительно приличных условиях: в чьем-то дворянском гнезде. Кушаю хорошую еду, гарантированно без пестицидов, и треплюсь с интересными людьми, поди плохо?
С наступлением ночи хотел отправиться в свой чуланчик баиньки — спортивный режим, знаете, — но в этот момент вернулся Зимин. Вид у него был заговорщицкий.
— Общий сбор! — протрубил майор.
Гусары оборотили к нему загоревшиеся задором лица.