Девушка без сердца (СИ)

  
Девушка без сердца
 
Даниэль Брэйн
   
Глава первая
 
Может быть, это был рай. Никогда не задумывалась над этим.
Но каждый раз, когда я смотрела из окна своего кабинета — с невероятной высоты семьдесят третьего этажа — и видела раскинувшийся внизу огромный город с его вечным движением — десятками тысяч кэбов, сотнями тысяч велосипедов и спидвеев, миллионами спешащих куда-то людей, — пятна зелени между домами, огромный парк на самом горизонте — королевский дворец, я благодарила кого-то там, мне неведомого, за то, что мне так повезло.
За моими плечами уже десять лет напряженной работы, до этого — пять лет обучения. На плечах — капитанские эполеты. На стенах — множество грамот, наград и фотографий. Часть фотографий пугает некоторых посетителей, но никто не в претензии: это моя работа. Я ее люблю и неплохо справляюсь с ней, как мне кажется, но если и кажется, то точно не мне одной. Просто так еще никому не удавалось занять эту должность и этот кабинет.
Меня зовут Сью Мэрианн, и я — капитан Королевской Магической Полиции, глава криминалистической экспертной лаборатории. 
Каждый рабочий день начинался по-разному: выезд на место происшествия, показания в Королевском Суде, копание в бумагах или каком-нибудь трупе. Мы, криминалисты, предпочитаем, когда ведущий дело следователь торчит за плечом, потому что это избавляет нас от кучи писанины. Следователи, как правило, не возражают — такая возможность задать нам любой вопрос, вот Процедурная Комиссия то и дело оспаривает их присутствие. Пока безуспешно, потому что Суду, в конце концов, безразлично, кто конкретно что делал на вскрытии и кто оформлял какие бумаги, трупу это уже все равно, а дело должно быть раскрыто. Желательно — в самый короткий срок, как повторяет наш комиссар. Но чаще всего мое утро начиналось в архиве, потому что действительно важных дел было не так уж и много, а вот нераскрытых, старых как раз полно.
Что же, как и везде, у нас развивается магия. С каждым годом все больше изобретений выходит на рынок, с каждым годом все проще раскрывать преступления. А раз проще, то почему бы и не занять целый штат лаборатории и меня лично давно забытыми «висяками»?
Но сегодня у меня не было никаких важных дел. Ни в Суде, ни в морге, ни в архиве. И поэтому я смотрела на город, преисполненная спокойной гордости: вечером по всем каналам магвидения и магнету прошла информация о передаче в Суд раскрытого дела шестидесятилетней давности. Больше полувека тонкая папка с протоколом осмотра места преступления лежала в архиве, но недавно одобренная Процедурной Комиссией технология распознавания принадлежности физиологических жидкостей помогла мне доказать, что именно арестованный и был серийным убийцей. Ерунда, скажете вы? Я поспорю. Быть уверенным в чьей-то вине, точно знать, что не случилось судебной ошибки, не менее важно, чем раскрыть преступление по горячим следам.
Я прикидывала, чем сегодня заняться. Можно было сделать вид, что у меня много дел, и сбежать куда-нибудь за город. Можно было, наконец, почитать пару книг, отложенных до лучших времен. Можно было пересилить себя и позаниматься фанданским языком, потому что, как ни крути, было стыдно, что уровень знаний важнейшего языка в моем возрасте — всего-то позорнейший В-1. Но занятия языком я отмела с легким сердцем, потому что тут важна регулярность, а где мне ее было взять? 
— Сью? 
Я не услышала, как открылась дверь кабинета, и Джилл Энни, референт лаборатории, застала меня врасплох. И в ее коротком «Сью» было что-то, что заставило меня тут же похерить все планы: так уже было, и далеко не один раз.
— Скажи, твоя парадная форма в порядке?
Я озадаченно дернула плечом и задумалась. Последний раз я надевала парадную форму сто лет назад… Ну, год назад точно, на сорокалетний юбилей создания Королевской Полиции. После этого я носила ее в чистку, так что если в ней за этот год не проела дыры моль — все в порядке.
— Насколько я знаю, да, — уклончиво ответила я. — Ты, надеюсь, меня не обрадуешь, что сегодня по этому делу о маньяке я буду давать показания в Королевском Суде под кучей камер?
— Каком маньяке? — озадачилась Джилл. — Тебе уже позвонили?
— Я вчера отправила материал, — объяснила я и указала на свой планшет. — По нашему магграму уже сообщили, что пресса бурлит.
— А что-нибудь еще, кроме канала лаборатории в магграме, ты читаешь? — ехидно спросила Джилл. Она вздохнула, закрыла дверь, прошла к моему столу и села в кресло. Хорошо, что не в мое — Джилл бы в него, наверное, просто не поместилась. — Новости, например, не смотришь? Развлечения, ток-шоу? Сериалы?
Я опять дернула плечом.
— Джилл, я люблю проверенную информацию, а такую можно словить только в наших каналах. Ну и сериалы…
— Это глупость и выдумки, и время можно потратить с гораздо большей пользой, если провести его в зале или бассейне, — процитировала она мои же слова, после чего демонстративно выбрала из вазочки со сластями, которую я держала для посетителей, самое калорийное печенье и тут же его сжевала. — А еще ты избавлена от недовольства, что твой любимый сериал три раза прерывали срочными новостями. Во сколько ты сегодня пришла?
— Как обычно, в пять, — я закатила глаза. — Когда в зале никого, даже тренеров.
— Ну, новости начались в шесть, я как раз собиралась на работу и смотрела «Несчастнейшую Элизабет Кейтлин»… В таком случае я не буду тебе ничего рассказывать, просто будь в курсе, что через тридцать минут комиссар будет ждать тебя в холле. И ты должна быть при полном параде. Это значит, — прищурилась Джилл, поднимаясь и цапая еще одно печенье, — при параде настолько, чтобы при виде тебя ее величество не растеряла свое величие…
И, посмеиваясь, Джилл ушла.
Настроение у меня сразу упало. Конечно, это очень по-королевски: вызвать к себе комиссара Полиции и криминалиста, который раскрыл дело из тонкой папки, и под телекамеры поблагодарить их, а заодно и магов, которые придумали технологию. Разумеется, не забыть и спонсоров, потому что сразу пойдут вливания на новые разработки. Мой бывший как раз этим и занимался — оценкой перспективности магических проектов, и я немного была в курсе. Скучно, как и мой бывший, а главное, я здесь вообще ни при чем, разумнее было бы вызвать оформившего все это дело сонного следователя.
Но я еще не сошла с ума, чтобы спорить с самой королевой. Поэтому я, вздохнув, полезла в свой шкаф, достала парадную форму, убедилась, что моль пока не успела ее потрепать, потом скинула удобные рабочие шмотки — комбинезон, портупею и сапоги — и влезла в удушающе противный костюм. В нем меня радовали только эполеты — звание я получила согласно заслугам. Зато туфли на каблуках загоняли гордость туда, где ей и было самое место.
Ковыляя, я спустилась вниз. По пути мне встречались коллеги, но они все понимали: кивали сочувственно. Я кивала в ответ, королевский дворец — то самое место, куда очень хочется попасть только впервые. Потом понимаешь, что там или жарко, или холодно, говорить толком не получается — везде эхо, а повышать голос не позволено протоколом, на полу или проклятый ковер, или такой натертый до блеска мрамор, что того и гляди растянешься на глазах у всех. А еще там пусто, как будто и нет никого, кабинеты для совещаний унылые, с улицы не проникает ни звука, а если пойти в буфет… Даже на премьерах Королевской Оперы цены душевнее. А в туалетах, если вдруг зазеваешься, тебя тут же обдаст струей освежителя воздуха, и никакие духи тебе не помогут в ближайшие полчаса.
И протокол, о котором я уже упомянула. Не вытягивать руку в направлении ее величества, не сидеть, не кашлять, не чихать, ни в коем случае не отворачиваться и не поворачиваться к ней ничем, кроме лица, при разговоре не смотреть королеве в глаза, но в то же время и не отводить взгляд — тот, кто все это придумывал, был, наверное, умалишенный. Так что — да, я бы тоже сочувствовала тому, кто направлялся бы сейчас к королеве вместо меня.